"Военные приключения-3. Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
– Скажи ему, пусть ждет около отделения, мы за ним сейчас заедем, - попросил Коля.
"Форд" поставили неподалеку от проходной. Прогудел гудок, из ворот хлынуло множество людей. У трамвая началась толчея.
– Вот она, - сказал Травкин.
Трамвайные пути пересекала красивая высокая женщина лет тридцати. В руке она несла хозяйственную сумку.
– Давай за ней, только близко не подъезжай, пока не скажу, - приказал Коля шоферу.
– Ты откуда ее знаешь?
– спросил он у Травкина.
– А она приходила к нам в бригадмил поступать, -
– Ко мне лично просилась. Я не взял.
– Почему?
– спросила Маруська.
– Женщина в милиции, как известно, - большой плюс! Ты допустил ошибку, товарищ Травкин!
– Может быть, - вздохнул Травкин.
– Только я подумал: она слишком видная, красивая, что ли. Отвлекать будет.
– Темнишь ты что-то, - улыбнулась Маруська.
– А ну говори, как на духу!
– Все, как есть, сказал. Не приглянулась она мне.
Савельева свернула в переулок.
– Давай!
– сказал Коля водителю. "Форд" поравнялся с женщиной. Коля распахнул дверцу.
– Садитесь.
Савельева в испуге шарахнулась, но Коля выскочил из машины, удержал ее за руку:
– Я Кондратьев. Вы мне писали, так?
– Так, - она сразу успокоилась, кокетливо улыбнулась.
– Мне на заднее?
– Села, начала охорашиваться.
– А кто эти граждане?
– Ну, уж меня-то вы знаете, - вспыхнул Травкин.
– Ах, это вы… Не взяли меня тогда. Я на вас в большой обиде.
– Забудьте обиду, - вмешался Коля.
– Скажите, кого вы боитесь?
– Седого, - сказала Савельева тихо.
– Я так и чувствовала!
– не выдержала Маруська.
– Давай, касатка, не томи, говори! Где он сейчас?
– В Ленинграде.
– Вы не путаете?
– спросил Коля.
– Я не путаю, - сказала она сухо.
– Седой был моим… кавалером. Веселый, денег всегда много. Танцевал со мной. В "Асторию" водил, в "Европейскую". А я, дура, даже думать не думала, откуда у него деньги. Любила я его, - она заплакала.
– Черные мысли все время гнала. Он мне твердил: "Сегодня жив, а завтра - жил". А я, идиотка, не понимала.
– Она вытерла глаза и продолжала: - Когда он сел, меня свидетелем вызывали. Я все тогда про него узнала, все!
– Выходит, не сон мне приснился, - вдруг сказал Травкин.
– А я замуж вышла, любовь у меня, - зарыдала Савельева.
– Он же меня и мужа моего не задумываясь прирежет! Спасите меня, товарищ Кондратьев. Только вы можете, я верю!
– Что вы знаете про Соловьева?
– спросил Коля.
– Извините.
– Она перестала плакать.
– Я все о своем да о своем. А у вас тоже дело. Я ничего не знаю, ничего! Но только видала я! Дней несколько тому иду я по Кронверкскому, вижу, около "Великана" Соловьев стоит. Я обрадовалась. А к нему Седой подходит. Я, верите, словно лбом на столб налетела.
– Н-да, - вздохнул Травкин.
– Воображаю себе.
– Я чуть не скончалась в одночасье!
– Савельева прижала к груди сжатые кулачки и продолжала шепотом: - Я так бежала, так бежала, товарищ
– Они разговаривали?
– Нет, - Савельева задумалась.
– Вроде бы нет. Помнится мне, когда они друг против друга мимо проходили - приостановились на секундочку. А вот говорили или нет… Не до того мне было.
– Она просительно посмотрела на Колю: - Вы мне поможете?
– Притормози.
– Коля открыл дверцу.
– Вон там ваш дом, вам пора выходить. Ни о чем не беспокойтесь, в ближайшие дни я с вами увижусь. До свидания.
– Таким же романтическим способом?
– Она кокетливо улыбнулась.
– Таким же романтическим, - Коля налег на "т".
– До встречи.
Савельева ушла. Все долго молчали.
– Я понимаю, Травкин, почему ты ее не взял в бригаду содействия, - сказала Маруська.
– Выстраивается такая цепочка, - Коля оглядел всех.
– Родькин, Соловьев, Седой. И ведет эта цепочка к Слайковскому. Только, сдается мне, есть у нее лишние звенья.
– Фиг его знает, - сказал Травкин.
– Обратите внимание: где постоянно ходил Слайковский? Возле "Каира". А где его убили? Тоже возле "Каира", будь он неладен! А я где Седого видал? То-то и оно.
– Да ни о чем это пока не говорит!
– в сердцах сказала Маруська.
– Догадки одни, фантазии. Эдак, черт его знает до чего договориться можно. Дофантазироваться.
– И сроки, сроки поджимают, - вздохнул Коля.
– И начальство на голову село. Ты вот, Травкин, не любишь небось, когда начальство на голову садится?
– Люблю, - засмеялся Травкин.
– Это знаете, как приятно?
– Да ну тебя, - махнул рукой Коля.
– Я, наверное, в твоем возрасте уже потеряю чувство юмора.
Утром, едва успел Коля войти в свои кабинет, тренькнул внутренний телефон: вызывал Кузьмичев. "Дело возьмите с собой", - сказал он голосом, не предвещавшим ничего хорошего. Встретил он Колю традиционно:
– Садись, кури.
– Спасибо, не курю, - как всегда, ответил Коля, и Кузьмичев тоже, как всегда, сказал:
– Извини, все время забываю.
– И, взглянув на Колю холодными глазами, спросил: - Ну-тес… Чего же мы ждем?
– Прошу уточнить вопрос, - так же холодно отозвался Коля. Он понимал, что прет на рожон, но совладать с собой уже не мог.
Кузьмнчев почувствовал это:
– Мы должны иметь крепкие нервы, Кондратьев, - поучающе сказал он.
– Разве с Родькиным что-нибудь неясно? Я звонил прокурору, он уже назначил следователя, который будет вести это дело. Товарищ опытный, авторитетный.
– Кто именно, если не секрет?
– Таланкин. Экстра-класс!
Следователь прокуратуры Таланкин два года назад уволился из ОБХСС по состоянию здоровья и теперь работал в прокуратуре. В свое время он был правой рукой Фомичева и помогал тому во всех авантюрах, связанных с "молниеносными" раскрытиями преступлений. Это был ловкий и умелый показушник, и то, что дело собирались поручить именно ему, говорило о многом.