Воины облаков
Шрифт:
Переночевать под укрытием стен казалось удачной идеей. Люди стремятся к жилью. Даже разрушеному. Я хотела войти в один из домов, но Пушак резко остановил меня.
– Не тебе одной могли приглянуться эти стены,- предостерёг он меня и был прав.
Камень выпавший из кладки громко стукнул в стену. И в дверной проём практически выпрыгнула толстенная, с руку мужчины, трёхметровая змея. Пушак махнул мачете.
– Шушупи!- крикнул он,-я так и думал. Она любит высокие места, где не заливает водой в дожди.
Больше змей не оказалось, но зато и грызунов не
Мы так уютно устроились, что все спешили улечься у костра. А бродящий поблизости ягуар, огонь и стены, настроили нас легкомыслено и охрану выставлять не стали.
Пушак повернулся во сне и я проснулась. Услышала шорох и чуть приоткрыла глаза.
У входа стоял совершенно обнажённый Руми. Его вещи были беспорядочно разбросаны. Он запрокинул голову и, казалось, принюхивается, как зверь к ночным запахам леса. Постояв секунду, парень выскользнул в темноту текучим звериным движением. Зачем-то я поднялась и осторожно пошла за ним. Вдали до сих пор сверкало, а над нами сияла луна. Я увидела, как Руми уходит в заросли и поспешила за ним. Но, через пару десятков шагов, потеряла его. Оглянулась. В свете луны всё ещё в просветы деревьев виднелся наш, освещённый изнутри светом костра дом.
Вдруг совсем недалеко за деревьями раздался тоскливый и одновременно страстный зов ягуара “А-а, а-а, а-а-уу”. Вздрогнув, я тихонько раздвинула ветви. На маленькой полянке стоял Руми. Запрокинув голову к луне он повторил свой призыв так убедительно, что меня не удивила, вышедшая с другой стороны поляны, девушка.
Она была смуглокожей, почти чёрной в резких лунных тенях. Волосы. тугим узлом стянутые на макушке и дикой прядью свисавшие на плечо, делали её глаза ещё более раскосыми. На ней не было никакой одежды, только огромные когтистые лапы ягуара, надетые вроде перчаток. Её маленькая острая грудь с торчащими сосками, казалось оцарапает парню кожу, когда она кошчьими движениями начала тереться об него всем телом. Кожа юноши заблестела от выступившего пота. Он повёл напряженными плечами и зарычал, оскалив крепкие ровные зубы. Девушка продолжала свой танец вокруг нервно вздрагивающего парня. Он стоял не шевелясь, только мышцы буграми ходили под кожей. Куда делся угловатый янакуна!
Девушка каплей стекла на землю и, одним влекущим движением, перевернувшись на живот, по-кошачьеи изогнула спину, приподняв круглые ягодицы.
Руми наклонился над ней и прижал её голову к земле ладонью. Сильный, красивый, готовый доставить наслаждение зовущему телу.
Я услышала тихое
– Извини,- шепнула я на полном серьёзе,- конечно мне нечего делать на, первом в жизни Руми, таинстве любви.
Отступив на несколько шагов, я, под внимательным наблюдением ягуара, пошла в сторону света. Я была настолько возбуждена этой сценой, что, войдя в дом, потянула с себя тунику. Пушак снова повернулся во сне и протянув руку ощупал место, где должна была спать я. Не найдя желаемого, тревожно поднял голову. Я стояла в свете костра, обнажённая, как лесная нимфа. Встав на колени возле шамана я повела плечами и так же по-кошачьи изогнула тело. Пушак прерывисто вздохнул и повёл рукой по ямочке позвоночника до вызывающе приподнятых ягодиц.
Чаупи-тута не узнавал друга. Он сильно изменился, как-будто даже повзрослел. У них стало меньше доверительных разговоров. Только, когда ягуар отправлялся далеко в лес, по своим звериным делам, Руми терял отрешённость, теперь частенько присутствующую в его взгляде.
Только день назад они провели обряд, но даже тело его стало рельефнее и ловчее. Он неутомимо шёл целый день, а ночью, похоже, не спал ни минуты. Вокруг глаз его залегли голубые тени. Движения и взгляды, напряжённые и чувственные, нервировали шамана.
Когда утром ягуар ушёл в лес, Чаупи-тута пошёл к другу, чтоб урвать минутку и поговорить с ним о своих сомнениях.
– Руми, -положил он руку на его плечо,- как думаешь, а может тотемный зверь взять над человеком верх, так, что тот этого даже не заметит?
Жёлто-зелёные глаза парня сверкнули. Чаупи-тута даже испугался. И тут же вдали закричала гарпия. Руми вздрогнул и взял себя в руки.
– Мальчик прав,- шаман подошёл и стал рядом с Чаупи-тута,- зверь пытается подчинить тебя. Ягуар хитёр и независим. Ты думаешь ему нравится подчиняться тебе?
– Я не понимаю..,- с юноши сползала его звериная ипостась,- он же подчинился во время обряда.
– Правильно,- шаман старался говорить осторожно и убедительно,- но он будет пытаться вернуть себе свободу через власть над твоими чувствами.
Шаман нагнулся и что-то пршептал на ухо парню. Тот вспыхнул и оскалился. Чаупи-тута вскрикнул. Руми быстро взял себя в руки.
– Я понимаю..я подумаю..,-тихо пробормотал он.
Шаман отошёл, а мальчик подёргал, уже совсем успокоившегося друга за полу.
– Что учитель тебе сказал?- торопливо зашептал он.
Руми усмехнулся и тихонько щёлкнул малыша по носу. Было не больно, нр жутко обидно. Чаупи-тута насупился и стал собирать свои вещи.
– Подумаешь,- бормотал он,- какие мы таинственные..А ещё друг называется.
Ему было невдомёк, что парень просто не знает как и зачем говорить маленькому мальчику о той горячей боли желания, которую он испытал впервые в жизни. О пронзительно-сладких ощущениях от тела женщины. О бьющей изнутри мужской силе. При одной мысли об этом внизу живота заныло и он отошёл в сторону, чтоб успокоить взорвавшееся желанием тело.