Воин
Шрифт:
Мужчина лет шестидесяти вышел из сенного сарая, почесывая затылок. У него были пушистые седые волосы и густые брови.
Горец вручил ему поводья своего коня и произнес:
— Будьте так любезны задать нашим лошадям лишнюю порцию овса.
Старик нахмурился в ответ:
— Что?
Шотландец протянул ему монету и повторил:
— Будьте так любезны задать нашим лошадям лишнюю порцию овса.
Горожанин скривился в гримасе отвращения:
— На каком языке ты говоришь? На английском?
Судя
До Кэт наконец дошло, что местный житель не мог понять говорящего на нормандском наречии шотландца из-за его сильного акцента.
Она встала между собеседниками, чтобы охладить их пыл, и обратилась к горожанину:
— Добрый господин, нам надо поставить наших лошадей в конюшню на ночь. Этот человек попросил вас задать им дополнительную порцию овса.
— Так почему же он так прямо это не сказал?
Старик взял деньги и увел лошадей, а Локлан еще сильнее рассердился:
— Именно это я и сказал!
Катарина едва сдержалась, чтобы не рассмеяться над его гневом. Она знала, что горец этого не поймет, поэтому лишь произнесла:
— Да, но твоя речь звучит с довольно сильным акцентом, и я уверена, что этому человеку нечасто приходится его слышать.
Горожанин вернулся к ним и, прочистив горло, обратился к Кэт:
— Кстати, миледи, возможно, вы захотите объявить нашим людям, что ваш спутник немой и станете сама говорить за вас двоих. Мы здесь не любим чужаков, особенно англичан.
Ноздри Мак-Аллистера раздулись.
— Я не англичанин! — процедил он сквозь стиснутые зубы.
Катарина напустила на себя притворную серьезность:
— В его мире нет разницы между тобой и англичанами.
— Разница есть, и огромная!
— Я это знаю, но для французского крестьянина ты просто еще один иноземец, неважно англичанин ты или шотландец.
На челюсти лэрда заходили желваки.
Кэт похлопала его по руке:
— Пойдемте, милорд, и я позабочусь о том, чтобы подыскать место, где мы могли бы отдохнуть и перекусить.
— Ты наслаждаешься ситуацией, не так ли?
— Больше, чем ты можешь себе представить.
Локлан проводил ее взглядом, когда она проворно обогнала его, исполненная самодовольного торжества. По правде говоря, у него и раньше бывали подобные проблемы: люди не понимали его французский, хотя он свободно на нем изъяснялся. Шотландца бесило, что сейчас он вынужден зависеть от женщины, которая едва может его терпеть.
Когда путники приблизились к зданию, на вид казавшемуся небольшой гостиницей, они услышали жалобный детский голосок, доносящийся из находившейся неподалеку лавки кожевника.
— Прошу вас, сэр, отец ужасно рассердится. Он сказал, что на этот раз ему нужна достойная оплата.
— Я уже расплатился с тобой, мальчишка.
— Но, сэр!
Голосок мальчика прервал звук пощечины. Мгновением позже ребенок не старше десяти лет, невысокий и тощий, с полными слез карими глазами, спотыкаясь, выскочил из лавки, держась рукой за щеку.
Когда паренек пробегал мимо Локлана, горец схватил его, вынудив остановиться.
— Ты в порядке?
Мальчик отшатнулся:
— Отпустите, милорд! С меня вам нечего взять!
Шотландец покачал головой:
— Мне ничего не нужно от тебя, парень. Я просто хочу знать, честно с тобой поступили или нет.
Кэт остановилась, заметив, что Мак-Аллистер отстал от нее. Она кинулась назад и обнаружила шотландца в компании мальчишки перед небольшой лавкой.
Одна щека у пацаненка была ярко-красного цвета, и на ней ясно виднелся отпечаток большой руки. Одного этого вида было достаточно, чтобы привести девушку в ярость.
Голос паренька дрожал, когда он объяснял горцу:
— Я принес шкуры, как велел отец, но кожевник заплатил лишь половину обычной цены.
Не успела Кэт и глазом моргнуть, как Локлан уже затащил мальчика в лавку и поставил перед ее владельцем. Катарина последовала за ними, но лэрд, похоже, не заметил, как она вошла, потому что лицо его было обращено к кожевнику.
Глаза ремесленника расширились, когда он увидел мощное сложение воина и меч у его пояса.
— Ребенок говорит, что ты задолжал ему плату, — произнес Мак-Аллистер.
Лавочник зло сощурился:
— Что это еще за ложь, мальчишка?
— Я не лгу, сэр. Прошу вас. Отец побьет меня, если я принесу домой меньше денег, чем он ожидает.
Кожевник скривил губы и швырнул охапку шкур пареньку:
— Тебе повезло, что я хоть что-то заплатил. Эти шкуры мне не годятся. Твой пьяный отец большинство из них испортил. А теперь убирайся с моих глаз, пока я не попросил арестовать тебя за воровство.
Паренек прижал подбородок к груди и повернулся, чтобы уйти, но Локлан задержал его. Опустившись перед ребенком на колени, он попросил:
— Дай-ка взглянуть на твои деньги.
Мальчик раскрыл ладонь, на которой лежала одинокая медная монета, и на глазах его выступили слезы.
— А насколько больше ты должен был получить?
— Один франк, милорд.
Горец распустил завязки своего кошелька и протянул ребенку два франка.
Мальчик недоверчиво посмотрел на него:
— Благодарю вас, милорд. Благослови вас Господь!
Локлан с достоинством кивнул, и мальчишка выбежал из лавки, а воин поднялся с колен и обратил устрашающе сердитый взгляд на кожевника, заставив того отшатнуться на пару шагов. Затем Мак-Аллистер швырнул лавочнику несколько монет: