Воин Бога
Шрифт:
Чтобы мои друзья ее больше не обижали своими словами, я просто перестала приглашать их в гости. Да, если честно, то некоторые из них и за большие деньги не переступили бы порог этого флигеля. Ну, и ладно.
Друзья говорили, что я сильно изменилась. Стала более замкнутой, отчужденной, неинтересной. Возможно. Я спешила домой, как будто меня там ждал самый родной, самый близкий человек. Вечером возвращаясь с работы, и подходя к дому, я видела как в окнах мелькает тень. Она выглядывала меня, ждала, я это чувствовала. Когда я входила во внутрь, из
Она боялась, что я не приду, а я не могла не прийти. Просто не могла. Я знала, что она ждет и нуждается во мне. Я часто задавалась вопросами: "Почему именно со мной она вышла на контакт, и что нас может связывать?". Но ответов не было. Пока не было.
Как-то нас задержали на работе. Директор пообещал всех сотрудников развести по домам на такси. Все остались, и я осталась. Темнело. Я сидела в помещении одна, девчонки вышли покурить.
"Ты где?" – прошуршал за окном знакомый голос. Холодок пробежал по моей спине. Я осмотрелась – никого. Подошла к окна к окну, начал срываться дождь.
"Приди. Пожалуйста скорее! – прозвучало в голове. – Мне нельзя без тебя! Слышишь?! Нельзя!".
Голос просил, умолял, отчаянно кричал. Слова были пронизаны неописуемым ужасом. Я так резко вскочила, что стул с грохотом упал на пол. Схватив сумку и пальто, я рванула к выходу. На пороге я столкнулась с весело смеющимися девчонками и довольным директором.
– А ты куда? – удивился он.
– Мне надо срочно домой, – запыхавшись выпалила я.
– Что-то случилось?
– Случится! Мне позвонили… сказали… что надо… ехать… – я глотала слова, не в состоянии четко сформулировать свой ответ, – что ждут… она одна… это плохо…
– Ну, хорошо, хорошо. Успокойся, – директор обнял меня за плечи. – Сейчас вызовем такси.
Вырвавшись из его объятий, я бросилась вперед.
– Не надо, спасибо. Я на маршрутке.
– А кто ей из дому мог позвонить? – удивился директор.
Девчонки испуганно переглянулись.
Но мне было не до их суеверного страха. Звала Она. Я чувствовала это! Предчувствие чего-то ужасного нарастало подобно снежному кому. Оно становилось осязаемым как ручка маршрутки, как деньги приготовленные за проезд. Она боялась чего-то, и боялась очень сильно, и лишь рядом со мной этот страх отпускал.
Я выскочила практически на ходу, и что было духу понеслась домой. Мне кажется, что так быстро я еще никогда не бегала, даже тогда, когда в школе сдавала решающие годовую оценку нормативы. Там я, конечно, выложилась на все сто, сейчас же выложилась на все двести.
Я влетела во двор, едва не получив по спине увесистой металлической калиткой. Пытаюсь открыть входную дверь , но как назло ничего не получается! Страх струится сквозь щели.
– Я здесь! – громко кричу, тарабаня по окнам. – Не бойся! Я здесь! Я пришла!
Опять бегу к двери и …открываю. Вваливаюсь в кухню, и включаю свет. Тишина. Меня это пугает еще больше. Бросаю сумку на стол, и не разуваясь, иду в гостиную. Тишина. Я не чувствую ее. Иду
Осторожно я откинула одеяло, под ним лежал амулет подаренный мне моим папой. Это был небольшой камушек зеленого цвета, скорее всего малахит. Я подцепила его пальцами и поднесла к глазам. Там, где еще недавно были беспорядочные разводы, сейчас проступили замысловатые знаки. Когда я въехала во флигель, то буквально через неделю амулет потерялся, и вот нашелся при таких необычных обстоятельствах.
И тут я увидела ее! Непроизвольно я отступила назад. Невысокая, худощавого телосложения старушка лежала на боку, подогнув под себя ноги. В бледно-голубых глазах угасал пережитый ужас. Я смотрела на нее, и чувство необъяснимой радости током пробежалось по моему телу. Слава Богу, успела! С ней все в порядке!
Она широко улыбнулась беззубым ртом. Я покачала головой и поплелась на кухню. Усталость страшной массой навалилась на мои плечи.
Время шло. С каждым днем очертания моей "соседки" становились все отчетливее и отчетливее. Сейчас я уже могла рассмотреть даже морщинки на ее лице. Чем больше я к ней привыкала, тем реальнее становилась она для меня.
Я как-то стояла на улице, любуясь снегопадом, когда ко мне подошла хозяйка.
– Здравствуйте.
– Здравствуй. Сегодня отдыхаешь?
– Да. Мы по выходным не работаем.
Она явно хотела что-то спросить, но не решалась. Я резко повернулась к ней всем корпусом.
– А вот скажите, Валентина Леонидовна, вашу маму хоронили в черном сарафане и кремовой блузке?
От неожиданности она открыла рот, не в состоянии даже моргнуть, не говоря о том, чтобы хоть что-то ответить.
– Отпевали вашу маму в чем?
– А мы ее не отпевали, – еле выдохнула хозяйка, видимо, не об этом она хотела со мной поговорить.
– В смысле не отпевали?
– А откуда ты знаешь в чем она была одета?
– Думаю, это не главное. Так почему же?
От моего натиска хозяйка сначала немного опешила.
– По нашему вероисповеданию этого делать не обязательно.
– По вашему вероисповеданию делать этого не обязательно? – как эхо повторила я. – По-моему, ваша мама хочет что б ее отпели. Ей хочется покоя.
– Я сама знаю чего ей хочется! – гневно прошипела хозяйка.
Притворная улыбка мгновенно слетела с ее лица. Меня удивила та агрессия, с которой она ответила.
"Она видите ли знает! Если ты знаешь, так сходи в церковь, пусть батюшка отпоет ее душу! Не ты ж маешься между мирами! Грамотная!" Но вслух я спросила:
– Вы ее видели?
– Нет, но я знаю, что она рядом. Она меня ждет.
Я посмотрела на отрешенное лицо хозяйки, видимо, мысленно она сейчас была где-то далеко. Доказывать, и убеждать человека не имело никакого смысла. Она сама должна понимать, что приходим в этот мир мы одни, и уходим из него тоже одни.