Военный Петербург эпохи Николая I

Малышев Станислав Анатольевич

Шляпа полагалась каждому строевому, или фронтовому, офицеру для ношения вместо кивера вне строя, в свободное от службы время. Носить ее предписывалось строго по форме, то есть кокардой вперед, а углами в стороны плеч, причем правый угол сдвигался чуть вниз, а левый, соответственно, чуть вверх. Только уланским и казачьим офицерам шляп не полагалось вовсе, и для прогулок и визитов они надевали свои строевые шапки.

Для генералитета, Свиты Его Величества, Генерального штаба, военных инженеров, генеральских адъютантов и всевозможных штабных офицеров шляпа была служебным головным убором. Всему штабному и свитскому офицерству было приказано носить шляпы «с поля», то есть один угол смотрел вперед, а другой назад; кокарда была справа. Это было связано с особенностями их службы: в таком положении шляпа лучше держалась на голове во время верховой езды и не затрудняла обзор, а большинство штабных офицеров были конными. Генералы при вицмундирах могли носить шляпы с поля, а при полковых и при общегенеральских парадных мундирах — обязательно по форме. Главный ревнитель точного соблюдения формы одежды, великий князь Михаил Павлович, несмотря на то что был генерал-адъютантом, даже при свитском мундире носил шляпу строго

по форме.

Пехотные генералы в 1826–1845 гг.

Рядовой и офицер Л.-гв. Литовского полка в 1832 г.

Император Николай I. Худ. А. Швабе (фрамент портрета). 1843 г.

Офицер Л.-гв. Преображенского полка Д.Г. Колокольцев, служивший при Николае I, писал: «Между тем, форма одежды офицеров в Петербурге строго соблюдалась. Все военные, начиная с генералитета, все офицеры ездили и ходили по городу не иначе как в трехугольных шляпах, пехотные — с черными из перьев султанами, а кавалерийские — с белыми. И потому весьма легко было издалека усмотреть офицера. Нынешние фуражки существовали только для лагеря, и то не всегда, и для дорожной езды». [210]

210

Там же. С. 279.

Для строевых офицеров армейских полков ношение шляп было, в целях экономии, отменено в 1833 году, зато в штабах и в Гвардейском корпусе они сохранялись по-прежнему. Блистательный имперский Петербург того времени невозможно представить без романтической фигуры гвардейского офицера в шинели с пелериной и бобровым воротником и в треугольной шляпе с живописным султаном, перьями которого играет ветер.

Лермонтов в романе «Княгиня Лиговская», написанном в 1836 году, неоднократно отмечал эту деталь в облике своего героя-гвардейца: «Прямо на него летел гнедой рысак; из-за кучера мелькал белый султан и развевался воротник серой шинели. <…> Белый султан и красивый кавалерийский мундир были, по-видимому, явление необыкновенное на четвертом этаже… когда он сидел здесь против вас, блистая золотыми эполетами, поглаживая белый султан…» [211] Марлинский в 1837 году в повести «Месть», герой которой был законодателем гвардейской моды, писал: «Султан его решал участь всех австрийских и польских петухов на целую зиму, смотря по длине перьев, пущенных в славу». [212]

211

Лермонтов М.Ю. Собр. соч. в 4-х томах. М., 1986. Т. 4. С. 121, 167, 170.

212

Бестужев А.А. (Марлинский) Месть // Бестужев А.А. (Марлинский) Ночь на корабле. Повести и рассказы. М., 1988. С. 342.

Однако такой романтический облик стоил гвардейцам больших неудобств. Офицер Л.-гв. Егерского полка П.А. Степанов вспоминал: «Строго также возобновлялось приказание, чтобы офицеры иначе не носили шляпы, как по форме, т. е. поперек головы. Шляпа с поля, т. е. углом против лба и затылка, была еще сносна, но по форме составляла род паруса; ветер при ударе в этот парус или откидывал голову назад, или срывал шляпу с головы». [213]

Нередко строевые офицеры, особенно молодые, выходя в город, пытались носить шляпы, как у штабных, с поля, что было гораздо удобнее, но в таком виде при встрече с начальством им грозили большие неприятности: строжайший разнос, внеочередные дежурства или гауптвахта, где некоторым приходилось просиживать целые недели. Например, в приказе командира Л.-гв. Финляндского полка от 29 декабря 1843 года есть такой пункт: «Сего числа при встрече со мною прапорщик М. имел шляпу с поля, несмотря на мое приказание ему носить шляпу по форме, за что предписываю нарядить его 4 раза без очереди дежурным». [214]

213

Степанов П.А. 25 лет в Л.-гв. Егерском полку // Военный сборник. 1878. Т. 119. № 2. С. 338.

214

Гулевич С.А. Указ. соч. С. 287.

Генералы Гвардейского Генерального штаба в 1844 г.

Рядовой Л.-гв. Преображенского полка в 1846–1855 гг.

Бедный прапорщик, наверное, не подозревал, что его мучения закончатся очень скоро. В следующем, 1844-м, году шляпы были отменены вместе с киверами, а новым головным убором для ношения и на службе, и вне службы стали высокие кожаные каски с металлической отделкой и густым висячим султанам из конского волоса. Лейб-егерь Степанов, свидетель этой перемены, писал: «На рождественском параде парадирующий взвод был выведен для пробы в касках, головном уборе, о котором давно ходил слух, и который теперь воочию являлся. Все восхищались красотою и удобством этих касок, заменяющих неуклюжие шляпы — причины головных ревматизмов,

частых головомоек и взысканий. Каски вводились постепенно, сперва, в начале 1844 года даны были только на два батальона, 1-й Преображенский и 1-й Егерский. Потом дозволено было всем офицерам носить их вне строя, а к концу года уже во всех полках кивера заменены касками». [215]

215

Степанов П.А. Указ. соч. С. 344.

Эту ставшую знаменитой каску разработал сам император Николай I вместе с известным военным художником Л.И. Килем, имевшим тогда уже звание генерал-адъютанта. Новый головной убор был создан на основе древнерусского шлема, найденного при раскопках, и тогдашней кирасирской каски. Каска нового образца распространилась на всю русскую армию, кроме гусар, улан и казаков. Союзники-пруссаки так пленились новинкой, что сразу же позаимствовали ее, внесли небольшие изменения и успели выдать своим войскам даже раньше, чем русские, еще в 1843 году. С тех пор многие ошибочно связывают эту каску исключительно с Пруссией, с Германией, не подозревая о ее русском происхождении.

Эту ставшую знаменитой каску разработал сам император Николай I вместе с известным военным художником Л.И. Килем, имевшим тогда уже звание генерал-адъютанта. Новый головной убор был создан на основе древнерусского шлема, найденного при раскопках, и тогдашней кирасирской каски. Каска нового образца распространилась на всю русскую армию, кроме гусар, улан и казаков. Союзники-пруссаки так пленились новинкой, что сразу же позаимствовали ее, внесли небольшие изменения и успели выдать своим войскам даже раньше, чем русские, еще в 1843 году. С тех пор многие ошибочно связывают эту каску исключительно с Пруссией, с Германией, не подозревая о ее русском происхождении.

В конце 1844 — начале 1845 года шляпы были отменены также в гвардейской кавалерии и у всех штабных офицеров, оставаясь только у генералов. «При фронте» они должны были носить каски, а вне строя — по желанию каски или шляпы. Если до этого при полковых пехотных и некоторых других мундирах генералам полагался на шляпах черный султан, то приказ по Гвардейскому корпусу от 9 декабря 1844 года № 217 п. 4 гласил: «Так как в полках у офицеров шляпы с черным султаном отменены, то господам генералам при полковых мундирах иметь на шляпах белый султан, как они носят при генеральских мундирах». [216]

216

Приказы по Гвардейскому и Гренадерскому корпусам за 1844–1850 гг. СПб., 1844–1850. Приказ № 217, п. 4.

Каска кирасирских полков в 1835–1845 гг.

Генералы продолжали носить шляпы до 1855 года; у офицеров «к составу войск не принадлежащих» они сохранялись до 1849 года, с султаном по роду войск. Единственными служащими офицерами, которым для ношения вне строя были оставлены шляпы, да еще с черным султаном, были офицеры Роты дворцовых гренадер, тоже до 1855 года.

Возможно, на оставлении шляп генералам настоял великий князь Михаил Павлович, невзлюбивший новые каски. По крайней мере, офицер Гвардейской конной артиллерии Григорий Дмитриевич Щербачев вспоминал такой случай, происшедший в 1844 году: «Во время репетиции ординарческой езды, которую производил великий князь Михаил Павлович, у меня выскочил из каски султан и упал к ногам его высочества. Надобно сказать, что каски были даны войскам по желанию императора Николая Павловича, но великому князю они не нравились. Когда он делал репетицию ординарцам, войска донашивали еще кивера, ординарцам же велено было надеть каски; моя каска была сделана в лучшем, в то время, магазине офицерских вещей Скосырева, я ее надел в первый раз, и, когда выскочил из нее султан, я был уверен, что великий князь отправит меня на гауптвахту… К удовольствию моему, ни великий князь, никто из начальников, ни слова мне не сказал об упавшем султане; оказалось, как мне говорили потом, что великому князю было даже приятно, что нелюбимый им головной убор осрамился в его присутствии; говорили, что великий князь сострил даже по поводу касок. В касках первого образца делались два отверстия в шишаке, в который вставлялся султан; при быстром движении во время верховой езды в эти отверстия проходил воздух и производил свист. В первый раз, как великий князь услыхал этот свист, он обратился к своей свите и сказал с улыбкой, что каски сами себя освистали». [217]

217

Щербачев Г.Д. Идеалы моей жизни. М., 1890. С. 77–78.

Генеральская каска в 1845–1855 гг.

Обер-офицер и трубач Гвардейской Конной артиллерии в 1844–1849 гг.

Рядовой Кавалергардского и унтер-офицер Л.-гв. Конного полка в 1846–1855 гг.

В полках гвардейских кирасир в то время носили каски с плюмажем из конского волоса на деревянном гребне. В начале 1845 года все они были переделаны — гребень и плюмаж удалены, а вместо них появилась гренада, в которую вставлялся висячий черный султан, вскоре замененный белым. При парадной форме вместо гренады привинчивалась объемная фигура двуглавого орла. В 1846 году гвардейские кирасиры получили новые каски, уже целиком металлические, томпаковые (из сплава меди и цинка), а кожаные были оставлены только офицерам для ношения вне строя.