Воин древнего рода
Шрифт:
— Где такую русалку поймал, Чеслав? Аль в силки угодила? — донеслось со стороны веселой ватаги парней.
— Нет, то она Чеслава… — Громкий гогот резвых молодцев заглушил следующее далее двусмысленное предположение.
Чеслав, видя всю суету, которая возникла в городище в связи с их появлением, и слыша возбужденный людской гул, старался не обращать внимания на происходящее. Он шел по селению, ведя за собой Неждану, не оглядывался по сторонам и не реагировал на дразнящие выкрики соплеменников. Но вот чуть в стороне он
У дома их встретила Болеслава. Украдкой взглянув на Неждану, она тихо сказала Чеславу:
— Отец ждет тебя в доме, сынок. Негодует. Не противоречь ему, пусть остынет. — И зашептала в спину парню призывы к доброте и расположению духов и богов-покровителей.
Чеслав ввел Неждану в дом. Велимир, до этого сидящий на лавке за столом, медленно встал и подошел к девушке. Подняв рукой опущенное лицо девушки, он какое-то время молча рассматривал Неждану. Потом отошел и посмотрел на сына.
— Видал, народ будто на гуляние высыпал! Хорошую ты потеху устроил, сынок.
— В нашей глуши каждый новый человек в диковинку. Что скажешь, отец?
Велимир как будто не слышал вопроса сына. Он опять рассматривал Неждану.
— Как кличут тебя, девица?
— Нежданой меня кличут… — За много дней Чеслав наконец услышал ее голос. Он был тихим, но не испуганным. — Я дочь Буревоя.
— Час от часу не легче! — в сердцах произнес Велимир и, тяжело вздохнув, добавил: — Ох, и везуч ты, Чеслав, на мороку. Украл девку, да еще и дочку Буревоя, недруга нашего.
— Я не знал, чья она дочь, — искренне сказал Чеслав.
— А то бы тебя это остановило?
— Я бы ее все одно… увел, — помолчав, сознался юноша.
— А может, ты того… сама за ним пошла, красавица? — строго спросил Велимир у девушки.
Неждана от возмущения едва не задохнулась:
— На какую мороку он мне сдался, медведь хищный?! Я и опомниться не успела, как он сгреб меня!
— Верю. Но что сталось, то сталось. Теперь надо подумать, как эту похлебку-варево расхлебать. — Велимир не спеша подошел к столу и опустился на лавку.
Ему, как главе рода, нужно было принять решение, причем решение правильное, чтобы не навредить ни сородичам, ни собственному сыну.
— Отец!.. — хотел было что-то сказать Чеслав.
— Молчи! — строго прервал его отец. — До посвящения она поживет у нас, а я пока думать буду, что далее делать с ней. Людям скажешь, что в лесу ее подобрал. А кто такая и откуда, не знаешь. Пожалел и подобрал. А ты, девка, скажешь, что из рода Всеволода. Их городище далече, наши там мало кого знают. Скажешь, что по грибы пошла да заплутала сильно.
— Зачем мне врать?
— Слушай, неразумная! — В голосе Велимира опять прорезалась жесткость. — Ты здесь чужая, и род ваш проклят для нас. А потому для твоей сохранности
Болеслава и Голуба не заставили себя долго ждать, вошли в дом и с интересом уставились на Неждану.
— Примите ее. — Велимир указал на девушку. — Девка у нас поживет какое-то время. Народ будет спрашивать, кто такая да откуда, скажете, что Чеслав в лесу подобрал, заплутала… Ну, вы тут разбирайтесь, а мы с Чеславом пойдем на берег, лодки посмотрим. Говорят, какая-то треснула, прохудилась. Ратибор явится, пусть догоняет.
Велимир с сыном вышли из дома. Всю дорогу к реке шли молча. Только на берегу Велимир нарушил молчание:
— Красная девка! — И, помолчав, добавил: — Надеюсь, у тебя ума хватило не испортить ее?
— Хватило, — глухо ответил Чеслав.
— Не думаю, чтобы Буревой так просто смирился с пропажей дочки, — размышлял вслух Велимир. — Искать будет. А может, те пришлые, что у нашего городища топтались и о которых Сокол сказывал, и были его людьми?
— Я осторожен был…
— Осторожен! Осторожен!.. — передразнил сына Велимир. — Хватит талдычить о своей осторожности. Вон куда она тебя привела!..
Но Чеслава это не смутило.
— И Сокол сказывал, что не видел свежих следов. Ушли пришлые. — Юноше самому хотелось верить в это. — А девок и раньше завсегда воровали.
— Воровали… — думая о чем-то своем, повторил уже более миролюбиво Велимир. — Вижу, люба она тебе, Чеслав…
— Люба…
— И я как отец могу понять тебя, но как отвечающий за весь род наш не смею допустить такой вольности. Не по законам это нашим, не по правде, — все так же спокойно продолжал Велимир. — И против предков наших я не пойду и тебе не дам это сделать.
Но то, с каким спокойствием говорил Велимир, совсем не примирило Чеслава с этими словами. Однако, сдерживая рвущееся наружу несогласие, кипящее в нем, он, как и отец, тоже постарался ответить невозмутимо и с достоинством:
— Я тебя, отец, почитаю, как и предков наших, и память о них не укорачиваю, но и себя неволить не дам!
— Смел?! — Велимир будто припечатал сына взглядом и тоном, не терпящим возражений, повелел: — Выполнишь волю мою и рода нашего!
— Но и свою не дам удавкой задушить!
— Щенок! Отца ослушаться вздумал?!! — взревел Велимир и наотмашь ударил Чеслава по уху. — Как мне у других повиновения требовать, коли собственный сын кориться отказывается?
Рука у Велимира была ой какой тяжелой! Чеслав, сдерживая невольные слезы, сделал шаг назад. В нем кипели злость, обида и задетая гордость. Всклокоченный и возмущенный, с малинового цвета ухом, по которому пришелся удар, он был похож на взбешенного петуха. Если бы перед ним был не его отец, а любой другой, он, не раздумывая, бросился бы в драку и отомстил за нанесенную обиду.