Воин Бездны
Шрифт:
– Не-е, меня впутывать не надо, – Бастиан протестующе поднял ладонь. – Слышал я эти байки не раз, да только стою на своём: может, и есть где земля, да только доплывут до неё наши иссохшие трупы. Если раньше в море не сгинут.
Лоэ и бровью не повёл.
– Баст, мы опять ходим по кругу. Если бы ты…
– Парус!!! Слышите, парус! – заверещал Яник из смотровой бочки. – И не один! Слева по борту!
– Ясно! – Бастиан запрокинул голову, рявкнул. – Смотри там в оба!
Он перевёл взгляд на Эрвана, продолжил доверительным полушёпотом.
– Всё, что высматривает этот маленький паршивец, приносит одни неприятности. Ладно, чего уж… Пошли на мостик.
Эрван огляделся, спросил недоуменно:
– А Лоэ где?
Бастиан усмехнулся:
– Какая разница? Уже не здесь, это точно. А тебе пора бы привыкнуть. Давай-давай, капитан ждать не любит – себе же хуже сделаешь.
Через полчаса неизвестные суда подошли на полмили и растянулись цепочкой: восемь небольших парусов то появлялись, то исчезали меж высоких волн. Корпуса было очень сложно разглядеть – лишь когда одно из странных судов переваливало через гребень, на долю секунды показывались тёмные силуэты непривычной формы – низкие, с непропорционально длинным бушпритом. Голые, без всяких надстроек палубы казались вымершими.
– Ну и что вы об этом думаете, Лоэ? – спросил капитан, прислонив ладонь козырьком ко лбу.
Доктор засмеялся:
– Полагаю, то же, что и вы. Размер только ммм… необычный.
– И что вы предлагаете?
Доктор зашёлся в приступе кашля. Прикрыл рот платком, отмахнулся: ничего, мол, страшного – продолжайте!
Капитан пристально посмотрел на Лоэ, затем перевёл взгляд на остальных.
– Итак, что вы предлагаете?
Бастиан и Эрван переглянулись: первый спокойно и с ленцой, второй – с недоумением и досадой.
«Что за чертовщина опять творится? Почему опять все всё знают, один я как дурак? Или Бастиан тоже – просто вид делает…»
Лоэ наконец справился с кашлем. Кое-как отдышался. Украдкой спрятал платок – Эрван успел разглядеть на белой ткани алые точки.
– Позвольте мне, капитан, сначала объяснить кое-что, – доктор повернулся к Эрвану и Бастиану. – Те «суда», что болтаются с наветренного борта, на самом деле рыбы – родичи наших парусников с мелководья. Правда, размером с баркас.
Тут Эрвана осенило:
– Ага! – начал он торжествующе. – А паруса, значит…
Лоэ кивнул.
– Да. Спинные плавники.
Эрван осторожно приблизился к борту, посмотрел на океан: рыбы сократили расстояние саженей до двухсот. Теперь даже слепой не смог бы принять их плавники за паруса: костистые, затянутые полупрозрачной кожей густо-синего оттенка, они во мгновение ока меняли угол наклона и площадь, позволяя рыбе с удивительной быстротой и грацией менять курс. Под водой смутно угадывались мощные, отливающие серебром тела.
– Хороши, мерзавцы, а?! – Боцман ткнул Эрвана под локоть. – И заметь: даже хвостом не шевелят!
– Конечно, – заметил доктор. – Зачем им лишние усилия? Судя по всему, они привыкли к дальним переходам на поверхности, вот и приспособились.
– Но здоровы-то как! Сколько мяса само пришло, успевай на борт затаскивать! – довольно пророкотал Бастиан. – Жорда поднять?
– Ни в коем случае! – резко ответил капитан. – Бастиан, вы же профессиональный моряк: неужели не слышали, что бывает с судами, рискнувшими атаковать парусников?
Бастиан насупился.
– Отчего же, слышал. И видел
– Рыбёшкам из наших краёв не по зубам, верно, – Салаун кивнул, рассеянно теребя полу плаща. – Но эти крупнее раз в десять. К тому же подобные рыбы подвержены внезапным приступам ярости. Стоит нам подстрелить одну, они почуют кровь и тогда… Нет, как хотите, а так рисковать кораблём я не стану.
Бастиан, ничуть не убеждённый, упрямо покачал головой.
– Люди голодают, капитан. Боюсь, им будет непросто понять, отчего их обед уходит из-под носа. Уверен, они захотят рискнуть: всё лучше, чем сидеть и ждать, пока ноги протянешь.
– Непросто понять? – капитан изогнул бровь. – Вы боцман, вам и карты в руки: объясните команде, что обед не отменяется – нужно лишь немного подождать.
– Капитан имеет в виду, – вмешался Лоэ, – что парусники наверняка странствуют в поисках еды. Увяжемся за ними, глядишь, и нам кое-что перепадёт.
Капитан сухо кивнул:
– Именно. Боцман, поднять грот и стаксель; рулевой – три румба влево!
– Надеюсь, хоть скорости нам хватит: прибавят – ищи их потом… – процедил Бастиан и отправился выполнять поручение.
Эрван подумал было, что боцман прикажет следовать за ним, но тот словно забыл о существовании Эрвана. Зато помнили капитан и Лоэ: они выжидающе смотрели на него и не торопились возобновлять разговор.
– Кадет Гвент, – наконец осведомился капитан ледяным тоном. – У вас ко мне дело? Быть может, хотите что-то спросить?
Эрван смешался. Никаких вопросов у него не было, но и признаваться в том, что он болтается без дела, пока матросы ставят паруса, совсем не хотелось. Он неуверенно кивнул:
– Да, капитан, – он провёл языком по губам, нервно сглотнул. – Скоро закат, верно? Даже если небо будет чистым, это нам не поможет – сейчас новолуние. Вот мне и непонятно: как мы сумеем удержаться за ними в темноте?
Капитан посмотрел сквозь него: темно-зелёные глаза с мутноватой поволокой ничего не выражали – Эрван решил было, что ответа не дождётся. Хотел по-тихому исчезнуть с мостика, даже успел сделать шаг назад… Но тут капитан улыбнулся. Произнёс, не скрывая ехидства.
– Неплохой вопрос, кадет! Вот вы на него и ответите: на эту ночь назначаю вас рулевым. Заступайте прямо сейчас – всё равно вот-вот стемнеет.
Он сделал паузу. Добавил с нажимом:
– И я очень надеюсь, что на рассвете, выйдя из каюты, я увижу стаю возле борта. Выполняйте!
Капитан, будто разом забыв о существовании Эрвана, повернулся к доктору:
– Пойдёмте в каюту, Адриан. Нам есть что обсудить.– Что ты ему ляпнул-то? – сочувственно осведомился Томас, передавая вахту.
– Да ты и сам небось слышал, – пробурчал Эрван. – Спросил только: как мы ночью за этими рыбами уследим?
– И всё?
– Ну да, – Эрван вздохнул. – А он вместо ответа к румпелю поставил. Такие дела.
Томас сочувственно покивал:
– Да-а-а, действительно – дела. И чего он так на тебя взъелся?
Эрван насупился, пожал плечами: поддерживать разговор на эту тему не хотелось. Томас помолчал с минуту, затем подмигнул.
– Не горюй! Если б Салаун считал, что не справишься, – черта с два на румпель поставил, ему корабль дороже. Так что держи курс, раскрой глаза пошире и надейся на лучшее.
Он удалился, весело насвистывая: Эрван с завистью проводил его взглядом.
«Ещё бы! Считай, четыре лишних часа подарили – теперь небось в кости играть засядет. А мне стой тут, как…»
Он хмуро посмотрел на стаю: рыбы, не обращая внимания на корабль, целеустремлённо двигались на северо-запад. Расстояние между ними и судном мало-помалу увеличивалось.
Эрван, пыхтя от натуги, толкнул деревянный рычаг: «Горностай» вздрогнул, замер на миг, затем послушно увалился под ветер, сокращая дистанцию.
«Вот и ладно, – Эрван смахнул пот со лба. – Пока справляюсь, а вот ночью… Не худо бы новые глаза отрастить, вроде кошачьих…»
Неудачная шутка только ещё больше испортила настроение; он выругался про себя.
«Что же я сделал не так? Может, надо было сразу попросить уточнений… Или извиниться… А за что извиняться-то? Нет уж, пусть будет что будет. Поставил меня – пусть не плачет потом».
Как ни странно, беспорядочные рассуждения подействовали: Эрван на время выкинул капитана из головы.
Вечерело. Неяркое солнце повисло над океаном раскалённой сковородой. Нижний край касался воды; Эрвану на миг почудилось, что он слышит ослабленное расстоянием шипение.
Он запрокинул голову: прямо над ним в быстро темнеющем небе уже мерцали первые звезды. Он посмотрел назад… И не увидел ничего, кроме темноты. Она стремительно догоняла «Горностай», стирая грань между небом и морем, растворяя в себе всё.
«Полчаса от силы – и ночь накроет, – с тревогой подумал Эрван. – На звезды надежды мало… разве что сообразишь, где верх, где низ. Как тут править? И куда?»
– Куртку возьми, – послышался рядом ворчливый голосок. – Баст прислал.
– Яник! – обрадовался Эрван. – А ты что тут делаешь?
Он с недоумением повертел головой.
– И где все?
Только сейчас он заметил, что палуба была абсолютно пустой – будто в полночь.
– Я же сказал, Баст прислал, – пояснил Яник.
Он торжественно вручил куртку и не успокоился, пока Эрван не натянул её на плечи.
– А что до всех… Офицеры в кают-компании, а ребята в кубрике – картами о бочку шлёпают.
Он понизил голос до шёпота:
– Капитан запретил к тебе подходить: мол, посмотрим, как в Морском Ключе учат… Вроде как ты сам всё сделать должен, понял? Но наши наготове, не сомневайся: если надо будет парусов добавить или случится что – ори, не стесняйся.
Эрван благодарно кивнул. Мысль, что кто-то на корабле думает о нём и готов прийти на помощь, согревала не хуже куртки.
Он улыбнулся. Спросил вполголоса:
– Ну а ты, значит, приказ нарушаешь?
Яник беззаботно пожал плечами.
– Смотря какой. Меня ведь Бастиан послал, забыл уже? Украдкой, правда, пока никто не видит…
Он гордо глянул на Эрвана.
– Ну и влетит, если что… Подумаешь! – Глаза его заблестели. – Слушай, а давай я тоже здесь останусь! На румпеле, а? Всё веселее. Ну давай!
Эрван решительно мотнул головой:
– Нет. Если Салаун хочет, чтобы я один нёс вахту, – пусть так и будет.
– Го-о-рдый… – с уважением протянул Яник. – Что ж, дело твоё. А я тогда в кубрик, пожалуй, – как бы и впрямь не влетело!
Дробный топоток… И Эрван снова остался один.Проклятие! Эрван ошалело завертел головой: «Заболтался, идиот! Стемнело почти… Рыбины эти чёртовы – где?»
К счастью, они были совсем рядом, чёрные серпы плавников отчётливо виднелись на фоне лилового неба – «Горностай» медленно, но верно догонял стаю.
«Э-э-э, нет, не пойдёт, – подумал Эрван. – Эдак мы скоро в них врежемся: не дай бог форштевень хоть одной спинку царапнет…»
Он аккуратно привёл судно к ветру, сохраняя дистанцию. Пока «Горностай» замедлял ход, рыбы успели раствориться в ночи.
«Чего и боялся, – Эрван похолодел. – Где эти сволочи? Кормовой фонарь зажечь? Нет уж, ослепит – только хуже будет!»
Эрван до рези в глазах вглядывался в ночь: ничего, только чернота со всех сторон да бледное пятно света на палубе – в кают-компании зажгли свечи. Море понемногу успокаивалось, и звезды без помех отражались в воде – будто небосвод перевернулся. Эрвану показалось, что океана под судном больше нет, что «Горностай» движется сквозь ночь, подобно луне и звёздам… Голова у него закружилась, он вцепился в румпель и зажмурился.
«Всё это хорошо и даже красиво… Но рыбы-то где? Давай, парень, давай высматривай!!!»
Он распахнул глаза, завертел головой. Свечи в кают-компании погасли – и Эрван больше не видел ни палубы, ни мачт: только угольная чернота повсюду да бусины звёзд – строгие, неподвижные сверху и танцующие на мелких волнах внизу.
Танцующие? Эрван помотал головой, протёр глаза на всякий случай, уставился на группу лазоревых точек слева по борту.
Яркие, манящие, они сияющим веером расходились от невидимого центра, укрытого волнами. Эрван заметил похожую группу чуть дальше и впереди, потом ещё и ещё…
«Неужели рыбы? Не может быть – в наших морях парусники не светятся! Или может?» – Эрван ощутил, как облегчение накрыло его тёплой волной.
Главное теперь – не заснуть…
На всякий случай Эрван пересчитал диковинные созвездия: шесть групп огней слева, две справа и одна – впереди, возле бушприта. Рискнул перевести дух.
«Все на месте, никуда вроде не торопятся. Глядишь, и скоротаю ночку». – Он присел возле румпеля, не спуская глаз с рыб.
К первым склянкам парусники осмелели и приблизились к «Горностаю» футов на сто. Эрван получил возможность разглядеть их во всех подробностях: громадные плавники сияли, будто горный снег под луной, покрытые серебряной чешуёй тела рассекали воду, оставляя за собой светящиеся водовороты. Огромные круглые глаза отсвечивали желтовато-зелёным, как у кошек.
Соседство корабля, похоже, настроило их на игривый лад: Эрван увидел, как огни на плавниках засветились ярче – сначала у одной рыбины, потом у второй, третьей… Скоро вся стая пришла в возбуждение и принялась описывать круги возле судна. Эрван с тревогой наблюдал за ними.
«Может, позвать кого? Поди разбери, что им в башку взбредёт…» – Эрван не успел как следует обдумать мысль: ближайший парусник вдруг забил хвостом, щёлкнул вытянутой пастью и ушёл под воду. Забыв об опасности, Эрван зачарованно наблюдал, как размытый пучок света несётся к борту.
Лишь оказавшись под водой целиком, парусник разогнался как следует: словно в корабль метнули сияющее копье. Эрван зажмурился, ожидая услышать треск переборок и гул воды в пробоине…
Несколько томительных секунд тишины – затем громкий плеск воды с другого борта.
Эрван выдохнул, решился открыть глаза… И едва не задохнулся от удивления и восторга: следующий парусник молнией пронёсся под килем и выскочил на поверхность, роняя с чешуи сверкающие капли.
«Да они просто играют! – осенило Эрвана. – Или тренируются – совсем как мы».
Он улыбнулся. Накинул ременные петли на румпель, затянул узлы: «Сам должен? Будь по-твоему, Салаун. Корабль и так с курса не собьётся, а я погляжу с борта – когда ещё такое увидишь!»
Он перегнулся через планшир, заворожённо следя за диковинными пируэтами.
Осмелевшие рыбы составили пары и легко скользили под килем, оставляя за собой причудливые дуги и линии: длинные, переливающиеся всеми оттенками зелёного и голубого. Не успевали растаять следы от одной пары танцоров, как следующая устремлялась в глубину, прочерчивая новые и новые узоры, один замысловатее другого… На миг Эрвану показалось – рыбы плетут вокруг корабля светящийся невод.
«Уж не на нас ли охотятся?» – Нелепая мысль заставила улыбнуться: всем существом своим он чувствовал, хотя и вряд ли смог бы объяснить почему, – никакой опасности парусники не представляли.
«Наоборот, – решил он без тени сомнения. – Пока они рядом, всё будет хорошо».
Внезапно его охватило чувство абсолютного покоя: сильное, властное, оно изгнало все сомнения, все загнанные глубоко внутрь тревоги, все глупые и суетные желания… Эрван больше ни о чём не жалел, никому не завидовал, ни в чём не раскаивался – память о старых обидах, несбывшихся надеждах и глупых поступках не исчезла, но будто подёрнулась серым пеплом. Пламя страстей, сжигавшее его изнутри, погасло. Эрван ощутил ясно, с полной убеждённостью – у него не осталось врагов. Да и были ли они?
Он не думал о прошлом – его больше не существовало. Не печалился о будущем – его ещё не было. Вокруг простиралось бесконечное настоящее: величественное, неуязвимое в своей первозданной красоте, наполненное глухим шумом волн и плеском игривых созданий, беспечно принявших «Горностай» в свою компанию.
«Это не мы движемся – океан несёт нас в ладонях: иногда ласково баюкает, как сейчас; иногда грозно трясёт, напоминая о своём безграничном могуществе. Мы – его дети, его подданные. Мы в его власти».
– Ты начинаешь понимать, – послышался негромкий голос. – Так говорят и думают люди моря.
Эрван неспешно повернул голову, вгляделся в тёмный силуэт: неизменный плащ с высоким воротником; седые волосы, белеющие в звёздном свете будто нимб; резко очерченный профиль… Только голос был незнакомый – задумчивый, рассудительный, глубокий… Голос философа, а не моряка.
– Доброй ночи, капитан. Я говорил вслух? – сконфуженно произнёс Эрван.
На миг ему почудилось, что капитан улыбается.
– Нет. Просто в такую ночь трудно что-то скрыть.
– В такую ночь? – помимо воли заинтересовался Эрван. Разговаривать не хотелось, он боялся спугнуть новое чувство покоя, безмятежности и единения с миром – но природное любопытство мало-помалу брало верх.
– Да. В ночь красоты и тайны, постижения себя, новых ответов на старые вопросы… – Капитан затих, глядя на хоровод мерцающих огней за бортом.
Повисла тишина – не тяжёлая, исполненная неуверенности и затаённого страха, что раньше испытывал Эрван в присутствии капитана. Нет – это было дружеское молчание заговорщиков, связанных общей тайной – свидетелей невыразимого чуда.
– А где все? – решился наконец спросить Эрван: тихо, осторожно – стараясь не разорвать словами возникшую между ним и капитаном связь.
– Спят.
Послышался тихий шелест плаща: капитан пожал плечами.
– Каждый день океан вокруг нас: все его видят, но показывается он не каждому. Звучит странно, но это так.
Эрван кивнул без тени сомнения: все его чувства говорили о том же.
– Поэтому, когда на закате экипаж стал испытывать повальную сонливость… я не стал препятствовать тому, что должно было произойти.
– Выходит, вы – знали? – Эрван повысил было голос, но тут же осёкся: вопрос прозвучал как обвинение.
Сухой смешок.
– Конечно. Ведь я – человек моря. Разве боцман тебе не говорил?
«Откуда ему известно? – в смятении подумал Эрван. – Не мог же Баст о каждом разговоре докладывать капитану? Да и зачем?»
Он сглотнул. Произнёс, запинаясь и путая слова:
– Да, конечно… Но… Я думал, это так…
– Фигура речи? – закончил фразу Салаун. – Нет. Между обычными моряками и… такими как я есть разница. От юнги до боцмана – все спят и не проснутся до рассвета. А мы с тобой смотрим океан и беседуем. Это не главное различие – просто самое наглядное.
«Смотрим океан – что за… – удивился было Эрван, но тут же вспомнил: – Так говорят и думают люди моря».
Капитан повернулся к Эрвану: тот не мог разглядеть глаз собеседника, но не сомневался ни на йоту – его изучают. Внимательно, пристально, выжидающе…
Внезапная мысль осенила, будто вспышка: Эрван едва не задохнулся – такой очевидной и в то же время безумной она показалась.
– Но если вы… мы… тут беседуем… Получается, и я – человек моря?
Тихий шелестящий смех.
– Не знаю. Быть может. Я ожидал застать тебя крепко спящим возле румпеля, потому и вышел на палубу. Негоже оставлять судно без управления – даже в такую ночь.
Салаун с лёгким удивлением покачал головой.
– Но ты здесь, ты бодрствуешь и даже начинаешь кое-что понимать… Это внушает надежду. Сбудется она или нет – вопрос времени, а пока… в кубрик! Я сам поведу судно.
– Почему?
Эрван умолк: скрыть разочарование оказалось тяжелее, чем он думал. Пара лишних слов – и капитан расслышит в голосе предательскую дрожь…
– Посмотри назад, кадет, – мягко посоветовал Салаун.
Эрван обернулся… и на время потерял дар речи: небо на востоке побледнело, линия горизонта окрасилась розовым – рассвет догонял судно.
«Как так? Ведь едва полночь миновала! Куда делись несколько часов?» – Он в смятении повернулся к капитану: тот спокойно встретил взгляд, кивнул без тени улыбки:
– Да. В такие ночи время будто замирает… Но это иллюзия – всегда приходит рассвет, и всё возвращается на круги своя.
Он устало вздохнул, плечи его поникли.
– Чертовски жаль, правда?
Эрван понял с полуслова. Молча кивнул.
Он чувствовал то же самое – сожаление об уходящей ночи, исчезающей тайне, неземном чувстве покоя… И мрачное предчувствие – подобного в его жизни уже не будет.
На плечо легла жёсткая ладонь.
– Не жалейте, Гвент! Эти ночи – редкая и странная милость океана. Он оказывает её только перед тяжёлыми испытаниями, на грани жизни и смерти… В судьбе моряка таких подарков не бывает слишком много: догадываетесь – почему?
Салаун убрал руку, потянулся до хруста в костях. И вдруг подмигнул:
Эрван Гвент. Дневник.
…хочется ужасно: понятное дело, сутки на ногах. Но чувствую, стоит только закрыть глаза – хуже будет. Мало ли что приснится? Да и голод вернулся: желудок ноет, в животе бурчит – особо не выспишься! Соседей не разбудить бы.
Хотя… не так это просто. Я уж и тормошил, и по щекам хлопал – без толку. Видно, прав Салаун – не обычный это сон.
Зато мне раздолье: света из люка падает достаточно, никто через плечо не заглядывает, казалось бы, пиши – не хочу!
Вот то-то и оно.
Не хочу.
Как передать на бумаге прошедшую ночь? Где найти слова? Как разобраться в мыслях и ощущениях? Смогу ли понять, что произошло и как это скажется на моей судьбе? Не знаю.
Наверно, должно пройти время. А сейчас…
В голове вертится одна мысль. Всего одна – нелогичная, быть может дурацкая… Но от неё теплеет на душе и хочется улыбаться. Вот она:
«Пока океан согласен нести нас в ладонях – всё будет хорошо».Глава 10
«Горностай». Судовой журнал.
…третий день малой седмицы, по римскому исчислению – 18 августа.
Ветер юго-восточный, средней силы. Волнение умеренное. Состояние рангоута, такелажа нормальное. Больных, раненых нет.
В трёх милях по курсу обнаружен фонтан необычной формы: предположительно крупный зубач.
Веду судно на сближение.
Капитан Салаун.
– Подъем! Подъем!! Вставай!!! – заорал кто-то в ухо, вцепился в плечо, резко тряхнул.
Ошалевший спросонья Эрван замолотил ногами и руками – гамак перевернулся и вывалил хозяина на пол, оставив пару синяков на память.
Боль прогнала остатки сна: Эрван услышал топот ног, крепкую ругань и резкие команды, разглядел бледное лицо Яника. Тот наклонился над Эрваном, снова дёрнул за плечо – будто душу вытрясти хотел.
– Какого чёрта? – Эрван вырвался, кое-как встал на ноги. Яник отступил на шаг, но не заткнулся.
– Боевая тревога, понял?! Капитан приказал парусов добавить, вся команда на вантах!
– Да что случилось-то? – спросил Эрван, потирая синяк.
Даже в полумраке нижней палубы было заметно, как Яник округлил глаза.
– Фонтан на горизонте! А ещё парусники ушли! Ты бы видел: разом сложили плавники, что твои веера, потом фрр! Только пена осталась. Капитан, само собой, за ними – да разве угонишься…
– Ну так из-за чего сыр-бор? – вяло осведомился Эрван, разминая затёкшие мышцы. – Раз их все равно нет.
– Да не знаю я! – выкрикнул Яник. – Но только капитан объявил тревогу, Баст по палубе носится, как ошпаренный…
Яник посмотрел умоляюще:
– Ты бы поторопился, а?
Когда они выбрались наверх, «Горностай» уже резал волну под всеми парусами. Команда суетилась под властные окрики: над палубой спешно натягивали сети.
Первым делом Эрван кинулся к борту, с опаской глянул на океан: ничего угрожающего или хотя бы необычного – лишь темно-зелёные складки волн да низкие тучи цвета мешковины.
Он зевнул и поплёлся на мостик.
Бастиан и Жорд спорили о чём-то, оживлённо жестикулируя. Доктор стоял поодаль и с лёгким интересом наблюдал за перепалкой. Капитан вглядывался в океан, не обращая внимания на шум.
Эрван пожал плечами: «И какого черта? Лежали бы себе и лежали…»
Завидев Эрвана, боцман умолк. Бросил угрюмый взгляд исподлобья:
– Не торопишься!
Эрван промолчал. Запахнул куртку, поёжился от порыва холодного ветра.
– А куда торопиться-то? Вокруг пусто вроде.
– Вроде… – передразнил Бастиан. – Это сейчас пусто, а только что на два румба такой фонтан забил – ой-ой-ой! Прямо гейзер!
– Кит, что ли? – вяло поинтересовался Эрван.
«Ну кит… Подумаешь. Было бы из-за чего людей будить». – Эрван с трудом подавил зевок.
Бастиан посмотрел на него с удивлением и досадой.
– Слушай, не нравишься ты мне: не выспался, что ли?
Эрван неопределённо хмыкнул, отвёл глаза… и наткнулся на цепкий взгляд Лоэ. Поджал губы: «И этот тоже… Изучает. Да пропади они все пропадом!» – Эрван удивился: мысль была словно не его. И настроение тоже: ленивое, мрачное, озлобленное и ещё какое-то… Обречённое, что ли? Будто уверен – скоро умрёшь, а нет ни страха, ни любопытства – только унылое и тягостное ожидание конца.
«Ну и ладно, – подумал он. – И пусть. Может, на том свете высплюсь».
Вялая, тоскливая, будто чужая мысль заставила встрепенуться, в душе проснулся гнев – на себя, боцмана, доктора… На всех.
Он стиснул зубы, выпятил челюсть. Принялся ожесточённо тереть глаза, замотал головой, будто крестьянская лошадь. Через пару мгновений глубоко вздохнул: вроде отлегло…
Боцман, завидев, что Эрван пришёл в себя, сухо кивнул.
– А теперь рассказывай.
– Что рассказывать-то? – вяло удивился Эрван. Сонливость и безразличие навалились с новой силой: Эрван почувствовал неодолимое желание лечь на палубу и закрыть глаза.
Боцман побагровел, шагнул вперёд. Рявкнул:
– Не дури! Хочешь, я тебя сам в чувство приведу? Вот этим, – перед носом Эрвана закачался кулак размером с кочан. При других обстоятельствах Эрван испугался бы до одури, а сейчас… И ухом не повёл.
Лоэ мягким, но решительным жестом отстранил боцмана. Впился Эрвану в лицо испытующим взором.
– Гвент… Так не пойдёт. Вижу, с вами что-то не то: возьмите себя в руки, расскажите – что случилось? В конце концов, я врач. Может, и помогу – если пойму.
Эрван медленно кивнул. Вяло удивился: почему незамысловатое движение отняло столько сил? Начал, с трудом подбирая слова:
– Сам не знаю. Кажется, ещё в кубрике, как аврал объявили… – Он помедлил. – А может, чуть позже. Вроде не сразу нахлынуло: сначала не сильно, а потом…
– Да что потом? Что с тобой, чёрт тебя побери?
Эрван почувствовал, как могучая рука схватила его за грудки: палуба вдруг ушла из-под ног, перехватило дыхание…
«Трясёт как крысу. Ещё чуть-чуть – и придушит. Или шею сломает», – подумал Эрван. Ни страха, ни особой боли он не чувствовал, скорее облегчение: немного потерпеть – и всё кончится.
Резкий выкрик за спиной:
– Боцман, отставить!
«Капитан, – успел сообразить Эрван. – Кажется, вовремя. Или нет?»
– Не трогайте парня: он ни в чем перед вами не провинился. А вы, доктор, скоро получите возможность удовлетворить своё любопытство: не пройдёт и получаса, как все на судне будут чувствовать то же самое. И вы – в том числе.
Перед глазами поплыли радужные круги. Эрван захрипел, пытаясь втянуть хоть толику воздуха. Дёрнулся, как паяц на ниточке, замолотил в воздухе ногами.
Бастиан что-то неразборчиво буркнул, но ослабил хватку. Попытался аккуратно поставить Эрвана на палубу: тот мешком свалился ему под ноги.
– Эй! Ты жив?
Эрван кивнул, с хрипом втягивая воздух в лёгкие.
– Вот и ладно! – с облегчением произнёс боцман. – Ты не обижайся, парень, – не рассчитал я… Не дёргайся, сейчас я тебя к борту перенесу, пристрою – отлёживайся.
Эрван кивнул и слабо улыбнулся: теперь он с чистой совестью мог закрыть глаза.Способность нормально дышать вернулась не сразу. Эрван не торопил события – просто сидел, прислонившись к фальшборту, и прислушивался к себе: он вновь ощущал солоноватый привкус воздуха, слышал тихое поскрипывание судна, идущего под всеми парусами, чувствовал на коже холодные брызги. Тоска и безнадёжность испарились. Увы, вместе с приятными ощущениями пришла боль: Эрван поморщился, еле слышно зашипел, растирая грудь.
Вот медведь проклятый! Уже который раз чуть на тот свет не отправил!
Он понял, что злится, – и обрадовался этому. Злость была простым человеческим чувством, одним из тех, что он чуть было не потерял.
Мало-помалу возвращалось любопытство. Эрван открыл глаза, осторожно повертел головой. Прислушался: беседа капитана, доктора и Бастиана была в самом разгаре.
Эх, как всегда, самое интересное пропустил…
Он поёрзал, устраиваясь поудобнее. Навострил уши.
– …Бастиан, мне сейчас не важно, что чувствует команда. Главное, чтобы делала своё дело. Если хотите, я сам им объясню.
Капитан завёл руки за спину, сжал кулаки: Эрван заметил, как побелели костяшки пальцев.
– Нет, – Бастиан нахмурился, упрямо мотнул головой. – Разговор с экипажем – моя забота. Да только трудно растолковать людям, чего и сам не понимаешь.
– Да что тут объяснять! – Похоже, терпение капитана подходило к концу. – Скажите им, что тоска, безнадёжность и прочее – не их собственная. С ними можно – нужно! – бороться. И начните с себя: похоже, на вас морок уже подействовал.
Боцман вскинулся, как от пощёчины, кожа пошла багровыми пятнами. Яростно что-то прорычав, он шагнул к капитану… И вдруг остановился. На лице проступило озадаченное выражение: он неуверенно переступил с ноги на ногу, почесал за ухом.
– А что ж… Может, и верно, – сказал он задумчиво. Замолчал на пару мгновений, затем резко кивнул. – Поговорю с ребятами: как бы и впрямь чего не вышло.
Через минуту по кораблю разнёсся зычный голос:
– А ну ребята, скажите мне, как на духу: кому сейчас паршиво?
Молчание в ответ. Эрван, сидя в укромном месте у фальшборта, не мог видеть палубы, но живо представил, как переглядываются ошеломлённые матросы.
Бастиан продолжил:
– Повторяю вопрос: кому сейчас паршиво? Паршивей обычного?
Нестройный гул. Потом угрюмый возглас:
– Ну, мне…
– И мне…
– Пропади оно…
Толпа взорвалась криками.
«Во горланят… Откуда только силы взялись! Будто надеются, что крик поможет. А вдруг и вправду?» – Эрван навострил уши.
Боцман подождал, пока утихнет шум.
– Штука в том, ребята, что вся эта тоска зелёная, которая у вас сейчас в душе, – не ваша. Её вызывает эта дрянь поблизости. Ей, понимаешь, так охотиться проще. Но мы-то не добыча! Мы сами охотники! И наше дело – догнать эту дрянь и загарпунить! И плевать на все! Ясно?
Первым отозвался Яник:
– А что за зверюга? Если она такие штуки проделывает, может, она колдовская?
Бастиан расхохотался. Эрвану смех показался слегка наигранным, хотя… Он приготовился слушать дальше.
– Ну ты даёшь! – ответил боцман. – Сам же из бочки своей первым фонтан увидел! Кит это, кит. По толщине и наклону фонтана – что-то вроде нашего зубача, разве что крупнее. А нам что за печаль? Больше кит – больше мяса! Целый магазин на плаву: и что? Мы его упустим из-за детских страхов?
Возбуждённый говор в ответ. Похоже, напоминание о еде вызвало отклик у оголодавшей команды.
– Точно! – Эрван узнал дребезжащий голос Гоэла. – Загарпуним, разделаем и сожрём!
– Да-а-а!!! – слитный вопль десятков глоток. Эрван живо представил, как боцман прячет в усах довольную улыбку.
– Ну так что, негодяи? Покажем этой скотине, кто в море главный?
Яростный рёв в ответ.
– Вот так! Узнаю своих ребят. А теперь по местам и смотреть в оба: эта тварь скоро вынырнет – не дай бог фонтан пропустим!
Вместо ответа – слитный топот матросских башмаков.
Взъерошенный и мокрый Бастиан показался на мостике через минуту. Вытер пот со лба – Эрвану показалось, что рука боцмана слегка дрожала. Боцман угрюмо огляделся, с шумом выдохнул – словно мехи сдули.
Буркнул:
– Повезло. Боялся, что кто-нибудь про Стража вспомнит: было бы тогда «покажем, кто в море главный!».
– Всё хорошо, что хорошо кончается, – усмехнулся доктор. – Но на твоём месте я бы их надолго не оставлял – мало ли как повернётся…
– И я о том же, – боцман кивнул. – Как Эрван? Оклемался? Он мне нужен.
– Пусть рядом будет, под моим присмотром. На всякий случай.
Боцман исподлобья глянул на доктора, неохотно кивнул. Не прощаясь, быстрым шагом покинул мостик.
Лоэ повернулся к Эрвану:
– Ну а вы, молодой человек? Как себя чувствуете?
Эрван осторожно вздохнул, пожал плечами:
– Вроде неплохо. На удивление. Вполне готов отправиться под начало Бастиана. Почему меня оставили здесь?
Лоэ ответил с лёгким нетерпением:
– Я же сказал: на всякий случай. И ещё потому, что этого хочет Салаун.
Эрван с недоумением покосился на капитана. Пока Бастиан разбирался с командой и беседовал с доктором, тот не издал ни звука, не пошевелился, и Эрван почти забыл о его существовании.
Поймав вопросительный взгляд, капитан осведомился ровным голосом:
– Кадет, где, по-вашему, сейчас кит?
Эрван опешил. Вопрос показался странным, неуместным, а кроме того – что тут ответишь? Не гадалка же…
Он встал на ватных ногах. Повертел головой, внимательно осматривая пустынный океан. Задумался: ничего толкового на ум не приходило.
«Ну уж нет! – решил он с внезапным упрямством. – Чёрта с два я сдамся – надоело! Раз есть вопрос – должен быть ответ. И я его найду! Знать бы ещё как… Говорил же мне Салаун о людях моря, только вот – что? Эх, сразу и не вспомнишь!»
Он зажмурился. Задышал глубоко и ровно, прогоняя шальные мысли, пытаясь отгородиться от шума на палубе. Медленно повернул голову направо, потом налево, пытаясь внутренним взором разглядеть хоть что-нибудь, хоть малейший признак… Чего? Он и сам не знал, но упорно не оставлял попыток.
Снова накатило отчаяние: теперь, когда Эрван видел лишь черноту под опущенными веками, приступ оказался сильнее, чем раньше, – гораздо сильнее. Эрван поёжился, враз покрывшись ледяным потом. Бессильно опустил голову…
Вот оно! А он, дурак, по сторонам смотрел… Источник-то – на глубине! Яростный ком тоски и боли, грозящий смять разум, раздавить и утащить остатки в тёмные глубины…
Эрван вскрикнул. Распахнул глаза, завертел головой: корабль, люди… – слава Богу, все на месте. Он рухнул на колени, схватился за грудь – казалось, сердце вот-вот расколошматит ребра.
– Гвент! Гвент!!! – Сквозь подступивший дурман Эрван почувствовал, как его трясут за плечи, узнал голос Лоэ. – Вы как?
Щеку ожёг хлёсткий удар, затем другой. Эрван негодующе замычал и попробовал вырваться.
«Да что ж они все норовят из меня душу вытрясти! Нашли развлечение!» – Негодование оказалось очень кстати: то ли оно было причиной, то ли «медицинское вмешательство», но апатия отступила: Эрван вновь обрёл способность соображать.
– Ну? И где сейчас кит? – вновь осведомился капитан. Сцена, разыгравшаяся перед глазами, похоже, не произвела на него особого впечатления.
«Вот ведь гад! И ничем его не проймёшь!» – Эрван ощутил жгучее желание схватить капитана за грудки и трясти, трясти… Что есть силы – и плевать, что будет! – лишь бы нарушить это ледяное безразличие. Он сжал кулаки так, что ногти врезались в ладони. Перевёл дыхание, медленно считая про себя: раз-два-три, раз-два-три… Поймал одобрительный и чуть насмешливый взгляд Лоэ: наверняка от доктора не укрылось, что Эрван прибегнул к его методу…
Отвернулся. Нахмурил брови, помолчал с полминуты, затем глухо, стараясь не дать волю ненависти, произнёс:
– Он милях в двух спереди, на большой глубине. Поднимается очень быстро, почти не смещаясь. Всплывёт прямо по курсу. Может, румбах в двух-трёх правее.
Капитан рассеянно кивнул.
– Ещё что-нибудь?
Эрван помедлил. Стоит ли говорить о догадках, смутных ощущениях? Да ещё сейчас…
– Ну же! Смелее…
В бодром голосе капитана Эрван учуял скрытое напряжение. Осторожно, стараясь не разозлить, продолжил:
– Мне кажется, он очень зол. И ещё… Ему больно. Похоже, он ранен. Он вступил в схватку с кем-то, и противник почти равен ему по силе. Вроде так…
Он ощутил, как запунцовели щеки. Смешался и умолк.
Капитан задумчиво кивнул, повернулся к доктору:
– Ну а вы? Вы – что чувствуете?
– Сами знаете, что ничего, – раздражённо отозвался Лоэ. – Гадания, знамения… Это не по моей части. Однако Гвент ощутил то же, что и вы. Есть над чем поразмыслить… М-да.
Он в задумчивости потеребил подбородок:
– Что дальше?
– Я и Гвент – на румпель, – по губам капитана скользнула тонкая улыбка. – Раз уж мы оба знаем, куда править. Вы… Как вам угодно – в этом бою от вас ни вреда, ни пользы.
Лоэ протестующе вскинул руки. Капитан продолжил, не дав доктору и слова вставить:
– Лоэ, я знаю, о чем говорю. Это не обычный кит: нам не нужно будет лавировать, чтобы его догнать, – он сам к нам приблизится. Нам не придётся спускать шлюпку, разделывать тушу и втаскивать на борт. Значит, команда нам не нужна: лишь бы под ногами не мешалась. Надеюсь, это обеспечит боцман. А вы… Я наслышан о ваших доблестях, но какая им цена против разъярённого кита? Нет, доктор, судьба «Горностая» будет зависеть от трёх человек: двоих на румпеле и одного у баллисты.
Лоэ с недоверием посмотрел на Жорда: пользуясь тем, что о нём на время забыли, он тихо похрапывал в сторонке, свернувшись на манер улитки. Даже на расстоянии в два десятка футов Эрван различил едкие пары креплёного сидра.
«Где он набрался-то? И как сумел? Ходил ведь последние дни злой и трезвый…» – промелькнуло в голове у Эрвана. Похоже, у доктора на языке вертелся тот же вопрос.
– Я ему дал. Из своих запасов, – сказал капитан.
– Гм, – отозвался Лоэ. – Надеюсь, вы знаете, что делаете.
– Да. Вот что…
– Фонтан на двадцать пять румбов! Расстояние примерно две мили! Огромный, просто огромный! – В голосе Яника послышалась смесь возбуждения и страха. – Море аж кипит!
Над лестницей, ведущей на мостик, показалась голова боцмана:
– Начали?
Капитан безмятежно кивнул.
– Закрепить подвижные части судна, предупредить команду: возможно, нас здорово тряхнёт. Илана и Эрле на баллисту, Жорд сейчас будет.
Капитан повернулся к доктору, кивнул в сторону безмятежно храпящего гарпунёра.
– Мне нужно, чтобы он был ровно наполовину трезвым: сумеете привести его в чувство за пять минут?
Лоэ еле заметно улыбнулся:
– Управлюсь за две.
– Отлично. Гвент, наша очередь: румпель ждёт.