Военспец. Чужое лицо
Шрифт:
В нетерпении Андрей потёр ладони: ох и устроит он шведам сюрприз! В русских пехотных полках пушек пять-десять, а у него – восемнадцать! Настоящий артиллерийский полк! Весь расчёт – на неожиданность и мощь удара, силу огня. Пушек много, так ещё и канониры его работают быстро, особенно с медеплавильного завода.
Выбор позиций занял весь день, и в деревню Андрей вернулся усталым и голодным. Хозяйка дома домашнюю лапшу с курицей на стол выставила – хозяевам домов за постой своих людей и кормёжку Андрей платил.
После обеда
– Собирай детей, ценные вещи и уходи из деревни. Скот прихвати, с собой гони.
– Да как же это?! – Хозяйка так и села на сундук.
– Спокойной жизни тебе неделя осталась. Шведы сюда идут, бой с Петром почти за околицей деревни вашей будет. Избы разрушат, пожгут. Время уйти ещё есть.
– Правду ли баешь?
– И всех своих предупреди, кому жизнь дорога.
– Ой, лышенько! – тоненько завыла, запричитала хозяйка.
– С утра и собирайся. Не послушаешь – пеняй на себя.
Андрей улёгся на широкие полати, укрылся домотканым хозяйским одеялом. «Война докатилась и до этих краёв. Лишь бы люди уцелели, а избы новые поставят, леса вокруг полно». С этой мыслью он и уснул.
С утра после завтрака собрал всех:
– Позиции оборудовать надо. Берите у хозяев лопаты, пилы, топоры. Полагаю, дня два-три потрудиться придётся, покопать.
– Ты, барин, работой нас не пугай, выдюжим.
– Тогда собирайте инструмент, сбор здесь же. Антип, ты остаёшься здесь, припасы наши охранять.
Когда люди и телеги собрались, Андрей проследовал с ними к первой, основной позиции. Со старшими расчётов прошёл по мосту, для каждой пушки определил будущий окоп.
– Здесь рыть, – показал он, – и пушка в земле должна быть по самую ступицу. Землю в стороны отбрасывать, чтобы вроде вала было, бруствер называется. Это укрытие от пуль, ежели сбоку стрелять будут. А чтобы свежую землю не так видно было, потом травы и веток сверху набросаете. И сзади въезд пологий, чтобы пушку быстро выкатить можно было.
– Драпать?
– Нет, позицию сменить. Кроме этой, другая ещё будет, у моста.
Рабочие принялись рыть, а Андрей повёл пеших ездовых.
– Отсюда, где канониры окопы роют, надо через лес к мосту путь сделать. Где дерево – срубить, яма – закидать, ручей – брёвна проложить, вроде мостка сделать. После пальбы, коли случится, вы лошадьми по моей команде пушки к мосту перетяните – для этого путь скрытый, лесной нужен. А у моста полянку в лесу вырубить – для укрытия лошадей.
Люди копали, рубили и пилили до вечера. А когда в деревню возвращаться стали, увидели необычную картину – из деревни гуськом тянулись подводы. На домашней утвари сидели малые дети, к подводам были коровы привязаны, даже свиньи.
– Это что? – рабочие были удивлены.
– Я посоветовал, – невозмутимо отозвался Андрей. – Бой будет жаркий, шведы отступать будут. Избы пожгут, люди пострадать могут. Потому лучше им уйти – к родне, ежели близко есть, или в сторону
– Барин, ты так говоришь, как будто тебе кто-то на ухо нашептал.
– Господь, – коротко бросил Андрей, и почему-то одно это слово убедило всех.
Окопы рыли и на второй день, и на третий. Ездовые путь через лес проложили.
Андрей решил работу принять и сам осмотрел орудийные капониры.
– Тут подправить, в этом ровике ещё на полштыка снять и ветками забросать.
Потом, выбрав взглядом ездовых, распорядился:
– Вам двоим на телегах от первой позиции до второй ехать, и как можно быстрее.
А сам на лошади – сзади.
Телеги подбрасывало, одна зацепилась за дерево – Андрей все места замечал. Потом с ездовыми прошёл, на недочёты указал.
– В реальном бою, да когда противник наседает, а поджилки трясутся, ещё хуже будет. Любая кочка пушку перевернуть может. Мало того, что орудие повредите, так ещё и другим путь закроете. Вот так небольшая кочка заминкой станет, а то и нашим поражением может обернуться.
Уже вечерело, потому исправлять замеченные недочёты всем скопом назавтра отправились. А потом и пушку провезли. В итоге после всего Андрей порадовался – другое дело.
Каждый расчёт как на первой, так и на второй позиции свой окоп знал.
Андрей решил пристреляться хотя бы одним орудием.
Смотрели все – без обычных разговоров, шуток и подначиваний. Дело было слишком серьёзно, и здесь это осознали все.
У дороги поставили мешок, набитый сеном. Выстрел – мимо. Картечь до цели пяток метров не долетела, взбив землю. Конечно, раньше стреляли с ровной поверхности земли, не из окопа. Мелочь вроде бы, а учесть надо.
Сделали ещё два выстрела, на этот раз – точно.
– Вот так и другим стрелять! – подвёл итог довольный Андрей. – Точно в цель и немного выше брать – пушки низко стоят. Каждый промах – помощь врагу, который убьёт твоего товарища.
На следующий день установили пушки в капониры и уложили отмеренную картечь в берестяных туесках. Пороховые заряды в деревне хранили. Не приведи господь дождь пойдёт, порох замокнет – всей затее конец, хоть пушки бросай. На ночь охрану из рабочих выставлять стали, вооружённую топорами и ножами.
Через два дня по дороге мимо деревни стали проезжать верховые, кафтаны на них были зелёные и синие, и не разобрать было, шведы это или русские.
Через день стихло всё, как перед бурей, и Андреем овладело непонятное чувство – то ли беспокойства, то ли тревоги. С утра после завтрака он распорядился:
– Всем в окопы, к пушкам. Пороховые картузы с собой везти на телегах, но не разгружать. Всем ездовым занять свои места на позициях.
Лучи солнца едва пробивались сквозь низкие тучи, но дождя не было. Андрей беспокоился за порох и потому прикрыл его двумя слоями рогожи.