Воин
Шрифт:
— Для себя я не хочу ничего, настоятель Шиминь, — покачал головой я. — Я лишь прошу о помощи для своего предводителя.
— Видимо, он действительно достоин нашей помощи, — задумчиво произнёс Шиминь, — если ему служат такие люди, как ты, юный Вэй-ли.
Выходит, мои слова относительно мастеров Чжоу и Чина практически ничего для настоятеля не стоили. Видимо, он из тех людей, для которых реальные люди и их поступки значат куда больше нежели слова.
Ночью ко мне явился Ши. Он возник в моей келье, вышел из тёмного угла. Я долго не мог
— Очень странное место, — произнёс Ши, присаживаясь на край небольшой стоявшего в келье стола. — И сила вроде разлита в воздухе, а не дотянешься никоим образом. Надо добраться до капища. Идём.
Говорить Ши, что я спать хочу и, вообще, устал с дороги было бесполезно. Пришлось подниматься и идти вслед за ним, лишь накинув одежду, зашнуровывать её пришлось уже на ходу. Всю дорогу я отчаянно жалел об оставленном у ворот копье, куда больше чем при встрече с рогатым монстром. Хотя оно бы меня не спасло, едва мы приблизились к единственной во всём монастыре закрытой на засов двери, как нас окружили призраки, отдалённо похожие на людские фигуры.
— Кто посмел проникнуть сюда?! — прогремел голос настоятеля Шиминя. — Юный Вэй-ли, — через мгновение заключил он, — ты привёл-таки в монастырь шпиона. Вчерашнее чудовище служило лишь для отвода глаз!
Ши начал меняться на глазах, прямо как давешний каган, вот только место лжемонаха занял тот самый беловолосый человек с западными чертами лица, одетый в чёрный плащ. Именно он спорил с кем-то в моём сне-бреду за мою душу и отспорил её у черноусого крепыша.
— Я слышал о тебе, получивший силу богини мёртвых древнего мира, — произнёс невидимый Шиминь. — Ты пришёл за её силой, обманом проникнув в монастырь, поэтому я говорю тебе — убирайся! И забудь дорогу сюда на веки вечные. Со всеми нами тебе не справиться. Юный Вэй-ли останется с нами.
— Он — мой, — отрезал Ши, хотя наше имя подходило ему сейчас, как корове седло. — Я отспорил его жизнь у Владыки Подземного мира и не намерен отдавать его вам за просто так.
— Он останется здесь! — Это уже Сандзо. Он появился в коридоре, вновь полыхая белоснежным светом, начал надвигаться — другого слова не найти — на Ши. — Ты не имеешь больше власти над ним, Делакруа!
— Не тебе говорить такие слова, монашек, — отрезал изменившийся Ши, которого Сандзо назвал Делакруа — вот это имя как нельзя лучше подходило ему. — Я могу стереть тебя в порошок.
Их взгляды скрестились подобно клинками западных шпаг, мне даже показалось, что я услышал скрежет стали. Ни один не отвёл глаза, безмолвную дуэль прервал настоятель Шиминь.
— Довольно! — осадил обоих невидимый настоятель. — Убирайся отсюда, Делакруа! Я не пожалею никаких сил, чтобы выгнать тебя, даже если после этого от монастыря останутся лишь руины.
— Я уйду, — неожиданно покладисто отозвался Делакруа, — но я ещё вернусь. — Следующие слова были обращены ко мне: — Ты исполнил свой долг передо мной и отныне свободен от каких-либо обязательств по отношению ко мне. Прощай, Вэй-ли. — И он исчез.
Глава 4
Это не было
Настоятель Шиминь так же вёл себя, как в чём не бывало. Он сообщил мне, что со мной к предводителю Циню отправятся мои былые компаньоны, в качестве, как он выразился, передового отряда лаосцев. Я с благодарностью поклонился ему в ответ и попросил выделить нам еды в дорогу, ибо путь до нашего дома далёкий, а выступить я хотел бы прямо сейчас.
— Ты ещё худший узурпатор, чем Сандзо, — заклеймил меня Гоку, узнав эту новость, — тот хотя бы кормит прежде чем гнать в дальнюю дорогу. — При этом мальчишка корчил мне страдальческие рожицы, видимо пытаясь уморить меня.
— Может быть, — кивнул я, кусая губы, чтобы не рассмеяться, — но времени у нас слишком мало. Ты же не хочешь просидеть всю начинающуюся войну здесь.
— Между прочим, — заметил он, — и просидел бы. Только у меня никто не спрашивает, что я хочу. Скажи я хоть слово поперёк, так меня тут же или Сандзо или Са за шкирку ухватят и потащат за собой.
— Теперь к ним присоединюсь ещё и я, — всё же позволил себе усмехнуться я.
Мы вышли из монастыря и двинулись на запад, к Боян-Обо. Я очень надеялся, что Цинь-ин со своими людьми добрался туда удачно. За это говорило то, что отряд Кулай-богатура налетел на нас в окрестностях Горного монастыря, да и разыскивали они не беглецов, а лекаря для Тэнгэ-богатура. Интересно, нашли ли?
Тэнгэ-богатур поёжился. Отчего в его шатре так холодно? Он поднялся на своём лежаке, оглядел шатёр. В углу его сгустился туман, из которого выступил невысокий человек в серой одежде и колпаке. Богатур узнал его — это был дядюшка Ву собственной персоной, один из сильнейших шаманов Каганата. Не смотря на замогильный холод, вонзившийся в кости Тэнгэ-богатрура, он постарался приосаниться, хотя раны, полученные им в недавнем сражении всё ещё страшно болели и каждое движение отдавалось во новой болью во всём теле.
— Что тебе нужно, Ву? — поинтересовался он.
— Я принёс тебе весть о гибели Кулай-богатура, — произнёс в ответ Ву, — а также о том, что его отряде потерял и второго толкового, но излишне горячего командира — воина Кунда.
— Так они больше не преследуют циньских мятежников! — возмутился Тэнгэ-богатур. — Проклятье! Если б я мог сам возглавить новый отряд!
— Я могу помочь тебе, — кивнул дядюшка Ву. — Я исцелю тебя, но взамен ты не только покончишь с циньцами, но и принесёшь мне головы мастера копья Вэй-ли и его спутников из Горного монастыря.