Вокруг себя был никто
Шрифт:
–Таня, ест правда? – спросил Мирза, указывая пальцем на место рядом с собой. – Гамнат ученый, Гамнат артист большой. Нашел правда?
Я отрицательно покачала головой.
– Завтра Абая спроси, – сказал Мирза, протягивая мне руку, – теперь массаж делай. Толик, свет гаси. Всем спать.
Я долго лежала, разминая пальцы Мастера. В комнате стояла густая темнота, наступившую тишину заполняло пыхтенье: новоявленные пары, подогретые увиденным, осуществляли более близкое знакомство.
Заснуть не удавалось; Гамнат и Юнона живут в отдельной комнате потому, что справились с желаниями? А Игорь остался здесь,
Эта блондинка с Абаем! Душила бы, душила бы всех блондинок, одну за другой! Интересно, чем они сейчас заняты? Как чем, ты не понимаешь? Встать, прокрасться в его комнату, закатить Абаю звонкую оплеуху, одну, другую, третью! А потом ей, и вцепиться в волосы, исцарапать в кровь лицо, разорвать губы!
Ух, понесло, ты сошла с ума, ты определенно поехала! Немедленно спать, отодвинуть в сторону эмоции и мысли, и спать. Спать, кому говорю. Прекрати плакать. Спать…
Ночь прошла неспокойно: несколько раз меня будил шепот Мирзабая: – Сори, сори!
Испуганно сжимаясь в клубок, я укрывала голову одеялом, но, спустя несколько секунд, разобрав приглушенное чмоканье, с облегчением понимала: обращались не ко мне.
Утром, после умывания, изматывающей очереди в будку и напряженного переглядывания супругов, распределенных по разным парам, все собрались в большой комнате – завтракать. Гамнат и Юнона не появлялись, их особое положение проявлялось и в этом, зато рядом с Мирзой оказался Абай. Я заглянула ему в глаза, он приветливо улыбнулся, поздоровался и тут же перевел взгляд на Юрате. Каков негодяй! Я уже собралась швырнуть ему в лицо тарелку с жалким завтраком, но в последнюю секунду сдержалась. Билет куплен, и кино нужно досмотреть до самого конца, до надписи «конец фильма».
После еды Мирза указал пальцем на Вилию, Андрэ, Витаса и коротко распорядился.
– Домой.
– Как, уже все? – удивилась Вилия.
– Четыре дня пожили, – ответил Абай, – и хватит. Тут не курорт. Поезжайте домой, чемодан разбирать.
Вилия, снаряжая меня в первую поездку, часто повторяла: встреча с Мастером, как чемодан. Привозишь его домой и долго распаковываешь, раскладывая каждую вещь на место.
Вот оно и вернулось к ней, любимое изречение. Отъезжающие собрали сумки, подошли к Мирзе и Абаю, под высокую руку прощаться, затем обошли вокруг комнаты, целуясь с каждым, сидящим на полу. Прижимаясь к моей щеке, Вилия шепнула:
– До скорой встречи!
То ли она намекала, что и меня быстро спровадят, то ли действительно желала встретиться и поговорить в домашней обстановке – так и осталось загадкой.
Посидели, помолчали. Абай получил новую девушку, вильнюсскую Герду и удалился с ней на свою половину. Сволочь! Мирза достал из-под одеяла две бутылки водки, схватил, не глядя, чью-то сумку у стены, вытряхнул содержимое и вложил бутылки. Потом добавил к ним пиалушку, встал и буркнул:
–
Мы вышли из ворот и двинулись по улице. Мирза шел первым, за ним, ступая след в след, остальные. Шли быстро, в направлении противоположном остановке автобуса, жара стояла на земле, пот проворно пробивал кожу и горячими струйками струился вдоль позвоночника. Куда купаться, где, и купаться ли, кто знает, какую процедуру имеет в виду Мастер ордена Менкалинанан?
Улица закончилась, дальше простирались поля, засеянные табаком. Некоторое время мы шли по обочине шоссе, а затем Мирза резко свернул в сторону и по узкой тропинке двинулся прямо через поле. Тропинка привела к небольшой купе деревьев, Мирза выбрал место в тени и уселся так, чтобы табачные кусты заслоняли нас от проезжающих по шоссе машин.
Невидимые птички пересвистывались в кроне, шелестели листья, ветерок освежал раскрасневшиеся лица. Мирза достал бутылку, ловко сорвал крышку, налил полную пиалу и выпил. Налил вторую и передал по кругу. Водка была теплой, горькой и острой, закончив бутылку, Мирза откупорил следующую и вновь пустил пиалу по кругу. Жара, чересчур легкий завтрак и теплая водка быстро сделали свое дело, я захмелела, наверное, так же, как остальные.
Мирза взял бутылки, разбил их о ствол дерева и поднялся.
– Пошли!
Мы снова выстроились в шеренгу и двинулись дальше. Меня слегка шатало, ноги цеплялись одна за другую. Тропинка закончилась и мы оказались на краю небольшой ложбины, видимо русла реки. Сейчас от нее остался ручеек, и кто-то устроил запруду, набросав веток, обломки стволов, какие-то сучья, тряпки. Перед импровизированной плотиною образовался небольшой пруд, к нему решительно направился Мирза. Подойдя к воде, он сбросил с себя одежду и с шумом рухнул.
Пруд оказался мелким, по пояс, вода желтой и мутной, но даже такое купание сулило прохладу. На берег полетела одежда: джинсы вперемешку с юбками. Наготы уже не стеснялись, утренние посиделки перед будкой отбили скромность, точно теннисный шарик ракеткой, далеко за черту привычных понятий.
Я тоже, начала было разоблачаться, как вдруг вспомнила о придуманных «месячных». Увы! Залезть в пруд означало разрушить легенду и тогда… Не-е-ет, я лучше пережду.
Впрочем, пруд уже заполнился до предела, опьяневшие от теплой водки, горячей воды и палящего солнца, «друзья» начали шалить, словно сорвавшиеся с уроков пятиклассники.
Мирза выбрался из воды и во всеоружии наготы подошел ко мне, уселся рядышком.
– Кровь много идет? – спросил он заботливо.
Я кивнула.
– Пройдет. Один день, еще один и пройдет. Гамнат качать тебя хотел, – Мирза хитро прищурился, – а я не разрешай. Юнона обидится. Хороший женщин Юнона?
– Очень хорошая.
– Хочешь Юнона качать?
– Нет. Я женщин не качаю. Я и с мужчинами не очень. Я вообще не по этой части. Только у вас распустилась.
– Кровь кончай, найдем тебе подходящий пара. Свадьба сделаем. Хочешь за Толик? Замуж хочешь?
– Не хочу.
– Почему не хочешь? Хороший Толик.
– Я за Абая хочу. Выдай меня замуж за Абая.
– Абай нельзя. Абай секретный.
– Почему нельзя? Почему за кого хочу нельзя, а за кого не хочу можно?!
– Опять правда искать? Нет правда, Танюша. В мире нет правда. У меня есть. Меня слушай.