Воины
Шрифт:
Жужа вывернулась из рук и принялась носиться по комнате, гавкая, задрав хвост, поставив уши торчком.
— Да тише ты! — твердил мальчик, пытаясь поймать ее, не выпуская из рук Бенни.
В коридоре хлопнула дверь, послышались шаги. Дверь комнаты распахнулась. Вошли огромные голые ноги, похожие на древесные стволы.
— Джейсон, сынок, мне же завтра рано вставать!
— Извини, пап! Они просто перепугались из-за грозы.
Раздался тяжкий вздох. Большой человек поймал Жужу и вскинул ее в воздух. Она немедленно облизала ему все лицо, молотя по рукам хвостом.
— Им придется привыкнуть, — сказал мужчина. — Грозы теперь будут до конца лета.
— Я их вниз отнесу. Мы ляжем спать на диване на задней веранде. Если они будут со мной... может, так им будет легче привыкнуть?
Жужу отдали мальчику.
— Хорошо, сынок. Только лишнее одеяло захвати.
— Спасибо, пап!
Большая рука похлопала мальчика по плечу.
— Ты хорошо о них заботишься, молодец. Я тобой горжусь. Смотри, какие они здоровенные вымахали!
Мальчик, пытавшийся удержать в руках сразу двух дрыгающихся щенков, рассмеялся.
— Да уж, я знаю!
Через несколько минут все трое зарылись в уютное гнездышко из одеял на пыльном диване. Пахло мышами и птичьим пометом — ветер и сырость усилили все запахи. Но все равно ему еще никогда не лежалось так здорово, потому что они были все втроем. Даже гроза поутихла, хотя с темного безлунного неба все еще хлестал ливень. Он стучал по тесовой крыше веранды.
Но как только Бенни успокоился достаточно, чтобы начать задремывать, его сестра снова вскочила на ноги, ощетинилась и зарычала. Она выскользнула из-под одеял, не потревожив мальчика. Бенни ничего не оставалось, как последовать за ней.
«Что случилось?»
Бенни теперь тоже насторожил уши и принялся прислушиваться. С верхней ступеньки крыльца он смотрел во двор, выметенный грозой. Раскачивались ветки деревьев. По лужайке молотили капли.
Потом Бенни тоже услышал то, что слышала она.
Стук калитки. Осторожное перешептывание.
Там кто-то есть!
Сестра рванулась вниз. Бенни, не раздумывая, помчался за ней. Они понеслись к калитке.
Невнятный шепот превратился в слова:
— Заткнись, жопа! Давай поглядим, тут ли собаки!
Бенни увидел, как калитка распахнулась. В ней появились две гони. Бенни замедлил было бег — но тут же почуял мясо, сырое, кровавое мясо!
Ну, что я тебе говорил?
В темноте сверкнул луч фонарика, ударивший в его сестренку. Жужа замедлила бег, и Бенни наконец сумел ее догнать. Один из незнакомцев присел на корточки и протянул открытую ладонь. С ладони пахло сочным, вкусным мясом.
– На! Хочешь? На, на! Идите сюда, сученята!
Жужа подобралась поближе, почти припав на брюхо, осторожно виляя хвостиком. Бенни пока принюхивался, задрав нос. Однако завораживающий запах тянул его к себе следом за сестрой.
Как только они подошли к калитке, темные фигуры набросились на них. На Бенни упало что-то тяжелое и окутало его с головой. Он попытался было взвизгнуть, но чьи-то пальцы стиснули ему мордочку, и визг превратился в приглушенный скулеж. Он услышал, как рядом скулит сестренка.
Его подхватили
— В такую ночь наживку добывать лучше всего! Никто ни о чем не догадается. Все на грозу спишут. Дескать, маленькие засранцы испугались грома и сбежали!
— И сколько мы за них получим?
— Да по полтиннику за штуку, не меньше!
— Ничего так!
И снова прогремел гром, отмечая конец прежней жизни Бенни.
Брут вылетел на ринг, пригибаясь к самой земле, горбя плечи, прижимая уши. Шерсть у него на загривке уже стояла дыбом. Глубоко дышать до сих пор было больно, но пес скрывал боль. Оставшаяся в легких вода жгла грудь, вспыхивая при каждом вздохе. Он осторожно втянул воздух, вбирая в себя все окружающие его запахи.
С песка ринга еще не до конца сгребли кровь от предыдущего боя. Однако старый склад уже заполнялся запахом новых противников. Еще пахло маслом и бензином, цементной пылью, и еще слегка — мочой, потом и калом, собачьим и человечьим.
Бои начинались на закате и продолжались далеко за полночь.
Но уходить никто не собирался.
По крайней мере, пока не кончится этот бой.
Пес слышал, как вокруг снова и снова повторяли его имя.
— Брут... Слышь, ты глянь, какие cojones у этого monstruo! [35] Да, этот пиздюк довольно мелкий, но я видел, как Брут завалил пса вдвое больше себя... Так ему глотку и порвал...
Пока Брут ждал боя в своей клетке, мимо тянулись люди. Многие тащили за собой детей. Всем хотелось на него поглазеть. На него указывали пальцами, щелкали фотоаппаратами — вспышки слепили его, вызывая недовольное рычание. В конце концов тренер разогнал их всех битой.
35
Яйца... чудища (исп.).
— Проходите, проходите! Нечего тут. За посмотреть деньги берут! Если он вам так нравится, идите, вон, да делайте ставки!
И теперь, когда Брут выскочил из прохода в трехфутовой деревянной стенке, трибуны приветствовали его криками и свистом, раскатистым хохотом и гневными выкриками. От этого шума сердце у Брута забилось чаще. Его лапы врылись в песок, мускулы напряглись.
Они вышли на ринг первыми.
Позади толпы раскинулось море клеток и решетчатых загонов. В клетках виднелись большие темные силуэты.
Лая было почти не слышно.
Эти псы умели беречь силы для ринга.
— Ну смотри, не подведи! — пробормотал тренер, дергая за цепочку, пристегнутую к усаженному заклепками ошейнику собаки. Яркие прожектора освещали яму сверху. Их свет отражался в лысом черепе тренера, ярко высвечивал татуировки у него на руках, черно-багровые, как кровавые синяки.
Они стояли на краю ринга и ждали. Тренер похлопал собаку по боку, потом вытер мокрую руку о джинсы. Шкура Брута была все еще влажной. Перед боем каждую собаку мыл хозяин противника, чтобы убедиться, что шкуру не натерли скользким салом или ядовитым маслом.