Воин Доброй Удачи

Бэккер Р. Скотт

Мин-Уроикас. Легкость, с которой он произнес эти слова, говорила о серьезности его состояния. Во всем мире это название не произносили, а скорее бросали или бранились им. Мин-Уроикас. Собрание Мерзостей. Ужасная крепость, в которой жители убили всех своих жен и дочерей, и так обрекли себя на вечное преследование.

– Голготтерат, – выговорил колдун, едва дыша.

Нелюдь печально кивнул. Пятна солнечного света испещряли его череп.

– Я забыл это имя.

– А ты? – спросил колдун. – Почему ты не остался с ними?

За долгое молчание они успели дойти

до фундамента разрушенной Библиотеки.

– Гордость, – наконец сказал Нелюдь. – Я погрузился в собственное горе. Потому отправился на поиски тех, кого мог бы полюбить.

Акхеймион заглянул в черный блеск его глаз.

– И уничтожить.

Он важно кивнул, и движение это несло в себе тысячелетнюю неизбежность.

– И уничтожить.

Мимара не знала, что именно встревожило ее во внезапной перемене среди скальперов. Мать как-то говорила ей, что в большинстве разговоров скрыт подтекст, но люди в массе своей болтают вздор, совершенно не задумываясь над смыслом и целями речей. Мимара посмеялась над этой идеей, не потому, что это звучало неправдоподобно, а потому, что это утверждала мать.

– Людям по большей части трудно это вынести, – сказала императрица с материнской усталостью. – Они верят в тысячи явлений, которых не видят, но стоит им сказать, что и в их душах немало скрытого, как они начинают упираться…

Это был один из тех редких комментариев, который сводил гнев Мимары на нет, оставляя лишь смятение в душе. Она не могла избавиться от ощущения, что предметом скрытого обсуждения был ее отчим, Келлхус. Глухое недовольство, о котором предупреждала мать.

В тот день у нее будто открылись глаза. Она поняла одно: мужчины, которые вокруг нее увивались, «говорили сквозь зубы», как сказали бы айнонийцы. Но совсем другое – знать, что сами мотивы скрыты, отчего сами люди были абсолютно убеждены в честности своих намерений.

Теперь она это чувствовала. Что-то тайное здесь возникло, между этими людьми, в разрушенных окрестностях Сауглиша. Нечто неуловимое, намек на какую-то решимость, но при этом судьбоносное, как и все, что случалось в ее жизни.

Она притихла, внимательно наблюдая, понимая, что весь вопрос заключается в том, сознают ли это они…

Скальперы.

Капитан сидел на поросшем мхом камне, который, хотя и выглядел природным, скорее всего, был некогда частью стены. Он взирал на пробивающуюся меж камней поросль со стойким отвращением, как человек, который никогда не устает подсчитывать свои обиды. Галиан с Поквасом сидели, откинувшись на пригорок, тихо переговариваясь и смеясь. Колл, похожий на живого мертвеца, сел, скрестив ноги, смотрел в никуда запавшими глазами. Сарл то вставал, то садился, щурясь и бормоча об испытаниях и сокровищах.

Ксонгис единственный продолжал усердно трудиться и быть настороже.

Спустя какое-то время Галиан вскочил на ноги. Словно ссылаясь на какой-то неслышный спор между ним и Поквасом, он спросил:

– Какова будет доля каждого?

На мгновение все изумленно примолкли, охваченные страхом перед Капитаном.

– Столько, сколько

сможете унести, если уцелеете, – наконец ответил он.

При этих словах в его взгляде или поведении абсолютно ничего не изменилось. Он говорил, буквально не выражая словами ничего.

– А как же кирри?

Молчание.

Лорд Косотер будто бы погрузился в тяжкие раздумья. Но он создал такую атмосферу между собой и людьми, придерживаясь неясных установок, что любое непослушание могло привести к казни. Галиан рисковал жизнью, просто задавая вопросы во всеуслышание. Но упоминание кирри…

Было равносильно самоубийству. Так мог поступить только дурак.

Капитан медленно покачал головой.

– Об этом знает только Клирик.

– А если ты потребуешь его уступить?

Медленно, словно на каменных петлях, повернув голову, лорд Косотер наконец удостоил взглядом бывшего колумнария.

– Нелюдь безумен! – выкрикнул Поквас.

Капитан, склонив голову, задумался, прикусив губу.

– Да, – мрачно признался он. – Но подумай. Спустя год наша алчность будет удовлетворена.

Он обвел всех пристальным взглядом, словно понимая, что обязан усмирить их одного за другим.

– Он привел нас к этим богатствам.

Галиан улыбнулся, словно у него в запасе были такие хитрые аргументы, что их не так-то легко опровергнуть.

– Тогда зачем с ним тянуть?

В глазах Капитана вспыхнул недобрый огонек.

– А кто отведет нас обратно, глупец?

Все промолчали.

Будто ночной кошмар накрыл этих двоих.

Галиан смотрел на Капитана-айнонийца с ироничным почтением, настолько развязно и бесцеремонно, что Мимара не могла сдержать протестующий шепот.

– Мне нужен огонь, – сказал он.

– Мы пойдем в темноте.

Галиан оглядел лесную чащу вокруг них и снова посмотрел на Капитана.

– Да… Это земля тощих тварей, так?

Теперь их противостояние стало явным.

– Где же они тогда?

Несколько секунд Капитан молча смотрел на него, на глаза его падала тень от нависших бровей, грубо вытесанные щеки и нос были похожи на кремень над жесткой проволокой усов и бороды. От его спокойствия перехватывало дыхание. Мрачное размышление мерцало в глазах…

Один взгляд этого человека, этого жестокого убийцы, проникал в самую сердцевину сетей, расставленных врагом.

– Ты лишился рассудка, Галиан? – выпалила Мимара.

Напряжение было слишком велико.

Но бывший колумнарий не сводил глаз с Капитана.

– Ты уже принял решение, – сказал он с ленивой улыбкой. – Так ведь? Решил убить меня.

Седовласый лорд Косотер наклонился вперед на своем каменном троне. Темная, исполненная деспотизма фигура собиралась совершить свой суд над дураком, кривляющимся перед ним.

– Прежде чем девка крикнула, – заявил Галиан. – В этот миг тишины… Ты подумал: «Убью этого дурака!»

Странная порочность проступила в его голосе, который передразнивал рычание Капитана, отчего Поквас не выдержал и расхохотался. Даже Ксонгис, который занимался своим луком, загадочно усмехнулся на свой джеккийский манер.