Воины Солнца и Грома
Шрифт:
— Откуда мне ведать? Сирота я, только и знаю, что болгарин.
— Мудрость Каббалы может открыть многие тайны. Гляди!
Мирович поставил на стол серебряную чашу, покрытую письменами и звездами о пяти и шести лучах, налил воды и стал плавно водить над ней руками, шепча неведомые слова. Вода вдруг забурлила, потом успокоилась, и в ней показались лица воина с пышными висячими усами и длинной прядью волос на бритой голове и женщины с распущенными золотистыми волосами. Из-за плечей у нее выглядывали белые лебединые крылья.
— То родители твои. Если нужно, сможем имена их узнать,
— Вот как! А если я скажу князьям, куда ты нос сунуть норовишь?
— Ты уверен, что они этого без тебя не знают? Лишь глупец станет ссориться с кагалом. Одно письмо в Итиль — и русские меха вдруг подешевеют вдвое. Мой отец принял иудейскую веру и, как видишь, не прогадал. Подумай, я тебя не тороплю.
Мирович поднялся из-за стола и ушел вместе с корчмарем. Радо уже окончил ужин, когда в корчму ввалились трое варягов и низенький худощавый мадьяр. Краснорожий варяг со щетинистой бородой хлопнул юношу по плечу.
— С праздником, Радо! Ты когда вернешь четыре ногаты?
— Когда это я занимал у такого, как ты? А если тебе, Скегги Задира, выпить не на что, так я не виноват.
— Что?! Оскорблять викингов? В Англии мы за меньшее сжигали села.
— А здесь — Русь! И ты тут не викинг, а варяг. Наемник!
В следующий миг Радо едва успел отскочить к стойке, уворачиваясь сразу от трех длинных клинков. И тут из-за соседнего стола поднялся вислоусый безбородый воин в полушубке, стянутом черным поясом с серебряными бляхами. Длинные седеющие волосы цветом напоминали волчий мех полушубка.
— А не много ли вас на одного?
— Что тебе до него, Хадобард? Ты ведь гот, а мы тоже с Готланда.
— А ну, прикрой сзади!
С мечом в руке Хадобард вскочил на стол. Из двух бросившихся к нему варягов один тут же отлетел к двери от удара сапогом под челюсть. Звон стали огласил корчму. Сзади Радо сдерживал напор разъяренного Скегги Задиры. Заметив краем глаза, что мадьяр снимает с пояса аркан, дружинник швырнул скамью под ноги Задире и, пока тот поднимался, успел перерубить кожаную змею, упавшую было на шею Хадобарда. Выбив клинок у второго противника, гот обернулся к Скегги и обрушил ему на голову удар плашмя, мигом повергший яростного викинга. Сопровождаемый здоровенным холопом с дубиной, в комнату вбежал корчмарь.
— Вон из моей корчмы, буяны! Не то скажу старейшине связать вас и отвести в Киев!
Подхватив под руки бесчувственного Скегги и прокричав уже в дверях: «Викинги обид не забывают!», варяги покинули корчму.
— Нашли себе родича, бродяги! Хоть я и вправду гот. Из малых готов — слыхал про таких? Мы на Дунае лет за триста до болгар поселились. Хадобардом меня по-готски зовут. А по-славянски — Вылко. Волк!
— А я тоже родом из Болгарии, хоть и вырос в Киеве.
Долго в этот вечер новый знакомый рассказывал Радо о богатой и веселой стране за Дунаем, о князе Борисе, предавшем веру отцов и залившем Болгарию кровью…
Целый день ехал Радо безлюдной дорогой. Слева раскинулась под кручами
Вдруг на одной из насыпей просел снег, и из кургана выехал всадник на черном коне, в коротком красном плаще, с мечом и кинжалом у пояса. На золотых застежках плаща гриф и тигр яростно дрались между собой и с косматым быком. На руках всадника блестели массивные золотые браслеты, уздечка сияла в лунном свете чеканными серебряными бляхами.
— Я Сауасп-Черноконный, царь росов, лучший полководец великого царя сарматов Фарзоя, истребитель скифов, гроза славян…
— А я — Радо, дружинник Дира, великого князя Руси.
— Так росы по-прежнему великий народ? Почему же ты говоришь на языке венедов-славян, этих презренных трусов, достойных лишь вечного рабства?
— Сарматский род свой у нас многие помнят, бояре особенно. А русский язык — славянский, другого у русичей и нет. Разве сами мы не славяне?
— Лучше бы росам погибнуть всем в славных битвах, чем уподобиться собственным рабам! Ты говоришь, что в вас есть наша благородная кровь? Так дай ее мне! — Среди черной бороды сверкнули большие белые клыки.
— Попробуй раньше русского меча, нежить могильная!
Радо сумел отразить несколько ударов сарматского меча, но затем опытная рука Сауаспа выбила у него из рук оружие. Юноша соскочил с коня, змеей увернулся из-под удара и сдернул не имевшего стремян противника за ногу с седла. Падая, тот выронил меч, но тут же вскочил, бросился на Радо с кинжалом, повалил в снег. Дружинник успел перехватить руку сармата, но клыкастая пасть упыря уже тянулась, жадно рыча, к шее юноши. Краем глаза Радо заметил мчащегося к ним большого волка. На серой шкуре блестел серебряными бляшками черный пояс.
— Христос, не дай погибнуть от нечистей!
Волк стремительно прыгнул и сомкнул челюсти на горле Сауаспа…
Когда Радо пришел в себя, над ним стоял, довольно усмехаясь в вислые усы и засунув руки за черный с серебром пояс, Вылко-Хадобард.
— Что, умеет твой Христос волком бегать?
Радо с трудом встал, огляделся. На снегу лежал пожелтевший скелет, усыпанный бурым прахом. Костлявая рука сжимала перержавевший кинжал. Из снега торчал такой же ржавый меч. В стороне валялся конский костяк с остатками черной шкуры.
— Варяги в корчме, упырь, еще и оборотень… У какого же это хозяина столько слуг? Не у Мировича ли?
— Оборотни бывают разные: кто от рождения, кто от злых чар, а кто от воинской волшбы… А хочешь знать, кто твоей души ищет, взгляни, с чем тебя Михаил послал. На печать хоть посмотри!
Печать и впрямь была странная. Не княжья — с трезубцем, не владычья — с крестом, а с невиданным чудищем: человек с петушиной головой и змеями вместо ног.
— Это Абрахас, над греческими бесами старший. Поезжай с ним дальше, не такую еще нечисть встретишь.