Воины зимы

Слейд Стюарт

– Так точно, сэр. Они назвали её "Роберт Ли" и попытались навербовать военнопленных. Но я рад сказать, что большого успеха не добились.

В кабинете раздалось злобное шипение, громче всех от сенаторов южных штатов. Сама мысль, что почтенное имя Роберта Ли можно приплести к СС, ужасала их. Провидец усмехнулся про себя. На самом деле он понятия не имел, как немцы собрались назвать такую часть. Но эффект от выдумки был что надо.

– Мы не знаем, как хорошо будут воевать британские и французские эсэсовцы. Британцы прилично сражались в 42-м, и в 40-м французы продолжали бороться, несмотря на ужасную стратегическую ситуацию. Пока Галифакс не предал их. Но даже допустив, что их боеспособность близка к немецкой, мы вполне справимся с теми силами, которые есть в Западной Европе. А вот если они сумеют выдернуть свободные формирования с Русского фронта и вернуть их, нас ждут неприятности. Они

вполне могут это сделать, железнодорожная сеть в самой Европе почти нетронута. И с ними мы ничего не сможем поделать [146] . Есть ещё кое-что. Я сказал, что Германия на мели, хотя имел в виду несколько другое. У них и правда достаточно рабочей силы и промышленных мощностей для поддержания текущего уровня. Но они зависят от столицы. Если случится бедствие, и они лишатся значительной её части, заменить её будет нечем.

146

Чистая правда. Интересующиеся могут изучить разбор операции "Повелитель" (Overlord). Обороняй Нормандию кадровые части, прошедшие закалку в аду Восточного фронта, десант вполне мог быть сброшен в море.

Провидец скосил взгляд на часы.

– Немецкий флот у нас в капкане. Потеряв его, они уже не восстановятся. И мы будем безоговорочно - неоспоримо - владеть морем. У немецкого треножника останется только две ноги, и это означает, что мы можем удвоить усилия в разрушении одной из них. Потом они падут.

– Сколько на это требуется времени?
– встрял всё тот же сенатор.

– Года полтора, от силы два. Мы неспособны придать нашим силам вторжения воздушное прикрытие из США. Сначала надо загнать немецкую авиацию в землю. Вырвать вторую опору треножника. Для этого нам нужны большие транспорты, как раз сейчас поступающие в эксплуатацию. Тогда германская армия просто исчезнет. Мы сможем ввалить им прямо промеж тех самых ног, - злобно усмехнулся Провидец.
– Как к востоку, так и к западу от Миссисипи.

Намек на американскую гражданскую войну не прошёл даром [147] . Ни у кого не было желания медленно задушить врага до смерти, лишая его средств к борьбе по частям.

Сенатор с сомнением закивал:

– Вряд ли я увижу такое при жизни.

Провидец улыбнулся, поменяв злобную гримасу на выражение уверенности.

– Со всем уважением, сенатор, я убеждён, что увижу.

Округ Колумбия, Вашигтон, Белый дом, Овальный кабинет

147

Определённо какой-то специфический момент из американской истории XIX века.

– Стёйвезант, я нутром чую, что весь этот "Повелитель" приведёт к грандиозному провалу. Почему?

– Поскольку он действительно к нему приведёт, господин президент. План обречён. Это будет катастрофа, на фоне которой Галлиполи покажется блестящим успехом.

– Это я и сам понимаю. Вопрос в другом. Я хочу знать, почему он обречён. И почему генерал Смит придумал его?

– Смиту поручили придумать план вторжения в Западную Европу, используя наши наличные силы. Он задачу выполнил, результат нам известен. Осмелюсь сказать, что это самый лучший план, который можно было составить при такой вводной. Обречён он из-за того, что учтённых в нём войск всё равно недостаточно. Хуже того, ни один план не остаётся в тайне достаточно долго. Рано или поздно он станет известен немцам, и они увидят его неадекватность. Они поймут, что это скорее схема высадки оккупационных сил после конца войны. И задумаются - а как именно американцы намерены закончить войну? Мне вовсе не хочется, чтобы такой вопрос возникал.

– То есть нам нужно больше сил. Но вы сами несколько минут назад сказали, что мы на мели. Значит, вторжение невозможное, - уверенно и спокойно подвёл черту Дьюи. Он хорошо понимал последствия своих слов.

– Так или иначе, нам не хватает людских ресурсов. Поддержание девяноста пяти дивизий, которые у нас есть сейчас, это предел. Промышленно мы способны куда на большее. На самом деле экономика мобилизована едва наполовину, производство можно разогнать многократно от нынешнего уровня, если действительно понадобится. Просто чем дальше мы загоняем паровоз нашей

экономики по военным рельсам, тем сложнее будет остановить его потом. Мы уже подошли к грани довольно неприятной послевоенной депрессии. Сейчас мы движемся по острому лезвию между степенью мобилизации, необходимой для войны, и степенью гражданского строя экономики, достаточной для сглаживания послевоенного спада. Поэтому, очевидно, требуется больше войск.

– Есть идеи, где их найти? Явно же не у русских?

– Нет, господин президент, русские на самом деле истощены. Они едва могут сохранять имеющуюся численность. Однако они не единственный союзник. Есть ещё Содружество. Мы направили канадские войска на Кольский полуостров, но многие страны Содружества практически никак не вовлечены. Довольно многочисленная британской армия рассеяна по всему миру. Мы можем объединить её и получить достойную силу.

– У британцев ещё есть войска? А почему мы не знали об этом раньше?

– Знали, господин президент. Они планировали трансатлантическое вторжение задолго до нас. Начали ещё в 40-м, опираясь на замысел объединить трансатлантическую высадку с домашним военным восстанием против режима Галифакса. Так они это представляли. Я не думаю, что такой план имел бы даже отдалённый успех. Самое вероятное, повторная оккупация и несколько перестрелок на побережье. Мне кажется, они считали, будто демонстрации силы с другой стороны Атлантику достаточно, чтобы скинуть Галифакса. Может это и правда было бы проще простого, но оборона Британии от ответного немецкого удара дело совсем другое. Наши источники предполагают, что операцию запланировали на конец 42-го, или вроде того. Теперь мы никогда не узнаем. Немцы успели раньше. Сил британской армии и ВВС хватило лишь на то, чтобы обеспечить отход Королевского флота.

Оглядываясь назад, я думаю, что "Большое Спасение" стало частью того плана, хотя тогда мы рассматривали его как героический поступок, чтобы не отдать флот немцам. С одинаковой вероятностью это был ключевой элемент подготовки возвращения. Содружество столкнулось с серьёзным затруднением - их флот нечем было прикрывать. Успей немцы успели перехватить его, случилась бы резня. Значит, требовалось заранее обеспечить эскорт в виде Королевских ВМС. То, что немцы вторглись раньше, всего лишь нежелательное осложнение. Даже спустя нескольких месяцев оккупации всё, что появилось в Англии - парашютисты и посадочный десант, которые обеспечили начальный этап вторжения; немного регулярной пехоты, бронетанковых и панцергренадёрских полков, доставленных по воздуху или морем через захваченные порты Канала. Для Содружества вторжение стало бы полезным даже в случае вероятного провала, ведь всегда можно повторить попытку - а это постоянная угроза для немцев. Мы всё испортили, вступив в войну и перетопив немецкие подводные лодки у нашего восточного берега. К тому времени, когда мы от них избавились, удобный момент прошёл.

Как бы там ни было, Содружество нагородило много планов по перемещению войск, но все они оказались не нужны. Большая часть усилий сейчас уделена ими военной поддержке русских, обороне Колы и обеспечению проводки арктических конвоев. Планирование до сих пор ведётся, само собой, но в основном по привычке. Они хотели перевезти через Атлантику пять корпусов, при этом не задумываясь об осуществимости затеи. По-видимому, два канадских, два британских и один АНЗАКовский, по три дивизии в каждом. Но затем два канадских корпуса направились на Кольский полуостров. Их заменили одним смешанным, главным образом на основе южноафриканцев, с добавкой других контингентами. И эти двенадцать дивизий они намерены перевезти, не опираясь на наши мощности. Эта сила была бы бесценна как часть второй волны вторжения, следом за морпехами. 21 дивизия во второй волне - уже серьёзная заявка на успех.

– Как получилось, что эти части никогда не упоминались прежде? Всё-таки что-то вы тут постоянно мутите, - президент Дьюи нервно постучал пальцами.

– Частично да, сэр. Честно говоря, я думаю, что силы Содружества просто не принимают всерьёз при расчётах. Проигравшие и всё такое. Но это реакция на то, как остальная часть мира видит нас самих. Мы страна неудачников-иммигрантов. Ведь если докопаться до сути, мы потомки тех, кого никто не хотел больше видеть. Сам факт нашего существования является упрёком их правящим элитам. А то, что мы выигрываем у них из-за другой схемы правления, смертельно оскорбляет всю их систему взглядов. Отсюда проистекает наша неофициальная внешняя политика относительно остальной части мира. "Они смотрят на нас, поливают грязью, а мы даём им пинка. В итоге мы выработали привычку не прислушиваться к тому, что они о нас думают. Мы уходим прочь и делаем что хотим. Если они хотят приехать чисто потаращиться - прекрасно, но на самом деле нам наплевать".