Вокруг света с десятью су в кармане

Д'Ивуа Поль

– У моего отца, – сказала она офицеру, – был свой мул, я вижу, что им никто не пользуется, и вы меня премного обяжете, если дадите его этому молодому человеку; он наш знакомый и стал жертвой ошибки.

– Это можно, – ответил любезно Моралес. – Мне приказано сообразоваться со всеми вашими желаниями.

Лаваред, по крайней мере, мог утешиться, что тоже поедет на муле.

– Впрочем, – продолжал начальник конвоя, – нам сегодня вечером не долго ехать. Теперь мы едем по берегам Серро-дель-Бренон; достигнув Кото

и Колорадо, мы остановимся у подножия Кордильеров в замке Круц. Там приготовлены комнаты и ужин для ваших светлостей.

Молодая англичанка задумалась. Этот сюрприз, ожидавший ее во владениях Коста-Рики, ничего хорошего не предвещал, а имя дон Хозе – тем более. Но отец был с нею, Арман также; казалось, что ей нечего бояться.

Однако таинственный человек в плаще на этот раз пропустил капитана Моралеса и, замедлив шаг мула, очутился рядом с Лаваредом. Первое время он с ним не говорил. Он только тихо посмеивался, что очень интриговало Армана. Проехав несколько шагов, он обратился к своему соседу на чистейшем французском языке:

– Итак, мне кажется, я отомстил за «Лорана»?

Лаваред удивленно воскликнул:

– Буврейль!..

– Я самый.

– Какое же счастье встретить вас в этих отдаленных краях!..

– Смейтесь, сударь, смейтесь! Цыплят по осени считают… и увидим, повезет ли вам завтра!

– Вы, стало быть, с вашим другом придумали какую-нибудь новую подлость?

– Во-первых, мой друг здесь хозяин; он представитель правительства, и так как он мне ни в чем не отказывает, то вы находитесь отчасти в моей власти… Ему достанется молодая англичанка, а мне красивый француз.

– Какова же моя судьба, мой милый волшебник?

– Очень простая… завтра вы будете приговорены за покражу мулов к тюремному заключению на год. В этой стране двенадцать месяцев дачной жизни не слишком тяжелы, и вы не замерзнете. Таким образом вы проиграете ваше пари и миллионы кузена… Я могу даже вам предсказать, что, пораздумав хорошенько, вы женитесь-таки на Пенелопе и сделаетесь моим зятем.

– Но, господин Буврейль, это усиление наказания, не предвиденное законами Коста-Рики, и я обещаю употребить все старание, чтобы избегнуть угрожающей мне опасности.

– Делайте все, что хотите, – вы не избегнете ее… у нас есть еще средства, чтобы вас задержать, но я не скажу вам заранее… Вы делаете ошибку, проезжая по стране, где самодержавно управляет дон Хозе – мой друг!

Что теперь делать?… Безропотно покориться на сегодняшний вечер, лечь спать и ждать следующего дня? Это и сделал Арман.

Уверенность в победе смягчила Буврейля, и Лаваред ужинал за одним столом с мисс Оретт, Мирлитоном, Моралесом и своим будущим тестем. По особой милости, стража была удалена, и ему прислуживал погонщик Иеронимо, который не жалел для него крепкого испанского вина, какое обыкновенно пьют в Центральной Америке.

Ужин прошел

очень весело; Мирлитон опьянел, а Лаваред еще больше. По крайней мере, он заснул за столом, и его унесли в предназначенную для него комнату. Нельзя было предположить, что это была хитрость со стороны нашего друга; нет, он действительно спал, и спал крепко, от наркотического средства, подлитого ему Мефистофелем-Буврейлем. Сон его был так глубок, что он ничего не слышал и не заметил гнусной шутки, которую с ним проделал отец Пенелопы.

В полночь Буврейль на цыпочках вошел в комнату Армана, которого раздели и уложили. Лаваред храпел.

– Нет, голубчик, – прошептал банкир, – ты не будешь продолжать своего путешествия!

Он тихо взял одежду журналиста и связал ее, оставив ему только белье и ботинки. Затем вышел, бросил платье далеко в овраг и спокойно отправился спать.

Действительно, он мог быть спокоен. Если бы Арману и удалось даже ускользнуть от судебных властей в Коста-Рике, он должен был бы купить необходимые для путешествия вещи; а это нигде не делается за гривенник.

Когда утром все проснулись и Мирлитон, дочь его и конвой были на лошадях, капитан Моралес заметил отсутствие своего узника.

– Он еще спит, – шепнул ему Буврейль, – достаточно оставить одного погонщика с мулом и нескольких солдат, которые проводят его к судье в Камбо. Не теряя времени, исполняйте возложенное на вас поручение, то есть проводите эту молодую англичанку к дону Хозе в замок Круц.

Моралес поспешил исполнить приказание. Но мисс Оретт, еще накануне узнавшая Буврейля и слышавшая разговор двух врагов, спросила, где господин Арман.

– Он опохмеляется, – с приятной улыбкой отвечал ростовщик. – Он остался под присмотром погонщика Иеронимо и двух солдат.

– Но я думаю, что мы не должны бросать его на произвол судьбы.

– Совершенно верно, – сказал Мирлитон.

– Не бойтесь, – возразил Буврейль. – Он днем присоединится к нам; его стража получила необходимые инструкции. Что же касается нас, мы должны ответить на любезность господина губернатора и сейчас же воспользоваться его приглашением.

В тот же вечер капитан Моралес получил благодарность губернатора за то, что благополучно доставил в замок доверенных ему высокопоставленных лиц.

То, что дон Хозе высокопарно называл замком Круц, была простая гасиенда, окруженная кофейными плантациями и густой изгородью из кактусов.

Сначала Хозе принимал своих гостей радушно, как подобает настоящему испанскому дворянину; но вскоре обнаружилась его дикая натура авантюриста, и цивилизованный испанец уступил место деспоту, считавшему, что ему все дозволено. Он прямо и грубо попросил у сэра Мирлитона руки мисс Оретт.

– Священник здесь, в часовне, которую я велел устроить, и венчание может состояться хоть сейчас же!