Воины игры
Шрифт:
– Вижу, - признал воин.
– Скажи мне, добрый человек, что сам об этом думаешь?
Глупо, конечно, но кто сказал, что разрабы не предусмотрели возможность разговорить неписей?
– Думаю, господин, что не моего ума это дело.
– А я не про ум спрашиваю!
– пришлось повысить голос, чтобы археолог перестал трястись и говорить глупости. Вдруг, подействует?
– ->
Вы успешно применили навык "Запугивание"
– ->
– Воля твоя, господин.
– Археолог, превозмогая
– Не похоже, чтобы твоего бывшего брата, - Хагер кивнул на дважды покойника, - убила, оживила и снова убила одержимость.
– Ясное дело, что не напрямую, - охотно согласился копатель, - но у Рамата рассудок пеленой затянуло, алчный стал, всюду ему враги и заговоры мерещатся. Он сам тех разбойников и нанял, чтобы нас по одному на тот свет отправить. Но то - лишь мои мысли. Некоторые братья верят ему по-прежнему. Я же полагаю: боится он, что отберем Заточенную душу.
– Так она все-таки его?
– "Вот оно! Только бы сказал сукин сын, а не начал петлять, как заяц".
– Не тяни, если есть чего сказать.
– Чего не слышал, господин, о том и не стану врать, - у археолога даже шепот стал степенным и менторским.
– Но не все, чего мы не видим, - не существует, как и не все, что видим, - есть истина.
– Ладно, разберемся.
Хагер отправил археолога в лагерь, а сам еще раз осмотрел мертвеца. НПС был прав - при более тщательном осмотре на коже покойника стали видны трупные пятна. А о гнусной вони разложения и говорить нечего - ее не мог перебить даже крепкий мороз. Тело мертвеца распадалось буквально на глазах. Наверняка без магии не обошлось - кончилось колдовство, и смерть стала наверстывать свое.
– Наслаждаешься ароматной компанией?
– послышался голос Руни.
– Типа того, - ответил он, поднимаясь. Синяк на лице ловкачки стал еще выразительнее - к утру наверняка будет основательный отек.
– Сильно болит?
– Ерунда, до свадьбы заживет, - сказала она, попыталась улыбнуться, но лишь поморщилась от боли.
– Связала Рамата так, что и сама теперь переживаю, смогу ли развязать.
– Молодец. Закейра не появилась?
– Нет. И вряд ли мы ее увидим снова.
– Думаешь, она стоит за всем этим?
– Практически не сомневаюсь, - уверенно согласилась ловкачка.
Хагеру очень хотелось поверить в ее правоту, но она вряд ли была объективна до конца.
– Сам посуди, - продолжала девушка, - для чего исчезать, если правда, как она уверяла, на ее стороне? Стал бы ты бежать от того, что принадлежит тебе? Сомневаюсь.
– Она могла испугаться.
– Хагер допускал, что синеглазую в самом деле могло испугать происходящее. Волки, разбойники и, в конце концов, они - наемники, которые перешли на другую сторону лагеря.
– Мне кажется или ты в самом деле хочешь убедить себя в том, что виновата не она? Мне-то ничего доказывать не
– В голосе Руни появилась злость.
– Но будет честно, ели заранее предупрежу, что не подниму кинжал против Рамата до тех пор, пока доказательством его вины не будет что-то более существенное, чем слова одной смазливой неписи.
И, не дав Хагеру ответить, шмыгнула в тень. Обижается, но хоть не скрывает. А с другой стороны - права, как ни крути. Вся беда происходящего в том, что трупов прибавилось, загадок тоже, а вот разгадок осталось в том же количестве - хрень с фигой пополам.
Хагер оставил мертвеца и направился в спешно разбитый лагерь. Спутников нашел у костра: Брандин и Арагна о чем-то шепотом спорили, Сарф любовно перебирал стрелы в колчане, а выжившие археологи уплетали какие-то сухари.
– Рамат где?
– спросил Хагер, осматриваясь.
– Спит, - бросила Арагна и кивнула в сторону дремавших гэл.
– Спит? Вы ему по башке что ли настучали?
– В некотором роде, - перехватил разговор Брандин и, оглянувшись на археологов, поманил Хагера рукой.
– Его отравили.
– Точнее - обпоили, - встряла ведьма.
Откуда-то из складок мантии она достала флягу - Хагер припоминал, что видел такую же у Рамата.
– У нее, - колдунья вынула пробку и показала воину горлышко, - специфический запах. Не уверена начет других компонентов, но здесь точно есть красный дурман и дикая ларрика.
– А можно сразу к сути? Мне названия ну вот совершенно ни о чем не говорят.
– Если к сути, то эти травы используются для приготовления зелий, затуманивающих разум. Что-то вроде местного аналога наркотиков. Дурман вызывает эйфорию, ларрика раскрепощает и делает выдуманное реальным. Правда, все это только при малых дозировках и употреблении с перерывами. Наш же археолог, судя по всему, пил эту термоядерную концентрированную байду уже несколько дней.
– И не чувствовал, что пьет?
– В это верилось с трудом.
– Нет, если сам потихоньку добавлял зелье себе в питье. Будь мы в реале, я бы сказала, что он применял данные травы как успокоительное. Но кто-то позаботился о том, чтобы концентрация трав заметно увеличилась. Ну и плюс еще какие-то компоненты, которые я не узнаю без хотя бы минимального алхимического оборудования.
– Значит, вот откуда его паранойя, - задумчиво проговорил Хагер.
А что, если нет никакого грабежа вообще? Если он сам не рассчитал дозу и помешался? Как там Арагна сказала - принимает выдумку за реальность?
– Думаешь, он сам себя отравил?
– озвучил его мысли Брандин.
– Есть такое. Не знаю, правда, насколько это теоретически возможно.
– Настолько же, насколько возможно, что в реальности молодые девки и пацаны добровольно присаживаются на наркоту, - мрачно вставила Арагна.
– Грань очень тонка.
– Что ж, если предположить, что разрабы решили подкинуть такой изощренный сюжетный поворот, то вопрос о том, куда подевалась Закейра, - все равно остается открытым. Если ее виновность Рамат сам себе внушил под действием зелья, то постоянные исчезновения играют против нее.