Вокруг Москвы

Митрофанов Алексей Валентинович

Именно этому заводу поручили делать поезда для первой очереди московского метрополитена. Он в то время специализировался на трамваях и пригородных электричках, и создать метропоезд было, в общем, посильной задачей. Тем более, он создавался не с нуля – за основу был взят вагон Нью-Йоркского метрополитена образца 1932 года.

В 1937 году Мытищинский завод приступил к производству вагонов нового типа – "типа Б". В отличии от "типа А" они имели не красно-песочную, а голубую окраску. С тех пор голубой цвет сделался фирменным цветом вагонов советской подземки.

Так оно и повелось – вагоны для метро традиционно изготавливали именно в Мытищах.

Кстати,

в многотиражке этого завода в качестве литсотрудника служил знаменитый поэт Дмитрий Кедрин.

Известен и Мытищинский завод художественного литья. Многие известные памятники были отлиты именно здесь. А двойной памятник Марксу и Энгельсу, уютною сидящим на лавочке в Петрозаводске, местные жители так и прозвали – "Рунопевцы из Мытищ", в честь места своего появления на свет.

Своего рода мытищинским курьезом было здешнее Потребительское общество. Сохранился документ – письмо, направленное его Правлением Владимиру Меллеру, московскому фабриканту несгораемых шкафов: "27 октября сего 1904 года приобретенный у вас несгораемый шкаф подвергался в нашем магазине в Мытищах в большом двух-этажном доме двоякому испытанию, во-первых, посредством огня, а во-вторых, по отношению ко взлому. Возник большой пожар, который длился более суток и уничтожил все здание. Шкаф был накален до крайних пределов, и мы не рассчитывали на сохранность содержимого в нем. Представьте же себе наше удивление и радость, когда после пожара и после пяти часов тяжелой работы лучших механиков Московского Акционерного Общества Вагоно-Строительного завода вскрыли этот шкаф и все содержание его оказалось в целости. Все без исключения: документы, значительная сумма денег, страховые квитанции оказались без повреждения, даже внутренняя окраска шкафа оказалась совершенно исправною".

Спалить дом, чтобы проверить сейф, притом набив его деньгами и серьезными бумагами – до такого не каждый додумается.

Первые сведения об этом месте относятся к XVI столетию. Здесь была застава и "мытная изба", откуда, собственно говоря, и пошло название. Развитию Мытищ послужил и тот факт, что этот населенный пункт находится на пути к Троице-Сергиевой лавре, месту традиционного паломничества москвичей. Паломники устраивались тут на кратковременный отдых, что, безусловно, способствовало развитию мытищинской инфраструктуры. Знаменитая картина В. Перова "Чаепитие в Мытищах" ярко демонстрирует подобный эпизод.

Этот ритуал был подробно описан Иваном Шмелевым: "А вот и Мытищи, тянет дымком, навозом. По дороге навоз валяется: возят в поля, на пар. По деревне дымки синеют. Анюта кричит:

– Матушки… самоварчики-то золотенькие по улице, как тумбочки!..

Далеко по деревне, по сторонам дороги, перед каждым как будто домом, стоят самоварчики на солнце, играют блеском, и над каждым дымок синеет. И далеко так видно – по обе стороны – синие столбики дымков.

– Ну, как тут чайку не попить!.. – говорит Горкин весело, – уж больно парадно принимают… самоварчики-то стоят, будто солдатики. Домна Панферовна, как скажешь? Попьем, что ли, а?.. А уж серчать не будем…

И уж выходят навстречу бабы, умильными голосками зазывают:

– Чайку-то, родимые, попейте… пристали, чай?..

– А у меня в садочке, в малинничке-то!..

– Родимые, ко мне, ко мне!.. летошний год у меня пивали… и смородинка для вас поспела, и…

– Из луженого-то моего, сударики, попейте… у меня и медок нагдышний, и хлебца тепленького откушайте, только из печи вынула!..

И еще,

и еще бабы, и старухи, и девочки, и степенные мужики. Один мужик говорит уверенно, будто уж мы и порядились:

– В сарае у меня поотдохнете, попимши-то… жара спадет. Квасу со льду, огурцов, капустки, всего по постному делу есть. Чай на лужку наладим, на усадьбе, для апекиту… от духу задохнешься! Заворачивайте без разговору.

– Дом хороший, и мужик приятный… и квасок есть, на что уж лучше… – говорит Горкин весело".

Радостно было паломникам. Но, к сожалению, радость омрачалась своеобразием здешних ночевок. Тот же Иван Шмелев писал: "Я просыпаюсь от жгучей боли, тело мое горит. Кусают мухи? В зеленоватом свете от лампадки я вижу Горкина: он стоит на коленях, в розовой рубахе и молится. Я плачу и говорю ему:

– Го-оркин… мухи меня кусают, бо-ольно…

– Спи, косатик, – отвечает он шепотом, – каки там мухи, спят давно.

– Да нет, кусают!

– Не мухи… это те, должно, клопики кусают. Изба-то зимняя. С потолка никак валятся, ничего не поделаешь. А ты спи – и ничего, заспишь".

Кстати, художник Суриков, когда работал над "Боярыней Морозовой" специально переехал из Москвы в Мытищи – чтобы иметь перед собой в значительном количестве типажи "божьих людей". Он признавался: "Самую картину я начал в 1885 году писать в Мытищах, жил в последней избушки с краю. Все с натуры писал: и сани, и дровни".

И людей, разумеется.

Мытищи вошли в третий том "Войны и мира". Именно отсюда семейство Ростовых наблюдало знаменитый московский пожар: "Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1-го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо".

Мытищи из последних сил справлялись с нахлынувшим потоком вынужденных путешественников.

Для москвичей на протяжении долгого времени слово "Мытищи" было синонимом слова "водопровод". Здешняя вода, бьющая из подземных ключей, считалась очень чистой и вкусной. Особым вкусом обладала вода Громового ключа, якобы, появившегося вследствие удара молнии. В честь этого события даже возвели часовню со стихами Н. Языкова:

Отобедав сытной пищей,

Град Москва, водою нищий,

Знойной жаждой был томим,

Боги сжалились над ним:

Над долиной, где Мытищи,

Смеркла неба синева,

Вдруг удар громовой тучи

Грянул в дол, – и ключ кипучий

Покатился.... Пей, Москва!

Еще во времена Екатерины было принято решение вести отсюда в Москву воду. Царица-матушка подписала указ: "Генерал-поручику Бауру произвесть в действо работы в пользу столичного града нашего Москвы".

Что и было со временем реализовано. От времен становления московского водопровода на территории столицы, в бывшем селе Ростокине сохранился уникальный инженерный памятник – Ростокинский акведук. Матушка Екатерина восхищалась им: "Он с виду легок, как перо… к тому же весьма прочен". И считала его лучшей постройкой Москвы вообще.