Воин Бездны
Шрифт:
– Не согласен, – сухо возразил Лоэ. Повысил голос, словно обращаясь сразу ко всем: – Кто с уверенностью может сказать: я понимаю фоморов? Вы? Может, вы? Сомневаюсь. Я – точно нет. Возможно, если б удалось взять в плен не одного, а хотя бы нескольких…
Похоже, капитан, боцман и доктор завершали жаркий спор, начатый ещё в каюте. Бунт экипажа, переговоры, опасности, нависшие над судном, – всё было на время забыто. Матросы, украдкой перемигиваясь, наблюдали за перепалкой.
– Взять пленных? – Бастиан в свой черёд заговорил громче: – Ты знаешь не хуже меня, Адриан: фоморы не сдаются! Спасибо хоть за этого – разрывной амулет его же и подвёл.
Боцман перешёл в атаку:
– А ты, если б как следует допросил нашего единственного пленника, может, и разговорил бы его на что-нибудь посерьёзнее, чем «ушли за Стену Туманов»! И вообще: как знать, может, он соврал – фомор этот?
– Хватит!
Эрван и не подозревал, что капитан способен говорить так: резко, громко, решительно…
– Фомор не солгал. Последний договор нельзя нарушить: это данность – вне зависимости от того, верите вы в неё, боцман, или нет. И хватит об этом.
Бастиан мрачно кивнул:
– Будь по-вашему. Только неясно: ну пойдём мы на запад – и что дальше? Воды в обрез, еды тоже…
– Сети есть, рыбаки тоже, – в тон ему ответил капитан и кивнул в сторону безмолвных матросов. – Океан не пустыня, прокормит.
– А пресную
Бастиан оглядел экипаж. Покачал головой, словно обдумывая что-то. Тяжело вздохнул и произнёс:
– Что ж… с чего начали, тем и кончили. Ваше слово, ребята.
– Не так быстро, – капитан повернулся к Гоэлу. Начал тихо и проникновенно, с неожиданной грустью – во всяком случае, так показалось Эрвану: – Мы давно вместе, старина, верно? – Гоэл кивнул, не отрывая глаз от палубы, пальцы нервно теребили рубаху.
– Ты мудрее, чем кажешься, уж я-то знаю. Видишь, что творится: офицеры спорят, спорят… а согласия нет. Я мог бы приказать – да только не хочу. Трудная это работа: заставлять людей на смерть идти.
Капитан положил старому матросу руку на плечо.
– Вот что сделаем: тебя выбрали, ты и решай – как скажешь, так и будет.
Эрван решил было, что ослышался.
«Доверить судьбу экспедиции Гоэлу? Чушь какая… Быть не может – или я сошёл с ума, или Салаун. А что Лоэ? Бастиан? Неужели так и оставят?»
Но офицеры не произнесли ни слова. Молчали и матросы. Эрвану показалось, что он уловил в жестах, взглядах, позах тщательно скрываемое облегчение: капитан махом снял с них ответственность.
«Ага, и взвалил на старика, – хмыкнул про себя Эрван. – Хорошенькое дело!»
И впрямь, оказавшись в центре внимания, ощутив на себе всю тяжесть грядущего выбора, Гоэл совсем скис: поникшая голова, ссутуленные плечи, по-стариковски дрожащие руки…
Эрвану стало безумно жаль старого матроса. Не соображая, что делает, он рванулся было к нему… В тело врезались верёвки.
«И рад бы помочь, да нечем… – с горечью подумал он. – Даже сам освободиться не могу».
Слава Богу, продолжалась эта пытка недолго: Гоэл резко выпрямился, посмотрел на товарищей – косматая борода встопорщилась, глаза так и засверкали из-под насупленных бровей.
– Я вот что думаю, ребята, – Эрван не узнал его голоса, таким сильным, мощным, помолодевшим он казался. – Много тут говорили, аж в башке перемешалось: Британия, Арморика, фоморы да фаэри… Не много я понял, думаю, что и вы, парни, не очень-то… Да разве оно важно? Ведь нам что нужно было – чтоб с нами как с людьми, верно? Ну вот, капитан Салаун с нами, как с людьми, – чего ещё надо-то? А умереть, не умереть…
Он вздохнул и улыбнулся – беззаботной щербатой улыбкой.
– Мы ж моряки! Мы, считай, в кармане смерть носим. Пусть будет, что будет, вот! Я и говорю: пусть капитан ведёт, а уж мы не отстанем. Верно?
Гоэл дождался, пока стихнут восторженные крики. Лукаво подмигнул:
– И ещё… Мне вот очень интересно, что там, с другой стороны. Хоть одним глазком глянуть – а там и помереть не жалко.
«Вот уж не ожидал, так не ожидал, – ошарашенно подумал Эрван. – Уверен был, что старик домой попросится! Ни черта я в людях не разбираюсь. Ладно, всё хорошо, что хорошо кончается. Только вот…»
Он рискнул пошевелить кистями: не вышло, он их просто не чувствовал. Попытался сжать и разжать пальцы ног: то же самое.
«Интересно, как я раньше не замечал?»
Он мрачно взглянул на палубу: матросы шумно обсуждали случившееся, возле кают-компании вполголоса переговаривались офицеры. Похоже, к виду привязанного Эрвана все успели привыкнуть.
Он громко кашлянул. С ехидцей осведомился:
– Господа, я вам не мешаю? Раз уж всё так хорошо кончилось… Может, кто-нибудь меня развяжет?
Они стояли у бушприта и смотрели на закат: небо расчистилось, и неяркое солнце придало океану тёмно-зелёный оттенок летней травы, окрасило розовым пену волн – казалось, «Горностай» бороздит огромный луг, заросший пятнами клевера.
«Как в предгорьях…» – с тоской подумал Эрван.
Внезапно он до дрожи захотел домой – туда, где можно ступить на траву, не опасаясь, что под ногами разверзнется бездна.
Когда это будет… И будет ли?
Судно бодро шло под всеми парусами, только брызги из-под форштевня летели – Эрван чувствовал, как постепенно кожа покрывается моросью и намокает рубаха. Он повёл плечами:
– Холодно, Баст. Может, в кубрик?
– Э-э-э, нет, – Бастиан усмехнулся. – Холодно? Ничего, потерпишь. Скажи-ка мне лучше: как тебя матросы ухитрились тёпленьким взять?
Эрван поёжился: он ожидал чего-то в этом роде. Замялся, прежде чем ответить:
– Со спины… Руки скрутили – я и пикнуть не успел.
Он почувствовал, как багровеют щеки. Получив свою порцию хлопков по плечу и добродушных подначек, он робко надеялся, что на том всё и кончится… Зря, конечно: зная Бастиана, можно было с уверенностью утверждать – всё ещё впереди.
– Пикнуть он не успел… – Бастиан недобро ухмыльнулся. – А если б тебе железку в спину воткнули, тогда что?
Эрван окончательно смешался. Избегая взгляда боцмана, кое-как промямлил:
– Не ожидал я… Думал, свои. Кто мог знать?
– Теле-ё-нок… – протянул Бастиан. – Кто мог знать? Да ты и должен был!
Внезапно лицо Бастиана исказила злость, кулаки сжались… Казалось, ещё миг – и он ударит.
Эрван отшатнулся, побледнел: слишком пугающим и резким было превращение старшего друга в разгневанного великана.
– Свои, говоришь? – Бастиан зашептал яростно, но тихо – так, чтобы не услышали матросы. – Ты, черт тебя побери, кадет или кто? Будущий офицер, мать твою!!! Мой помощник!
Эрван ошалел от бешеного напора: ему вдруг страшно захотелось закрыться руками, а ещё лучше – сигануть за борт.
– Матросы ему свои! – бушевал Бастиан. – Я думал, ты хоть что-то понимаешь!
Эрван открыл было рот, но тут же благоразумно захлопнул.
Перечить Басту, когда он в таком состоянии? Нет уж, увольте!
Внезапно боцман успокоился. Умолк на минуту. Затем продолжил – тихо и угрюмо:
– А ведь я говорил тебе, дураку, – помнишь, на острове? Или ты перепил тогда, а?
Эрван протестующе мотнул головой.
– Ладно, так и быть. Повторю. «Горностай» комплектовали из самых разных людей: уж это ты должен бы заметить, даже если меня не слушал. И каждый тянет в свою сторону. А от разных людей и ожидать стоит… всякого. Ты хоть заметил, что Гоэл вроде был у них главным, говорил от имени всех, а настоящий зачинщик – Эрле?
Эрван кивнул: эта мысль ему самому приходила в голову.
Бастиан, удовлетворившись кивком, продолжил:
– А кроме Эрле, есть ещё и Томас – очень непростой тип. Себе на уме. Говорит редко, да метко: к нему прислушиваются, больше того – слушаются. Доходит? За каждым из них идут люди… Нынче сложилось так, что у них возник общий интерес – вот вам и бунт! Хорошо, что они толком подготовиться не успели: всё раньше прорвалось.
Бастиан небрежно кивнул в сторону палубы, откуда доносились звуки волынки вперемешку с дружным топотом.
– Глянь-ка на них: чисто дети! Сейчас они радуются, что проделка сошла с рук – не наказали, мол. А что будет через день? Три? Неделю? Когда
Бастиан повысил голос:
– Кто из них в штаны наложит? Кто наплюёт на всех и шкуру спасать будет? А кто сам вперёд пойдёт и людей за собой потащит? Скажи!
Боцман умолк в ожидании. Эрван лишь сконфуженно развёл руками – что тут ответишь?
Боцман усмехнулся.
– А я ведь для того и в помощники тебя брал – не могу я один уследить за всеми, понял? А ты… В заложники себя взять позволил…
Бастиан разочарованно махнул рукой.
– Как это один? – Эрван осторожно попробовал уйти от неприятной темы. – Ну ладно, я дурак, не спорю… Но есть ведь офицеры!
– Да ну? А где ты их видел? – Бастиан невесело хохотнул. – Лоэ просто наёмный лекарь…
«Так уж и просто!» – усмехнулся про себя Эрван, но возражать не стал: себе дороже!
– Салаун… Ну что сказать: моряк от Бога, в этом ему равных нет. Но офицер? Он ведь звание получил, только когда его ненаглядную посудину на службу призвали: раньше на вольных хлебах пасся. Он человек моря, для него поход сквозь глубину – вызов. И он хочет его принять, устроен так. А о том, каково при этом остальным, он и не думает толком. Не потому, что злой или дурак: опять же, так устроен.
Боцман тяжело вздохнул.
– Вот и получается, что офицер на «Горностае» один – я. А судно очень непростое: на торговой шхуне экипажа – раз-два и обчёлся, им управлять легко. На конвойном корабле или, к примеру, тяжёлом рейдере офицеров до черта, да и в команду абы кого не набирают. А у нас – вертись как хочешь.
Боцман снова вздохнул: глубоко и тяжко, словно кит.
– Думаешь, почему я в тебя, молокососа, вцепился? Глаза твои понравились? Да ничего подобного: просто была на тебя надежда.
Он отвернулся. Глухо произнёс:
– А ты… Подвёл меня сегодня. Крепко подвёл.
В который раз за день Эрвану захотелось провалиться сквозь дощатый настил. Он почувствовал, как запылали уши. Хотел что-то возразить, оправдаться… И не знал как. Его охватил жгучий стыд.
Бастиан, искоса наблюдавший за ним, вдруг усмехнулся, беззлобно и даже весело: видно, понял, что творилось у Эрвана в душе. Подмигнул.
– Только не причитай как Яник: не буду, мол, больше, простите, дяденька… И возраст не тот, и должность не та. Просто мотай на ус: опасность не только за бортом, в кубрике – тоже. Дошло?
Эрван кивнул:
– Дошло. Только… Я вот подумал… Может, оно и к лучшему, что в команде единства нет? Ты же сам сказал: совпал у них интерес – и вот он бунт! А если они сдружатся, к согласию придут, да нас – за борт? На кой тогда нам их сплочённость?
Боцман ответил не сразу. Поморщился, кивнул с явной неохотой.
– Отчасти ты прав, да. Но только отчасти. Разобщённая команда – это и не команда даже – так, рыбий корм. Не матросы наш враг – океан. И он-то никуда не делся! Печёнкой чую: есть у него кое-что в запасе, на нас хватит.
Он угрюмо посмотрел на темнеющие с каждой минутой волны.
– А не океан, так фоморы постараются.
– И что делать-то? Неужели всё так плохо?
Боцман рассеянно посмотрел на Эрвана. Пожал плечами.
– Ну не то чтобы совсем… Парни они неплохие, моряки опытные. Да и в головах есть кое-что: обучить можно. Дали бы мне с ними походить год, а лучше два – такую бы команду сделал! И флагману не стыдно. Даже и сейчас кой-какие подвижки есть – до нынешнего дня они держались молодцами…
Боцман покачал головой.
– Мне их жалко даже: натерпелись – не дай бог никому. Мы вышли из Морского Ключа в мае, так? А сейчас июль кончается: выходит, трёх месяцев не прошло…
Он замолчал, посмотрел на Эрвана. Поднял кулак, начал разгибать пальцы – от мизинца к большому.
– За это время: удирали от фоморов во всю прыть – раз; напоролись на ловушку и дрались-таки с фоморами – два; обнаружили, что дальше плыть впроголодь, – три; прошли через Стену Туманов – четыре; и наконец, на их глазах Страж сожрал рейдер целиком – от киля до клотика. Не многовато?
Эрван молча смотрел, как кулак Бастиана раскрывается в ладонь. Когда повисла пауза, задумчиво кивнул.
– Они не преступники. Они боятся. До одури.
– Верно. Только нам не легче: какая разница, кто тебе глотку перережет – бандиты или толпа перепуганных идиотов? Единственное, что меня радует, – страх победить можно. Правда, не насовсем: до поры до времени… Но если наш поход будет продолжаться в том же духе, людей никакие уговоры не остановят. И тогда…
Эрван во все глаза смотрел на боцмана. Таким его видеть ещё не доводилось: сгорбленные плечи, усталый взгляд, низко опущенная голова…
Что это? Если просто переутомление, ладно… Неуверенность в себе? Если так, то плохо… Очень плохо… Или того хуже – обречённость?
Эрван замялся, пытаясь выразить мысль поделикатнее:
– Э-э-э, Баст… А все таки, ты как думаешь – мы справимся?
– С командой? Или вообще? – Похоже, вопрос не застал боцмана врасплох. – Не всё от нас зависит: может, прям сейчас к нам какая нибудь дрянь плывёт – ам! И все дела!
Бастиан невесело рассмеялся.
– А что до экипажа… Неделя у нас есть точно – раньше они бузить не станут. Но смотреть всё равно надо в оба глаза, особенно за Эрле. А если что из моря вылезет… – Боцман кивком указал за борт. – Этого мы ни предвидеть, ни изменить не можем, а значит – и думать не стоит.
Он замолчал. Зябко передёрнул плечами – словно только что заметил, как похолодало к вечеру. Осторожно, тщательно огляделся и понизил голос – почти до шёпота:
– Ладно. Пойдём. А то подслушают, чего доброго. Нам оно надо?Эрван Гвент. Дневник.
…безумный. Я не знаю, с чего начать, что записать в первую очередь: в голове каша, ни черта не соображаю, хуже Гоэла. Сколько всего: и неудачный бунт, и беспомощность, и унижение… Куча всяких сведений… Именно куча, все вперемешку: и Британия, и фоморы, и фаэри, и глубина… Конечно, надо бы все это обдумать, да только ничего путного в голову не идёт. Может, я тупой? Надо будет спросить Яника, кто ж ещё мне правду скажет!
Наверно, остальные парни чувствуют то же, что и я: усталость, желание лечь и не вставать никогда… И ещё облегчение: наконец-то закончился этот несуразный день! А обдумывать – извините, это не сейчас, потом когда-нибудь.
Наверное, я должен чувствовать гордость: как же – оказалось, что от нашей экспедиции чуть ли не судьба рода людского зависит!
Угу. А как вспомнишь перетрусивших матросов да себя, красавца, привязанного к мачте… Непонятно, смеяться или плакать. Хороши защитнички!
Почему мы, а не «Дракон»? Наверное, они бы справились… Почему из всех кораблей эскадры уцелел один – самый маленький и слабый?
Мысли вертятся, вертятся… Покоя не дают: сижу вот, огарок жгу… И ещё: не знаю даже, стоит писать или нет – вспоминать не хочется.
Ладно, с собой чего лукавить…
Когда Бастиан предложил уходить, я согласился не сразу. Произнёс неуклюже – не так, как хотел, и не совсем то…
– Баст, я имел в виду не только команду. Судьбу экспедиции. И нас всех…
Бастиан уже собрался было спускаться на палубу, а тут замер: я не столько увидел, сколько догадался – темно уже было.
– И?
Голос у него был какой-то странный, силюсь объяснить сам себе, а не могу. Да ещё не видно его было толком… Показалось даже, что вместо Бастиана кто-то чужой стоит. Жутковатое ощущение…
Ну вот. Я спросил:
– Баст, как думаешь – мы вернёмся домой? Пусть не все: хоть кто-нибудь?
Бастиан глухо ответил:
– Нет.