Воин
Шрифт:
— И ты скучаешь по нему?
— Да. Его озлобленность порой выглядела довольно забавно.
Вместо ответа Локлан внезапно замер и знаками приказал ей остановиться и умолкнуть.
Катарина хотела спросить, в чем дело, но по действиям горца поняла, что лучше затихнуть, не подвергая себя ненужному риску.
Воин пристально всматривался в окружавшие их деревья, склонив голову, словно прислушиваясь.
Катарина подошла, встала рядом с ним и тихонько прошептала:
— Что-то не так?
— Не знаю, — едва слышно отозвался
Кэт сглотнула ком в горле. Мак-Аллистер продолжал обшаривать окрестности взглядом, а она внезапно осознала, как близко к нему стоит. Она уже и забыла, каким крупным мужчиной был Локлан. Находясь рядом со своими братьями, он обычно старался не выделяться.
Но сейчас горец выглядел очень волнующе. У него были широкие и очень мускулистые плечи. Завязки туники шотландца ослабли, открывая взгляду Кэт тугие канаты мускулов на груди. Рука покоилась на рукояти меча, словно готовая к сражению.
Вообще-то Катарина всегда считала блондинов слегка простоватыми и женственными. Но в этом мужчине ничего подобного не было. Локлан обладал суровыми точеными чертами лица, а глаза его обжигали красотой и светившимся в них умом.
Но больше всего ее удивило внезапное желание протянуть руку и коснуться щеки горца, чтобы ощутить украшавшую ее щетину. Кэт и сама не могла объяснить этот порыв, и все же побуждение было таким сильным, что она едва ему не поддалась.
Локлан опустил взгляд на спутницу и замер, увидев отразившееся на ее лице чувственное возбуждение. Он привык видеть вожделение в глазах других женщин, но не в ее взгляде. Такое поведение Катарины одновременно и встревожило его, и вызвало желание. Учитывая далеко не дружественный характер их предыдущего общения, горец не мог поверить, что его тело так отозвалось всего на один ее жаркий взгляд. В некоей самоубийственной части его сознания даже возникла тяга поцеловать эту девицу.
«Ох, парень, — одернул он себя, — поумерь пыл. Ты же не захочешь попробовать на вкус уста этой гадюки. Она самая настоящая баламутка. Не доставало еще связаться с женщиной, которая осложнит твою и без того непростую жизнь».
Это было правдой. Он жаждал покоя. Вождю клана Мак-Аллистеров хватало суматохи, которую вносили в его существование соплеменники, братья и мать, и он не хотел приглашать в свой дом дополнительные несчастья и споры. Ему нужна была покладистая и тихая жена, которая бы умиротворяла его, а не раздражала и сердила еще больше.
Прочистив горло, Локлан отступил от Катарины на шаг и снова взялся за поводья своего коня.
— Что бы это ни было, должно быть, опасности нет. Идем дальше, — произнес горец и снова двинулся по дороге.
Кэт догнала его и зашагала рядом.
— А как поживают твои братья? — спросила она. — Ювин заботится о моей кузине, или Нора уже спустила с него шкуру?
Глядя прямо перед собой, а не на спутницу, представлявшую соблазнительное зрелище, Мак-Аллистер ответил:
— У них все хорошо. И хотя
— Но тебя все равно что-то беспокоит.
Эти слова все-таки заставили Локлана взглянуть на Катарину:
— С чего ты это взяла?
— Моя мать обладала даром ясновидения, часть его передалась и мне. Что-то, связанное с твоей семьей, лишает тебя покоя. Я это чувствую.
Всё верно. Его дом был наполнен смятением. Брейден рассказал матери про плед Киранна, и теперь Айлин проливала слезы от страха за сына, затерявшегося где-то в этом мире. Локлан пообещал ей, что не вернется, покуда не узнает наверняка, что случилось с младшим братом.
— По крайней мере, я не сбежал от своих родных, — напомнил он Кэт о ее собственных семейных проблемах.
— Так и было. Мой отец — невыносимый человек, как и ты. Но я удивлена, что ты отправился в путешествие в одиночку. Кто же руководит кланом в твое отсутствие?
— Брейден и Ювин приглядывают за всем, а моя мать им помогает.
— Это так не похоже на тебя. Не могу представить, что ты вверяешь кому-то свой клан.
Лэрд предпочел проигнорировать едкий сарказм, с которым девушка произнесла эти слова:
— Я вверяю его не кому-то, а своим братьям. Они хорошо сведущи в делах клана. Кроме того, я не мог просить их оставить надолго своих жен и детей и не доверил бы такое путешествие никому, кроме члена нашей семьи. Я — единственный, кто мог отправиться на поиски, поэтому я здесь.
— Обнаружил ли ты какие-либо известия о Киранне?
— Да. Он покинул Шотландию и отправился в Святую Землю в поисках нашего брата Сина.
— Но так и не нашел его?
Локлан отрицательно покачал головой и добавил:
— Хотя многие знавали Киранна. Последний раз его видели с рыцарем по имени Страйдер Блэкмурский. Мне сказали, что лорду Страйдеру наверняка ведомо, что сталось с братом.
— А если ты найдешь беглеца?
— Я буду лупить его до крови, пока он не начнет умолять о пощаде, — прорычал шотландец.
— Почему ты так сердит на него?
Мак-Аллистер не ответил. Вместо этого он вспомнил тот последний раз, когда видел брата.
Киранн был пьян. Он сидел в их старой детской комнате, исполненный хандры и боли.
— Ты помнишь тот день, когда Изобейл впервые явилась сюда? — спросил он Локлана.
Старший брат попытался отобрать у младшего кувшин с медовухой, но Киранн начал сопротивляться, и часть хмельного напитка выплеснулась ему на тунику, отчего ткань облепила грудь.
— А я помню, — продолжил Киранн, телом отгораживая кувшин, чтобы брат его не забрал, и устремляя на Локлана налитый кровью взгляд. — С чего ты тогда взял, что Изобейл плохая?
Понимая, что брошенному влюбленному скорее нужно сочувствие, чем взбучка, Локлан отступил назад и ответил: