Военные приключения. Выпуск 5
Шрифт:
— Но ведь после того, как вы увезли «объект» из-под носа «топтунов», они наверняка подняли на ноги всю полицию. Может быть, все же лучше было бросить «фиат», чем рисковать, что вас задержат по номеру, если наружники его запомнили?
Семен Яковлевич сдержанно улыбается:
— Положим, риск был не так уж велик. Это сейчас ГАИ и милиция могут в считанные минуты перекрыть город. Да и то, чтобы найти в нем машину по номеру, потребуется не один час, а то и день. Тогда же на это могли уйти недели. И потом, в нашей профессии есть свои маленькие хитрости. Например, если вы предполагаете, что в ходе какого-то мероприятия возможны осложнения, для подстраховки невредно иметь в запасе второй комплект документов,
При следующей встрече я спросил Семена Яковлевича, как ему удавалось активно добывать разведывательную информацию, если он не имел права ни перед кем расконспирироваться, а значит, и привлекать к работе помощников. Ведь, как гласит пословица, под лежачий камень вода не течет.
— Не согласен. Разведчик — вовсе не лежачий камень. Хотя нервы ему нужны действительно «каменные» или, как принято говорить, «железные». Впрочем, почему «железные»? Иной камень, гранит или алмаз, например, куда тверже железа, особенно если оно ковких сортов. — В глазах Семена Яковлевича мелькает лукавая искорка. — Ну а информацию, за которой охотится разведчик, пожалуй, действительно можно сравнить с водой. Враг ее прячет-прячет, запирает-запирает, а она возьмет да и просочится. То тут, то там. Умей только найти такие ручейки, и они сами принесут все, что требуется. — И, уже посерьезнев, заканчивает свою мысль: — По сути дела, работа разведчика на восемьдесят процентов заключается в умении слушать, смотреть и запоминать, не обнаруживая при этом интереса к тому, что его интересует.
Вот о последнем часто забывают, когда пишут о разведчиках, — с откровенной досадой говорит Семен Яковлевич. — Между тем, это очень важно. И не только потому, что повышенное внимание к чему-то может вызвать подозрение у окружающих, а там, смотришь, и контрразведка насторожится. Тут есть и другая опасность. Сам того не предполагая, активным интересом разведчик рискует спровоцировать свои контакты на невинную дезинформацию. Допустим, человек искренне хочет удовлетворить твое любопытство, а сказать ему нечего. Он начинает придумывать небылицы. Может даже сам поверить в них. Конечно, нужно стараться перепроверять поступающую информацию. Но в последнем случае представляете, сколько времени и сил будет потрачено впустую…
Из скромности Семен Яковлевич несколько упрощал работу закордонного разведчика-нелегала. Нет, не текли в Таранто ручейки, приносящие Побережнику те ценные сведения, которые он посылал в Центр в своих шифрованных донесениях, выглядевших как совершенно невинная деловая корреспонденция. По каплям собирал он разведывательную информацию, отсеивал, сопоставлял, анализировал факты, чтобы затем уточнить, дополнить их.
…Ресторан «Ополло» полюбился разведчику вовсе не из-за отличного винного погреба: с его террасы хорошо просматривались и доки, и военный порт, и внешний рейд. На яркой бирюзе моря отчетливо были видны серые громады линкоров и крейсеров, приплюснутые силуэты юрких миноносцев, едва выступавшие из воды черные капли подводных лодок. Впрочем, нашивки, ленты, значки итальянских военных моряков, которые, получив увольнение, шумными толпами слонялись по Таранто, также немало говорили Побережнику, в прошлом не один год бороздившему моря и океаны под многими флагами мира.
Итог наблюдений — несколько коротких строчек в очередном шифрованном донесении в Центр:
«В Таранто базируется 2-я эскадра из двух дивизионов в составе 63 единиц. Из них — 3 линкора, 17 крейсеров, 34 миноносца. Здесь же дислоцируется 3-я флотилия подводных лодок — 25 единиц».
Как-то
— Вы полагаете, что спрос на него резко увеличится в ближайшие месяцы? — искренне удивился Муней.
— О нет, синьор Альфредо, — Гвидо предпочитал называть его на итальянский манер. — На днях я заключил выгодный контракт с нашим интендантством. Беда только в том, что они не хотят брать масло регулярно, ну хоть раз в неделю, а будут извещать за два-три дня. Поэтому придется выжимать из оборудования все что можно.
— Лучше все-таки из оливков.
Но Чезарано не принял шутку:
— За прессы я спокоен, а вот моторы… Боюсь, как бы их не сожгли. Вы же знаете, что специально держать электромонтера мне не по карману, — извиняющимся тоном добавил итальянец.
Мистер Муней выполнил просьбу фабриканта оливкового масла, конечно, за соответствующее вознаграждение. Больше того, он не только рассчитал максимально допустимую нагрузку, но и великодушно согласился заезжать и приглядывать за злополучными моторами в периоды «оливковой горячки», разумеется, за отдельную плату.
Хотя с чисто финансовой стороны сделка, в общем-то, мало что давала достаточно обеспеченному англичанину, он был доволен. «Справочное бюро» синьора Гвидо Чезарано оказалось выше всяких похвал: разведчик всегда был заранее информирован о намечавшихся выходах эскадры в море и сроках ее возвращения.
Ночью в своем слишком большом и от этого неуютном номере на втором этаже «Виа Венета» Побережник иногда часами анализировал увиденное и услышанное за день, стараясь понять истинное значение фактов, дать им правильное истолкование: «Завод Миллефьорини получил от арсенала заказ на катки для орудийных башен. Видимо, будут перевооружать линкоры или крейсера, скорее всего на больший калибр. Нужно постараться срочно выяснить спецификации».
Так в «записной книжке» мистера, Мунея, а у разведчиков ее заменяет память, появляется еще одна «пометка», требующая уточнения. Проходит неделя, вторая, и Побережник доносит в Центр, что на линкорах класса «Литторио» предполагается установить пятнадцатидюймовые орудия. О ходе работ будет сообщено дополнительно.
«Крейсер «Монте Блемо» вышел из дока на внешний рейд. Значит, не сегодня завтра пойдет на мерную милю. Да, в «Бельведере» офицеры с «Монте Блемо» что-то говорили о главных машинах. Обязательно проверить, не увеличилась ли у него скорость хода после ремонта». В последующие дни разведчик обязательно проводит час-другой на своем наблюдательном пункте — террасе «Ополло». Заметить, что «Монте Блемо» готовится к выходу в море, для наметанного глаза не составляет труда. И синьор Альфредо заранее отправляется на загородную прогулку, чтобы отрешиться от деловых забот. Никому из знакомых и в голову не может прийти, что эти маленькие события как-то связаны между собой. Между тем англичанину давно известно, где находится мерная миля, а швейцарские часы фирмы «Лонжин», не уступающие по точности морскому хронометру, позволяют ему судить о результатах ходовых испытаний не хуже самого командира крейсера.
— Семен Яковлевич, но ведь такое постоянное напряжение выше человеческих сил: все время взвешивать, кто что сказал, замечать и помнить каждую мелочь, и думать, думать, думать…
— Нет, — лицо моего собеседника становится каким-то отрешенно-суровым, — это еще не самое тяжелое. Хуже, когда лежишь ночью в номере и перед главами встает то, чему пришлось быть случайным свидетелем. Всякий сон пропадает. И такая порой ярость охватывает, что кулаки сами собой сжимаются. Представьте…