Военспец. Чужое лицо
Шрифт:
И вот наступило время испытаний. Пушки вывезли за деревню. Андрей сам засыпал мерку пороха, забил пыж, прибил банником и закатил в ствол ядро. Мастеровые смотрели за его действиями с интересом, ведь раньше они о пушках только слышали.
Андрей взял раскалённый на костре железный запальник, напоминающий по форме кочергу, и, перекрестившись, поднёс к затравочному отверстию. У пушек стоял он один, работников благоразумно попросил отойти на тридцать шагов.
Бабахнуло здорово, аж уши заложило. Пушку окутало дымом, запахло серой от сгоревшего пороха.
Когда дым снесло ветром
Андрей подозвал мастеровых:
– Ищите ядра. Кто найдёт, встаньте рядом, чтобы я видел. Каждому дам приз – копейку.
Мастеровые гурьбой бросились вниз – все хотели срубить лёгкие деньги.
Ядра нашлись не сразу: одно улетело за триста шагов, другое – за пятьсот.
– Несите ядра сюда! – крикнул Андрей.
Ядра можно было использовать многократно.
Сначала производство пушек шло медленно: мастера не имели опыта, технология была не отлажена, оснастки не хватало. Но со временем пришёл опыт, прибавились инструменты, и за два месяца удалось сделать двадцать пушек со станками – за образцы Андрей взял уже виденные им во время Азовского похода. Однако не всё в них его устраивало. Во-первых, маленькие колёса станка. Пушка после выстрела откатывалась на них, но передвигать её на местности было почти невозможно – ведь к месту боя она перевозилась на корабле или на подводе. И во-вторых, не устраивал калибр – уж больно мал. Такой калибр можно было использовать против пехоты или конницы, особенно если зарядить пушку не ядром, а мушкетными пулями или каменным дробом. Он своими глазами видел, что эффект против крепостных стен дают орудия большой мощности. Конечно, начинать надо с малого, расти постепенно и усовершенствоваться. Не зря говорит арабская пословица: «Даже самая дальняя дорога начинается с первого шага».
За месяцы, проведённые на медеплавильном заводике, Андрей приметил одного из мастеров. Молодой, лет двадцати пяти, но очень толковый: все пояснения на лету хватал и поручения его выполнял со всем тщанием. Он вызвал его для беседы.
Мастер, как и все на «литейке», был в кожаном фартуке и войлочной шапке – они предохраняли от раскалённых брызг.
– Как работается, Никифор?
– Да как и всем, тяжело и жарко.
– Может, мысли какие-то есть, как производство сделать лучше?
– Есть, только кто меня слушать будет?
– Я буду. Говори.
– Надо сразу три формы у печи готовить. И медь разливать не котелками – она остывать успевает, а от печи жёлоб сделать. Тогда с одного залива три ствола готовы будут.
– Хм, разумная мысль! Делай!
– Как? Надо мной старший мастер есть.
– С этого дня ты старшим будешь. Ты предложил – ты и делай. Получится – останешься старшим и жалованье вдвое против прежнего получать будешь. А не выйдет – назад в простые литейщики вернёшься.
– Стараться буду, лишняя копейка в семью нужна. У меня детей двое, и супружница опять тяжёлая.
– Ну а новую пушку, большего калибра,
– А чего не осилить? Форма новая нужна, а лить всё равно что.
– До сих пор мы делали пушки малые, в два фунта. А надо четыре, пять, семь…
– Эка ты, барин, размахнулся! Сначала четырёхфунтовые попробуем. Ядра новые потребны.
– Будут. И ещё: колёса к станку большие лить надобно, в половину человеческого роста, чтобы в бою пушку с места на место перекатывать можно было.
– Это дело, сам такожды думал.
– А чего не сказал?
– А кто бы меня слушал?
Со следующего дня литьё малых пушек прекратили. Неделю они доделывали уже отлитые стволы – сверлили, мастерили станины, потом испытывали стрельбой. В амбаре, использовавшемся под склад, скопилось уже тридцать готовых пушек, и надо было заняться их поставкой в армию или на флот – для галер малый калибр в самый раз.
Но для перевозки пушек большой обоз нужен или несколько ушкуев. Большое судно по их реке не пройдёт, придётся использовать несколько малых, и Андрей ждал одного – когда очистятся реки и высохнет земля. Везти надо в Москву, в Пушечный приказ. Там принимают, испытывают стрельбой с усиленным зарядом, ставят государственные клейма. Только тогда пушка принимается в цейхгауз и за неё выплачивают из казны деньги. Учитывая неспешность чиновников – дело долгое.
А Никифор, получив полномочия, взялся за переделку цеха. Из огнеупорных кирпичей выложили желоба, увеличили мощность горнов – два прежних едва справлялись с нагрузкой.
И вот после недельного разогрева печи начали первую плавку. Формовщики волновались: ведь формы для стволов новые, таких больших раньше не делали. Сделал неправильно воздухоотводные каналы – весь ствол в брак пойдёт, поскольку в нём раковины будут, пушку разорвёт.
Но первый блин не вышел комом. Когда медь остыла, формы разбили – и вот они, блестящие стволы.
Андрей не занимался украшательством, как на иных заводах: то изображения лилий, то неведомых зверей наносили на пушку. Украшательства добавляют веса, приводят к дополнительному расходу меди, а на точность боя и дальность полёта ядра не влияют. Он исходил из постулата: оружие должно быть простым, надёжным и удобным в обращении.
Пушки большего калибра освоили быстрее – сказывался опыт. Испытали стрельбой. На обычном заряде ядро летело на пятьсот шагов, на усиленном – семьсот. Сделали даже мишень – бревенчатый щит, который с успехом был разбит прямым попаданием.
Андрей был доволен: такие пушки не стыдно предъявить в Пушечный приказ.
Чтобы не рисковать, испытали новый станок на больших колёсах. Станок прицепили к лошадям, только вместо ствола положили на лафет мешки с землёй. Нагрузка на станок есть, а если произойдёт неприятность и он перевернётся, ствол пушечный не повредится. Возили станок по пересечённой местности часа два.
– Ты ямы да ухабы не объезжай, гони не жалея, – напутствовал возничего Андрей.
К чести мастеров, следивших за ездой, станок испытания выдержал. Когда ездовой подъехал на взмыленных лошадях, мастеровые тщательно осмотрели колёса, особенно спицы, и удовлетворённо кивнули. У Андрея отлегло от сердца.