Вокруг света в пятьдесят дней
Шрифт:
— Хватит с тебя! Еще, чего доброго, расстройство желудка получишь, — рассмеялся летчик и круто стал забирать высоту.
Скоро остров, как зеленый корабль, остался глубоко внизу. Кругом на необозримое пространство расстилалась синяя гладь океана, и прямо в глаза било ослепительно знойное сияние солнца. Микола посмотрел на компас: аэроплан, как пущенная из мощного лука стрела, шел на запад.
После бессонной ночи ребята испытывали утомление, но это утомление от сознания счастливо избегнутой опасности было светлым и легким необыкновенно.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
НОВЫЕ ОПАСНОСТИ
Уже больше
— Гавань Вера-Круц!
Никто не разобрал этих слов, но по уверенному веселому лицу летчика каждый понял, что все в порядке: путь верен, план выхода из тяжелого положения правилен, впереди, несомненно, должна быть помощь.
Сидоренко в уме подсчитывал расстояние, которое оставалось от Вера-Круц до города Meксико, столицы Мексиканской республики, где среди различных дипломатических посольств находилось и советское полпредство. Подсчеты показывали не больше часа полета, и Сидоренко спокойными руками держал ритмически вздрагивавший руль, отдаваясь безмятежным мыслям о том, как он вернется на родину и какая удивительно счастливая жизнь начнется у него после долгих лет вынужденного скитания по чужбине. Внизу проносились горы, долины, леса, ручьи, дороги, селения, — земной ковер, поминутно меняясь, проплывал со сказочным разнообразием цветов и узоров.
И вдруг в бензинных баках послышалось резкое зловещее гудение, так хорошо знакомое летчикам, вселяющее в них панический страх и растерянность: гудение обозначало, что бензина нет, что стальное, жужжащее сердце аппарата скоро остановится, и аэроплан окажется тогда в воздушной стихии беспомощной щепкой, готовой в любой момент погибнуть. Сидоренко внезапно ощутил холод во всем своем теле. Он оглянулся назад, на ребят, и те изумились его необычайной бледности, лихорадочному блеску усталых глаз, вспыхнувших тревогой и смятением. Глубоко внизу была сплошная зелень густых горных лесов, среди которых лиловато-серыми пятнами виднелись голые скалы. Сидоренко лихорадочно метался глазами по этой зелени, ища хоть какого-нибудь места, где можно было бы опуститься. Но нигде ничего удобного не было. Внезапно мотор стал давать перебои, словно его кто-то душил, и он задыхался в конвульсиях и судорогах. Несколько минут мотор еще работал — дикими скачками, исступленными порывами, — но, наконец, задохнулся и замолк совершенно. Летчику оставалось одно: спланировать вниз, по возможности, медленнее, на первое попавшееся свободное пространство, хотя бы самое ничтожное, чтобы не разбиться при посадке о деревья или о скалы. На мгновенье Сидоренку показалось, что где-то справа мелькнула песчаная плешина, и он наугад повернул аппарат в ту сторону. Аэроплан, как коршун на распластанных крылах, безмолвно стал снижаться. И, действительно, меж лесами через секунду показалось узкое песчаное пятно. Нужна была совершенно исключительная ловкость и сноровка, чтобы дотянуть до открытого места, чтобы не посадить аэроплан на широко раскинувшиеся сучья деревьев. Пролетев над самыми верхушками леса, аппарат с плавным
— Вот счастливо, — не веря самому себе, проговорил Нездыймишапка. — Я думал — смерть.
— Да, — бледной улыбкой улыбнулся летчик, — мимо смерти не больше, как сажен на двадцать проскочили. Опустись аппарат на пять секунд раньше — крышка!
Микола и Антошка, разминая ноги, выскочили из кабины.
Но не успели путешественники опомниться, как из лесу, стреляя из револьверов в воздух, к ним поскакали три всадника, повидимому, военные.
Кони летели карьером. Из-под копыт у них дымом клубилась пыль. За всадниками сейчас же показались пешие солдаты, с обнаженными шашками бегущие тоже к аэроплану.
Ни Сидоренко, ни ребята ничего не понимали. На мгновение им показалось, что это какой-то нелепый сон, кошмар, видение, результат тех страхов, которые они только-что пережили. Но кавалеристы уже подлетели к аэроплану и угрожающе соскочили с седел.
— Кто вы такие? Ваши документы! — накинулись они на Сидоренка, как на самого старшего.
Сидоренко, плохо понимавший по-английски, от неожиданности не мог произнести ни слова. Он с недоумением оглядывался на своих юных спутников. Ребята, измявшие и испачкавшие глиной и илом свои костюмы за последние дни, имели очень подозрительный вид полуоборванцев, полубродяг.
— Кто вам позволил летать над артиллерийским полигоном? — наскакивал старший из кавалеристов, очевидно, офицер.
— Над полигоном? — пожал плечами Сидоренко.
И, с недоумением оглянув кавалеристов, сказал по-французски:
— Мы летели над океаном, над лесами и горами вашей страны. Но над полигоном…
— Что вы притворяетесь наивным простачком? — вскипел офицер. — Точно вы и в самом деле не знаете, что это полигон и что сегодня наш корпус производит учебную стрельбу. Шпионить прилетели?
— Что вы сказали?
— Я вас спрашиваю, кто вы такие?
Сидоренко быстрым взглядом обвел своих спутников и решил итти напрямик.
— Русские.
— Рус-ски-е? Большевики?.. — попятился офицер, точно стоявшие перед ним люди вдруг превратились в тигров или леопардов.
Микола неопределенно чмыкнул носом.
— Мы направляемся в советское полпредство, — объяснял Сидоренко, — чтобы ехать дальше к себе на родину.
— Взять их! — крикнул офицер подбежавшим солдатам.
— Позвольте… — запротестовал Сидоренко.
— Взять! — нетерпеливо топнул ногою офицер.
Солдаты с шашками наголо окружили путешественников.
— Это неслыханно! Понимаете, чудовищно!.. — возмущался Сидоренко. — Везде и всюду в мире летчикам, потерпевшим крушение или снизившимся из-за поломки, оказывается содействие, им помогают, а вы арестовываете! Прошу немедленно дать знать о ваших подвигах в советское полпредство.
Но офицер уже не обращал на арестованных никакого внимания.
— Сейчас же отправляйтесь в город и сдайте этих непрошенных летунов в штаб корпуса! — распорядился он солдатам.
— А аппарат? Кто за него будет отвечать? — запальчиво повысил голос Сидоренко.
— Не беспокойтесь. Обыщем и тоже отправим в штаб корпуса.
— Вот так Мексика! — тряхнул головой Нездыймишапка.
— Лешева сторонушка, что и говорить! — крякнул Антошка.
— Страна, как страна, — поправил Сидоренко. — Офицерский наскок еще ничего не доказывает. Только бы до полпредства добраться. А этому ретивому молодчику за его дурацкую прыткость влетит.