Вокруг тебя весь мир ружит
Шрифт:
Я смотрела во все глаза на Алекса. Не может быть, чтобы это было правдой!
– Это правда?
– Всё до последнего слова.
3.
Мы снова были вместе. Для тех, кто знал нас раньше, внешне не изменилось ничего, а вот для нас двоих стало всё иначе. Алекс стал другим: мягче, заботливей, чаще говорил ласковые слова и смотрел влюблёнными глазами.
А я, немного напуганная его чувствами, стала чуть требовательней. Как будто боялась расслабиться и снова довериться ему полностью не только телом, но и душой. Отголоски старых обид жили и подпитывали друг друга. Потому что так было. Стоило мне потерять
***
– Через три дня у Сони день рождения. Ты приглашён. Идёшь вместе со мной или у тебя "командировка",- не утерпела я и вставила шпильку. Бесконечные отговорки Усольцева, если дело касалось моих друзей и родственников обижали меня и раньше, хоть я и не акцентировала на этом внимание. Я понимала, что он устаёт и с удовольствием бы "провёл вечер у телевизора", но.... когда надо ему, то я расправляла плечи и старалась выглядеть по максимуму, потому что: во-первых девушка Усольцева не может выглядеть замухрышкой, а во-вторых он не может, ну вот просто никак, появиться один. А в третьих- его встречи- это для дела и они суперважные.
А вот мне быть одной -это нормально, и мои встречи- это посиделки.
Алекс уловил задиристое недовольство в моём голосе и поостерёгся сразу говорить "нет".
– Постараюсь,- пробубнил он.
На следующий день я прошлась по магазинам и купила Соне подарок- комплект дорогой бижутерии: колье, серьги и браслет. А потом, не желая делать приятное Усольцеву, потому что он мне за целый день ни разу не позвонил, поехала к подружке домой. Поболтать.
Пётр, Сонин парень, встретил меня в прихожей, помог раздеться и провёл в гостиную. Он был отлично сложен, плечист, полон энергии и просто заражал своим оптимизмом и весельем. Пётр работал в сфере информационных технологий и обожал альпинизм. Его частые отлучки , то в командировки , то в горы, были постоянной причиной размолвок между ними, одновременно поддерживая в них "огонь любви".
Сонька появилась в домашней пижаме, поцеловала меня и отправила Петра на кухню:
– Организуй нам чаёк, Петь.
И парень с радостью направился туда, куда его послали.
– Опять поссорились?- обеспокоенно спросила Соня.
– Нет. Я решила, что ему пора отдохнуть от меня.
– Лара, ты опять в занозу лезешь?
Я вздохнула и с виноватой улыбкой глянула в сторону всё понимающей подружки.
– Ну, если только чуть-чуть. Мне порой кажется, что наши отношения какие-то неправильные. После очередной ссоры я даю себе обещание любить его не больше, чем себя, а через некоторое время всё идёт по-накатанному. Сначала он, потом я. Это неправильно.
– Ты преувеличиваешь. Любому дураку ясно, что он без ума от тебя. Ты просто не замечаешь или по инерции мышления обвиняешь Алекса во всех грехах. Лар, это что-то сродни комплексам.
– Да ну тебя. Я просто ... предусмотрительно подстилаю под себя соломку, на всякий случай.
Ровно в девять часов вечера Усольцев не выдержал и позвонил.
– Нравится, когда я психую?- начал он с места и в карьер.- Ты где?
– У Сони,-
– Сиди и жди, сейчас подъеду,- сердито прозвучало в ответ.
– Не надо, я вызову такси. Скоро приеду.
– Ты специально меня провоцируешь или как?- прорычал в трубку Алекс.- Жди.
По моему лицу всё можно было прочитать, и Сонька ехидно рассмеялась.
Петя принёс нам чаёк, чем заслужил Сонькин поцелуй, а я вздохнув, глупо захихикала, потому что представила на месте Петра Алекса. Вам тоже стало смешно? Вот-вот. А Соня говорит о каких-то комплексах.
Получив короткое смс:
– Спускайся,- я расцеловалась с Соней и Петей и, спустившись на лифте, вышла в зиму, свет фонарей отражался от снега и микроскопические радуги от ледяных крупинок, делали двор чуть волшебным. Вдали несколько раз мигнули фары, и я отправилась в ту сторону.
– Мог бы встретить,- буркнула себе под нос, но в машину забралась молча и даже улыбнулась. На моё сердечное приветствие:
– Привет,- ответили косым взглядом.
4.
– Фёдорова к начальству,- голос секретаря был глухим и нейтральным.
– Что ещё?- подумала я и сунула правую ногу в туфельку, которую сняла, потому что она мне откровенно была тесна. Новые туфли- это новые туфли. И об этом надо было думать дома, а не совать их впопыхах поутру в пакет. Утром Усольцев, нетерпеливо притопывая в холле, не давал мне собраться в нормальном темпе и при этом ещё мог и прикрикнуть. Это становилось правилом, а я никак не могла снова привыкнуть к его спешке. Пока ещё я терпела, потому что слишком мало времени прошло со дня нашего примирения, но чувствовала, что это ненадолго. Вот завтра он может вполне получить. Сегодня моё настроение с самого утра не заладилось, а теперь меня пригласила Алла Васильевна Сивушкина. Высокая, жилистая, похожая на мужика женщина, тем не менее, была ухожена, тёмные волосы модно и эффектно подстрижены ,а лицо в нужных местах было подкачено ботоксом, умом её Бог тоже не обидел, так же как коварством и беспардонной напористостью. Я про себя звала её кикоморой.
Марина Евгеньевна, секретарша директорши была ей под стать. Ну ещё бы, красавица рядом с чудовищем- это возможно только в сказках. Я поздоровалась, а Марина показала мне глазами на деревянную дверь глазами и снова уставилась на монитор, в то время , как её пальчики порхали по клавиатуре. Руки у неё были очень красивые и ухоженные, надо отметить.
Кикомора сидела за огромным офисным столом в своём обычном состоянии обдумывания чего-то важного и чрезвычайно интересного. При виде меня, она встрепенулась, окинула сверху вниз придирчивым взглядом и милостиво пригласила присесть.
– Лариса Михайловна, тут набралась ещё одна французская группа, и мы поставили её Вам на восемь часов вечера среды,- сообщила мне она совершенно невозмутимым тоном, как будто забыла о своём обещании. Мне сверх обговорённых уже добавили 2 группы, а Сивушкина явно напрашивалась на неприятности, а они у неё будут, потому что я сверх своих учебных часов не возьму больше ни единого. Я упёрлась рогом.
– Извините, Алла Васильевна, но мой вечер среды занят,- пора было начинать ерепениться и отстаивать собственные интересы. Будь её воля, так я бы работала на неё 24 часа в сутки и 7 дней в неделю.