Военные приключения. Выпуск 5
Шрифт:
Эта смена прикрытия была не случайной. Прежнее амплуа богатого иностранца, ищущего куда бы выгодно вложить деньги, теперь не годилось. Обычно дельцы в таком сравнительно небольшом городе, как София, хорошо знают друг друга и в случае появления потенциального конкурента начинают дотошно выяснять, что это еще за птица прилетела из-за границы? Естественно, подобное пристальное внимание разведчику совершенно ни к чему. С другой стороны, поскольку задание было прочно осесть в Болгарии не на месяц-другой, а на длительный срок, волей-неволей пришлось бы всерьез заняться бизнесом. А для этого нужны не только специальные знания, но и определенные способности. Можно ли требовать их от бывшего матроса, партийного функционера и бойца-республиканца? В свое время Побережник убедился, что к коммерции
Конечно, туристская легенда обеспечивала «крышу» лишь на первые несколько месяцев. За это время предстояло акклиматизироваться в новой обстановке и надежно легализоваться. Как? Этого, садясь в спальный вагон знаменитого «Восточного экспресса», Побережник еще не знал.
В Берлине в его купе появился попутчик — словоохотливый толстяк, представившийся Марином Желю Мариновым, софийским представителем немецкой фирмы «Адлер» по продаже и ремонту пишущих машинок. Узнав, что англичанин владеет еще и немецким, он тут же обратился к мистеру Мунею с небольшой просьбой — бывать у него в доме и говорить по-немецки с его «мальчиком». «Стоян изучает язык в университете, надеюсь, со временем тоже будет работать в «Адлере», но ему не хватает практики», — сетовал болгарин.
— Я охотно согласился помочь папаше Маринову и его сыну. Чем больше удастся завязать знакомств в Софии, тем легче будет добывать информацию, — объяснил Семен Яковлевич. — Маринов взял слово, что сразу же по приезде я навещу его, добавив, что, если захочу, сын может быть моим гидом. Мне это было на руку. Плавая на судах, а затем в Бельгии и Испании я общался с болгарами. Поскольку русский, украинский и болгарский очень похожи, выучился их языку. А вот англичанин Муней, живший в Америке, знать его не мог. Но в Болгарии ему предстояло пробыть не один год. Значит, нужно было найти способ якобы быстро научиться объясняться по-болгарски. Нанимать преподавателя нельзя — англичане-туристы хоть и чудаки, но не до такой же степени. И потом, специалист мог по произношению обнаружить, что его ученик вовсе не англосакс, а славянин. А так все решалось само собой: студент между делом будет обучать мистера Мунея своему языку. Даже если тот быстро овладеет им, не беда, значит, обладает хорошими лингвистическими способностями, — смеется Побережник.
Стоян Маринов отнесся к роли гида со всей серьезностью. Целыми днями, благо каникулы еще не кончились, он водил англичанина по Софии, показывая ее достопримечательности. Как и подобает завзятому путешественнику, мистер Муней готов был осматривать все подряд: развалины римской крепости, мечети Баня-баши и Буюк-Джами, прекрасные фрески в Боянской церкви, археологический музей и картинную галерею, огромный городской парк и цыганский квартал между вокзалом и Львиным мостом. Довольный тем, что англичанин интересуется не только именами архитекторов и датами постройки, но и мелочами повседневного быта, Стоян тараторил без умолку, мешая немецкую речь с болгарской и давая мистеру Мунею, схватывавшему язык буквально на лету, возможность попрактиковаться.
После многочасовых хождений оба валились с ног от усталости, но иного способа знакомства с Софией мистер Муней не признавал. Стоян, считавший это блажью англичанина — вполне мог бы нанять автомобиль, — не подозревал, что на самом деле изматывающие экскурсии были нужны его спутнику совсем для другой цели: он стремился досконально изучить город, в котором предстояло работать, а значит — это тоже не исключено, — и уходить от слежки.
— Кстати, в первый же день по приезде в Софию произошел настороживший меня случай, — говорит Семен Яковлевич. — Я остановился в гостинице «Славянская беседа». Вещи распаковывать не стал, а решил пройтись по городу. Уж очень хотелось взглянуть, куда забросили меня судьба и приказ Центра. Когда вернулся в номер, сразу определил: в чемоданах кто-то аккуратно, но основательно покопался. Все перетряхнули, не поленились даже подкладку у костюмов кое-где подпороть, а потом зашить. На следующий
Вообще расположение, которым пользовался мистер Муней у представителя фирмы «Адлер», оказалось весьма полезным для разведчика. Убедившись, что он разделяет воззрения своего соотечественника Мосли, основавшего Британский союз фашистов, и преклоняется перед гением фюрера, Маринов-старший стал приглашать англичанина к себе домой, когда по субботам у него собирались солидные деловые люди. Они были хорошо осведомлены о секретах болгарской «большой политики» и, не стесняясь присутствия иностранца — хозяин заверил их в абсолютной лояльности мистера Мунея, — оживленно обсуждали происходящие события. По общему мнению, растущее сотрудничество с рейхом означает только одно: в начавшейся второй мировой войне царь Борис и правительство будут на стороне Германии.
В свою очередь Стоян ввел Альфреда — как-то за ужином в ресторане они выпили на брудершафт — в узкий круг профашистски настроенных молодых людей, среди которых тоже нашлись интересные для разведчика личности. Например, штабной флотский офицер Райко, фатоватый лейтенант с узенькими усиками и пышными, во всю щеку, бакенбардами. Подвыпив, он делался болтлив, всячески стараясь своей осведомленностью произвести выигрышное впечатление на богатого англичанина. Ведь тот обычно по собственной инициативе — «Какие могут быть счеты между друзьями!» — оплачивал совместные веселые ужины с обильными возлияниями. Благодаря этому знакомству Муней мог беспрепятственно бывать в кафе при офицерском клубе, где ближе к полуночи велись весьма откровенные разговоры, не предназначавшиеся для посторонних ушей.
Основной темой, естественно, была война. В ее орбиту уже оказались втянуты Англия, Франция, Германия, Италия, Польша, Дания, Норвегия. Теперь, как считали военные, на очереди Балканы. Что же касается Болгарии, то большинство полагало, что в случае войны на Востоке, а дело явно шло к этому, она будет служить для Германии стратегическим плацдармом на Черном море и одновременно тыловой базой снабжения для вермахта. Не случайно в стране активизировались германские концерны, те же «Герман Геринг», «Фарбениндустри», «АЕГ».
Тревожная информация, поступавшая к разведчику, заставила его поторопиться с поездкой на Черноморское побережье. Мариновым он объяснил, что ему надоели бесконечные разговоры о войне. Он хочет хотя бы ненадолго отвлечься, посмотреть сказочный Несебыр, отдохнуть на золотых песках Варны.
На самом деле в этом красивейшем уголке мистера Мунея интересовали сугубо прозаические вещи — порт и судоремонтный завод. Любитель пеших прогулок, он выбрал для них склоны высокого холма в предместье Аспарухово, откуда открывался чудесный вид на море. Достаточно было несколько вылазок в пригородные виноградники, чтобы сделать важное открытие: канал, соединяющий залив с Варненским озером, спешно углубляется. Для чего, если торговое судоходство из-за войны резко сократилось и судоремонтный завод простаивал? Вывод напрашивался сам собой: чтобы пропускать по нему военные корабли к заводским причалам. Чьи — тоже было ясно. Германские.
Полезным оказался и визит в Бургас. Вообще-то туристу в этом портовом городе делать было нечего. Поэтому Муней постарался не задерживаться там, чтобы не пришлось объясняться с полицией. Прежде всего он отправился на вокзал и взял билет на вечерний поезд в Софию. В случае, если бы его задержали, он мог объяснить, что просто возвращается из Несебыра. Потом послонялся по улицам, проверяя, нет ли нежелательного сопровождения. И лишь после этого не спеша зашагал к расположенному неподалеку от вокзала порту. Впрочем, заходить на его территорию Муней не стал, а предпочел скоротать время до отхода поезда в припортовой корчме, где подавали мусаку, сытную запеканку из мясного фарша, яиц, картофеля, баклажан, и в меру разбавленную сливовую ракию.