Воин света
Шрифт:
— А чего тебе не нужно знать? — улыбается он своей гангстерско-денировской улыбочкой.
— Того, — говорю я, — о чём вы можете пожалеть в будущем. Ну, в смысле, пожалеть, что сказали мне.
Он молчит, взвешивает, должно быть, свои невысказанные слова. Рассматривает их под этим углом.
— Раз уж, — подливаю я коньяку и ему, и себе, — раз уж пошёл такой откровенный разговор, придётся и мне с вами пригубить, да? Я лично, предпочитаю, чтобы разговоры между партнёрами всегда были максимально прямыми, открытыми и доверительными.
—
— Леонид Юрьевич, но как бы я мог сказать? Я не хотел, чтобы вы на меня, как на полоумного смотрели. Не решался.
— Понятно, — кивает он и улыбается. — Шефу моему нашёл, как доказать, а мне не решался. Это о многом говорит, между прочим.
— Но вы-то сейчас разговор не о доверии завели, а о возможностях…
— Да, о возможностях. А в голове держу ещё и другие вопросы, в том числе, вопросы безопасности и не только… Наш багамский траст, между прочим, зарегистрирован исключительно на тебя. Это ведь серьёзное доверие с моей стороны, ты так не считаешь? Я тебе полностью доверился и даже намёков на сомнение не позволял. Да у меня и не было раньше никаких сомнений. А теперь, к сожалению, сомнения имеются. Появились, бл*дь, сомнения.
Он делает глоток и растягивает губы в улыбке. Глаза его лучатся добротой и теплом. Ну, вот как теперь?..
— Этот вопрос мы вполне можем решить, — пожимаю я плечами. — Сделаем доверенность, передадим инструкции и половина компании будет перерегистрирована на вас. Просто это может иметь последствия, если информация о бенефициарах случайно где-то всплывёт. Такие утечки происходили на моей памяти. Приятного мало. Панамский кейс был для многих сокрушительным. Это дело устроили спецслужбы, но в будущем и помимо них будет много желающих вскрыть чужие тайны. Вики ликс, какой-нибудь или ещё кто…
— Даже если не опасаться утечек, передачу акций организовать не так уж и просто, — усмехается Злобин.
— Это решаемо, не сомневаюсь, — уверенно говорю я, хотя, на самом деле, уверен далеко не на сто процентов, да и не собираюсь пока это делать. — Поговорим с Евой, посоветуемся и…
— Доверенность из Москвы от твоего карманного нотариуса вряд ли поможет, а сам ты дальновидно решил сдаться родной армии… Так что ближайшая поездка возможна только через два года. А, кстати, что происходит с акциями в случае кончины их держателя?
— Передаются наследникам, — пожимаю я плечами. — Послушайте, Леонид Юрьевич, я понимаю, что вы разочарованы, тем, что я поступил не так, как сделали бы на моём месте вы. Хотя, это совсем не факт.
Я многозначительно поднимаю указательный палец. Фак, это не факт!
— Я не знаю, как бы я сделал. Но точно, рассказал бы обо всём не Андропову, а своему
— Я вам безоговорочно доверяю! — твёрдо говорю я.
Правда, сейчас уместнее сказать это в прошедшем времени, доверял… И то, с оговорками, понимая, что цели накопления материальных ресурсов у нас были совершенно различными с самого начала.
— Безоговорочно, — продолжаю я. — И ничего в моём отношении к вам после Андропова не поменялось. Я изначально всё это затевал не для личной выгоды, а для того, чтобы не дать стране провалиться в анус девяностых годов. В общем-то, я вам даже говорил неоднократно, что все заработанные средства планирую вернуть в Россию.
— Да, что-то такое припоминаю…
— Вы со своими капиталами будете делать, что пожелаете, а я… вы знаете, в общем. Поймите, вдвоём с вами нам страну не поднять, не отстоять. Тем более, начинать нужно уже прямо сейчас, а не через десять лет.
И, на самом-то деле, в чём уникальность нового пути, если мы просто решили бы приватизировать Русь-матушку, воспользовавшись инсайдерской информацией? Именно такие дяденьки и придут в начале девяностых. Ну, то есть, я надеюсь, что теперь не придут, конечно.
Злобин наливает ещё. Мы молча пьём. Беззаботное опьянение первого этапа нашего бизнеса безвозвратно ушло, как и первые впечатления о коньяке. Так всегда бывает. Сначала легко и кайфово, а дальше… Ну, собственно, это и так ясно, мне ж не восемнадцать лет… Но хохма в том, что мы оба понимаем, в ближайшее время друг без друга нам не обойтись. Кажется, прямо сейчас мы становимся заклятыми друзьями.
Но как только кто-то почувствует уверенность в собственных силах и поймёт, что партнёр уже не нужен, он нанесёт удар. Жалко, честно говоря, но по-другому, наверное, и быть не могло…
И уже совсем не будет важно, на кого записаны акции, фирмы и что-нибудь ещё. При исчезновении одного из партнёров, второй будет продолжать вершить дела его именем.
И ещё одна неприятность. Скорее всего, теперь Злобин будет собирать на меня досье. Впрочем, высока вероятность, что это досье существует с нашей первой встречи или даже появилось ещё раньше…
А вот у меня на него досье нет… Мне бы сейчас ой, как пригодился какой-нибудь прыткий хорёк типа Поварёнка, да только где он сейчас… Иных уж нет, а те далече…
— Леонид Юрьевич, — прерываю я тишину. — А какая судьба ждёт нашего общего дружка Кухарчука?
— Незавидная, — улыбается он. — Незавидная. В любом случае, в «конторе» он больше работать не будет.
— Хех. Работать в «конторе»? Шутите? Я имел в виду, в расход его не пустят?
— Нет. Я даже не уверен, что суд будет. Хотя, это зависит от интересов других игроков. Сейчас в нём никто не заинтересован. Так что, шансов, вообще-то мало у него. Судить, наверное, будут… А чего? Жалеешь его или, наоборот, крови его желаешь?