Военный талант
Шрифт:
Вслед за несколькими отчетами о ремонтном обслуживании, была и еще одна запись: "Нужно узнать, что произошло. Эта штука еще может сработать. Ее необходимо разрядить и обезопасить".
Потом записи идут с искажениями. Я как раз пытался их прочесть, когда вернулась Чейз.
— Нигде нет никаких останков, — заявила она.
Я рассказал ей о своих находках. Чейз послушала запись, но не стала бороться с искажениями, лишь покачала головой.
— Это код. Он не хотел, чтобы прочли его записи.
— Меня беспокоит его терминология, —
Мы посмотрели друг на друга, и, по-моему, нас осенило одновременно.
— Он говорит о безопасности, — сказала Чейз. — Никто не должен знать о существовании такого оружия.
— Следовательно, необходимо как-то объяснить эвакуацию жителей.
Я опустился в кресло Сима. Оно оказалось мне немного тесноватым.
— Какая удача, что "немые" поступили так нехарактерно для себя в случае с Пойнт-Эдвардом, — тихо произнесла Чейз. — Это спасло Сима от необходимости отвечать на многие вопросы.
Она долго смотрела на меня. И я понял, наконец, почему предприняли атаку на пустой город. И кто ее осуществил.
Потом я нашел в бортовом журнале другие записи. Сим и "Корсариус" снова бросались в бой в десятке различных мест вдоль Границы. Но теперь он изменился, в его тоне, а затем и в его комментариях я начал чувствовать отчаяние, растущее пропорционально его военным успехам и последующему отступлению. Я услышал его реакцию на поражение у Гранд Салинаса, на потери одной за другой союзных планет. Наверное, ему казалось, что нет конца этим черным кораблям. И вот пришло известие о падении Деллаконды. Он произнес шепотом имя Маурины.
Во всех записях о солнечном оружии больше не упоминалось ни разу.
Сим бранил недальновидность Окраины, Токсикона, Земли, которые чувствовали себя в безопасности из-за большого расстояния и боялись навлечь на себя гнев орды врагов. Союзники относились друг к другу с недоверием и завистью, гораздо более глубокими, чем ненависть к завоевателям. Заплатив за победу у Чаппараля потерей пяти фрегатов и легкого крейсера с командой токсиконцев, Сим задал вопрос: "Мы теряем лучших и самых храбрых. А во имя чего?" За этим высказыванием последовало долгое молчание. Потом он произнес немыслимую фразу: "Если они не придут, тогда нам пора заключать свой собственный мир!"
Его настроение становилось все более мрачным. И когда еще два корабля его эскадры погибли у Кома Дес, в нем вспыхнул гнев: "Когда-нибудь Конфедерация будет создана, — устало говорит Сим, — но я не позволю создать ее на костях моих людей!"
Тот же голос, который вынес обвинение спартанцам.
23
Одиночество держит зеркало перед лицом греха. Не легко
убежать от правды в его холодном отражении.
Мы вернулись на "Кентавр", чтобы поесть и немного поспать. Но уснуть долго не удавалось. Мы проговорили несколько часов, строя догадки о том, что же в конце концов случилось с капитаном и командой "Корсариуса". Нашел ли экипаж "Тенандрома" на борту останки? И может, выполнил ритуал похорон? Прощальный залп, сообщения домой и забвение? Притвориться, что ничего никогда не происходило?
— Я так не думаю, — сказала Чейз.
— Почему?
— Традиция. Капитан "Тенандрома", предпринявший такие действия, обязан был закрыть бортовой журнал "Корсариуса", внеся последнюю запись.
Она посмотрела в иллюминатор на старый боевой корабль. Его бело-красные ходовые огни сияли на темном небе.
— Нет, готова держать пари, что они нашли его таким же, как и мы. Это — летучий голландец.
Чейз прижала руки к груди, словно в кабине было холодно.
— Возможно, "немые" забрали корабль, выгнали экипаж, а "Корсариус" оставили здесь, чтобы мы потом нашли его и ломали себе голову. Предметный урок.
— Оставили здесь? Как они могли предположить, что мы его обнаружим?
Чейз покачала головой и закрыла глаза.
— Мы еще вернемся туда?
— Мы не получили ни одного ответа на свои вопросы.
Чейз что-то сделала в темноте, и в отсек полилась мягкая музыка.
— Там может не оказаться никаких ответов.
— Как ты думаешь, что все эти годы искал Скотт?
— Не знаю.
— Он что-то нашел. Он обследовал корабль и что-то нашел.
Пока мы разговаривали, Чейз развернула "Кентавр" в другую сторону, грустно улыбнулась и призналась, что ископаемый корабль действует ей на нервы.
Я никак не мог прогнать от себя образ отчаявшегося Кристофера Сима. Раньше мне не приходило в голову, что именно он, первый из всех людей мог подвергнуть сомнению исход войны. Вряд ли, конечно, он обладал даром предвидения. Как оказалось. Сим был обыкновенным человеком. В его отчаянии, в его беспокойстве о жизни товарищей и людей, которых он пытался защитить, я чувствовал разгадку тайны покинутого корабля.
"Когда-нибудь Конфедерация будет создана, но я не позволю построить ее на костях моих людей".
Чейз уже давно уснула, а я все пытался систематизировать имеющиеся факты и свои догадки об ашиурах, о Семерке, о возможном психическом состоянии Сима, о битве у Ригеля.
Трудно забыть орудия "Корсариуса", направленные в мою сторону во время просмотра той программы. Но, разумеется, все случилось не так. План Сима сработал. "Корсариус" и "Кудасай" застали-таки врасплох атакующие корабли и нанесли им значительный урон прежде, чем "Корсариус" разлетелся в пыль во время дуэли с крейсером. Таким, по крайней мере, был официальный отчет.