Военспец. Чужое лицо
Шрифт:
Часам к десяти послышался шум большого обоза – ржание лошадей, стук копыт, людской говор. Из-за леса по дороге выехал конный дозор, а за ним – первые телеги обоза. По ним Андрей опознал шведов.
Подводы были с бортами, дуги надстроек, крытых рогожей, высокие – у русских таких не было. «Не подвело чувство, – подумал мельком Андрей, – вот они, шведы».
Он повернулся к ездовому:
– Нагнись, чтобы не видели тебя, и пробеги за кустами, предупреди, чтобы не высовывались и громко не разговаривали. Пушки зарядить и ждать моего сигнала.
От усердия ездовой
Канониры зашевелились у орудий и стали заряжать их. Единственное, что беспокоило Андрея, – требовалось запалить небольшие костры, чтобы раскалить запальные прутья. Но он беспокоился зря. Пушкари его были люди сельские и знали, какое дерево не даёт дыма, не демаскирует.
Первые подводы уже проехали мимо них, скоро голова обоза к деревне подойдёт.
Андрей видел обращённые к нему лица пушкарей, но всё ещё выжидал. Когда же подойдут наши? Не стоило городить весь этот огород, чтобы убить нескольких ездовых – для шведов это будет комариный укус.
Около часу дня послышались тревожные крики – это шведы объявили тревогу, всполошились. И было из-за чего: к перекрёстку дорог, выстроившись шеренгами, быстрыми шагами шли русские полки под развевающимися знамёнами. Впереди шагали барабанщики. Где-то там, невидимые со стороны позиции Андрея, были царь Пётр и Александр Данилович Меншиков.
Шведы сняли с передков несколько орудий и стали их устанавливать. Позади них шеренгами строилась пехота.
Цель была настолько близкой и лакомой, что Андрей едва удержался, чтобы не подать сигнал к стрельбе. Однако было ещё рано, надо набраться терпения – русские полки ещё далеко. Выстрелишь раньше времени – шведы успеют атаковать его батарею, разбить и развернуться к русским полкам. Он только потеряет людей и пушки. Андрею же хотелось нанести максимальный урон, а ещё посеять панику среди шведов. Сейчас же солдаты корпуса Левенгаупта действовали решительно.
Шведы начали стрельбу первыми и стреляли ядрами. Дистанция была велика, и ядра зарывались в землю с недолётами, не причиняя вреда. Но по мере того, как шведы приближались, их ядра стали достигать цели. Андрей в подзорную трубу видел, как падали убитые и раненые русские солдаты.
Получив приказ, шведы двинулись вперёд.
Ружейные залпы загрохотали с обеих сторон. Противоборствующие шеренги затянуло пороховым дымом. Андрей опустил подзорную трубу – всё равно ничего не было видно.
Бой шёл с переменным успехом несколько часов, и издалека было не понять, кто побеждает – войска смешались в рукопашной.
Левенгаупт вывел подошедший полк – уж слишком длинен их обоз. Солдаты под командой офицеров стали строиться, заряжать ружья.
Андрей не знал, есть ли у Петра резервы и не окажется ли этот шведский полк той последней каплей, переполнившей бокал. И он подал сигнал, махнув рукой и крикнув для верности:
– Пали!
Секундная заминка: ведь надо схватить из костра железный, загнутый на конце и раскалённый прут и приложить его к затравочному отверстию. Да и чёрный порох воспламеняется в большом объёме пушечного
Нестройно грохнули пушки. Батарея окуталась дымом, выдав своё расположение. Но эффект был ошеломляющим: несколько десятков закалённых в боях шведских солдат было убито сразу. Слышались крики раненых, метались офицеры – для них полной неожиданностью стала пушечная стрельба в непосредственной близости в тылу.
Андрей понимал их состояние: русские солдаты впереди, русские пушки сзади. Что делать? А пушкари работали сноровисто.
Последовал ещё один залп. Те из солдат, кто ещё стоял, полегли – картечь никому не дает пощады.
На батарею поскакала полусотня кирасир, но пушкари сумели перезарядить пушки и дать залп в упор. С двадцати-тридцати метров картечь рвала в клочья и людей, и лошадей.
Атака кавалеристов захлебнулась.
Андрей вскочил на ноги:
– Братцы! Ещё залп – и меняем позицию!
Пушкари выстрелили ещё раз по тем, кто ещё шевелился. Дорога и пространство вокруг неё были усеяны трупами. Деморализующий эффект был очень сильный.
Шведские солдаты, дравшиеся с русскими, слышали стрельбу пушек, а некоторые видели гибель сослуживцев. Поднялась паника.
Пользуясь растерянностью и суматохой, пушкари выкатили пушки, прицепили их к передним осям телег вместо передков, и батарея на рысях рванулась в лес.
Андрей ехал за последней пушкой и следил, нет ли за его отрядом погони. Обозлённые ударом в тыл, шведы могли начать преследование.
Когда удалились на версту-полторы, он всё-таки решил обезопасить батарею. Обогнав на коне пушку и едущих на телеге пушкарей, он остановил коня и поднял руку:
– Вы останетесь здесь, на дороге. Установите пушку и приготовьтесь к стрельбе.
После прохода пушек и телег с боеприпасами и людьми осталась хорошо видимая колея. Имей шведы такое желание, они могли бы выйти во фланг батареи на запасной позиции. Дадут залп из фузей, кинутся в штыки, как они любили, – и полягут пушкари, топорами да банниками не отбиться.
– Стоять крепко, ночью не спать, одному нести караул.
– А не бросишь ли нас в лесу, барин? – засомневался один из рабочих, ставших артиллеристами.
– За вами не вернусь только в одном случае – если сам голову в бою сложу, – заверил Андрей и стегнул коня. Батарея ушла далеко, надо догнать, приглядеть.
Он успел её обогнать, хотя это было непросто. Дорога – тропинка даже – была широкой и достаточной для проезда телеги. Ему же приходилось лавировать между деревьями.
Перед выбранной позицией он остановился. Встала и батарея. Кони тяжело поводили боками и всхрапывали.
Андрей достал подзорную трубу, осмотрелся. Шведов не было видно. Самое время занять позицию, подготовить мешочки с картечью и порохом, немного перевести дух.
В отрытые капониры пушки закатывали руками. Ломали ветки, укладывали их на брустверы, чтобы не бросались в глаза с дороги. Коней и подводы отвели в лес. По указанию Андрея лошадям на морды повесили торбы с овсом. Лошадям подкрепиться надо, а главное, ржать не будут, иначе обнаружат себя.