Военспец. Чужое лицо
Шрифт:
У Петра от удивления брови поползли вверх. Андрей увидел, как к нему наклонился Меншиков и что-то сказал на ухо.
– Верно, стреляли в тылу у шведов. И погибших видели, много. Только как же вам уцелеть удалось?
Пётр ещё не остыл, сердит был, но в глазах уже появился интерес.
– А мы не стали дожидаться, когда по нам ударят. Пушки на передки – и на запасную позицию. Она на той стороне дороги, аккурат у моста. Пару залпов успели дать в самую гущу – и наутёк, в лес, где подводы ждали. Тем
– Врёшь, собака! – вскипел Пётр. – Через лес сей с пушками не пройти!
– А если проведу, – спросил Андрей, – помилуешь?
На Петра смотрели драгуны, офицеры в высоких чинах и командиры батареи Андрея.
– Сам поеду, а ты впереди. Соврал – повешу!
Канониры Андрея пошли впереди. Может быть, они и остались бы стоять в стороне, но несколько драгунов начали теснить их лошадьми.
Андрей сел на своего коня. Рядом с ним, бок о бок, – драгунский офицер, вроде конвоира. А уж за ними – государь, сзади – Меншиков. Куда Пётр, туда и Александр Данилович – как нитка за иголкой.
Андрей переехал через дорогу. Слева – сожжённый мост, перед ним – капониры, слегка снегом присыпанные.
– Здесь запасная позиция была. А убегали туда, – он показал рукой, – там подводы дожидались.
Они проехали ещё немного вперёд.
– А это проезд, вроде дороги. Мы деревья загодя вырубили, пушку для пробы провезли. Где яма была – засыпали, где канава или ручей – брёвна кинули.
Пётр только вертел головой. Лицо его было каменным и никаких чувств не выдавало.
Так они выехали к основным позициям.
– Вот капониры, а убитых, государь, ты и сам лицезреть можешь.
Пётр сделал знак рукой, и один из драгунских офицеров подскакал к убитым шведам. Спрыгнув с лошади, он наклонился и стал осматривать тела. Потом вернулся:
– Ранения сзади, картечные. Густо клали, у каждого по две-три картечины.
Андрей спрыгнул с лошади и подошёл к царю:
– Выходит, не брехал я, государь? Не раздумал ещё слугу своего верного казнить?
– Дерзишь? – выехал вперёд на коне Меншиков и стал теснить Андрея конской грудью.
– Погоди, Александр Данилович! Видишь, услугу важную нам человек оказал. Могло так случиться, что без его помощи швед держался бы ещё. А так выстроил полк, а тут пушки в спину бьют! Паника, растерянность, русские окружают!
Пётр неловко спрыгнул с лошади. Драгунский офицер, что тела шведских солдат смотреть ходил, попытался поддержать его под локоток, дабы не оступился, но Пётр отвёл его руку:
– Не баба, чтобы хвататься.
Он подошёл к Андрею:
– Пушки твои целы?
– Все восемнадцать к бою готовы. Пороха бы нам только и картечи.
– Ай, молодца!
Пётр сделал шаг вперёд, обнял Андрея и троекратно расцеловал.
Драгуны дружно закричали «Ура!» – такой поцелуй и похвала
Царь обернулся к драгунам:
– Вот с него пример брать всем надо. Мануфактурщик, а место для засады выбрал, как иной генерал не выберет. И путь отхода подготовил, и позицию запасную. И когда только успел сподобиться? Главное – ударить вовремя, когда нам тяжко было. – Повернувшись к Андрею, царь сказал: – Проси, чего хочешь.
– В войско возьми, зелья порохового дай. Главная битва с Карлом у тебя, государь, ещё впереди.
Пётр отстранился, повернулся к своему воинству:
– Двадцать шагов назад! Алексашка, тебя это тоже касается!
Вокруг Петра и Андрея образовался круг из людей и лошадей.
– Так-то оно лучше будет, – тихо сказал Пётр. – Так ты сам вот это всё организовал или подсказал кто свыше?
– Есть силы свыше, государь. Они меня вели.
– Верю. Предсказания твои покамест сбывались.
Пётр замолчал, и Андрей понял, о чём думает царь, но не решается спросить.
– Говори, – шёпотом сказал Пётр, и от волнения голос у него перехватило. Он ведь и окружение своё отогнал, чтобы не услышал никто сказанное Андреем – вдруг поражение предскажет?
– Главный твой бой, государь, у Полтавы будет. Там ты Карла, врага давнего своего, и разобьёшь. Сбежит Карл.
– Сомнения меня берут, – медленно произнёс Пётр. – Силён Карл, и войско у него вымуштровано.
– А ты, Пётр Алексеевич, людишек-то береги. Карл хитёр, а ты хитрее его будь. На поле бранном редуты многие поставь. Шведы накатятся, а из редутов по ним из пушек ударят, а потом из фузей. А как совсем уже невмоготу будет, конницу пусти. Повержен Карл будет.
– Не по уставу сие, – засомневался Пётр.
– Кто победит, тот устав сам писать будет. Сейчас со шведской армии все страны пример берут, а после Полтавы с русской брать будут.
Пётр взглянул Андрею прямо в глаза:
– Не пойму я, дьявол ты во плоти или ангел, с небес посланный?
– Как хочется тебе, государь, так и думай.
– Чем больше я тебя узнаю, тем больше боюсь.
– Чего меня опасаться? Я России помощник, стало быть, и тебе, государь.
– А ежели не так будет? Вдруг отвернётся Господь в нужный момент?
– Я всё сказал, государь.
– Ну, смотри. О разговоре нашем – никому, а то язык вырву!
Андрей улыбнулся – ход истории уже не изменишь. Да и говорил он не своими словами, историю припомнил только.
– Меня с канонирами с собой в войско возьми, с пушками на редуты поставь, глядишь – викторию одержишь.
– А коли проиграю?
– Государь, ну что ты заладил? Казнишь, как и обещал.
– Живьём в котле сварю, – пригрозил царь.
– А если по-моему будет?
– Опять торопишься?