Вокзал "Техас - Луизиана"
Шрифт:
— И что, всё нашёл?
— Да, вот смотри: я их отложил, чтобы они снова не сгорели.
— Где отложил? – удивлённо спросил Марк, осматривая пространство вокруг и ничего не находя.
— Ну вот же, рядом с тобой лежат. Осторожно, не сядь на них, я их еле-еле отыскал здесь. Тут столько пепла, как будто сгорел не один дом, а целый квартал, — Твен засмеялся своей шутке, смотря мимо Марка.
Тот посмотрел в глаза брата, пытаясь понять, шутит он или нет. Взгляд Твена обрёл серьёзность, и он опять стал смотреть вдаль, раскачиваясь под какой-то собственный
— Твен, я искал тебя целую неделю по всему городу, волновался очень! Ты где был всё это время?
— Я искал свои картины. Я чувствовал, что они не сгорели, я это просто знал. И нашёл. Марк, давай устроим выставку? Только в этот раз не будем устраивать её в доме, а устроим прямо тут в парке, на свежем воздухе. Я боюсь их снова потерять, они словно мои дети.
Марк сидел и не понимал, что происходит. От нахлынувшей тревоги его начало трясти, как с похмелья. Неужели брат сошёл с ума, и он потерял его навсегда?
— Твен, брат, скажи мне только правду: ты пил сегодня? — обеспокоенно спросил Марк, надеясь на то, что брат сейчас кивнёт или скажет: «Да, немного пригубил, а что мне остаётся?»
— О чём ты говоришь? Уилл же запрещает пить алкоголь, иначе нам влетит от него. У тебя, наверное, до сих пор рубцы не зажили после того случая. Дай-ка посмотрю.
— Твен, ты что? Какой Уилл, какие рубцы? Столько лет прошло с тех пор! Что с тобой, брат? — голос у Марка сорвался, и он начал кашлять, чтобы его восстановить. Слёзы предательски подступили, и он закрыл глаза рукавом куртки. — Ты знаешь, Твен, а мне мама на днях снилась! Говорила, что любит нас очень и что скоро всё закончится.
— Что закончится?
— Я не знаю, ты же у нас самый умный, вот и скажи мне.
— Я вот думаю, хватит ли нам картин, которые я отложил, чтобы организовать выставку?
Марк посмотрел на раскачивающегося Твена и встал, понимая, что нужно что-то с этим делать.
— Пойдём, брат, нам нужно в больницу. Вставай, вставай, нас уже ждут там.
— Ты заболел? — Твен неохотно встал с травы и отсутствующим взглядом посмотрел на Марка.
— Да, немного. Пойдём, брат. Тут недалеко.
Психиатрическая лечебница «Черити Хоспитал» находилась недалеко от французского квартала. До неё легко можно было доехать на автобусе, чтобы навестить родных, находящихся там. Что и делал периодически Марк, когда выдавался свободный денёк. Твен находился в этой больнице уже три месяца, и лечащие врачи каждый раз говорили Марку, что ещё рано делать какие-то выводы. Нужно подождать, и Марк ждал. Диагноз, который поставили Твену, был неутешительный — шизофрения.
Глава 22. Пробуждение Брауна
1990 год, Льюисвилл, штат Техас
Уилл Браун очнулся так же внезапно, как и впал в кому. Открыв глаза, он увидел перед собой белый потолок. Сделав над собой усилие, попробовал посмотреть по сторонам, чтобы понять, где находится.
«Надо позвать на помощь и сообщить, что я живой, что я очнулся!» — подумал он и попробовал закричать. Но
— Ммм…
«Да, смешно, конечно, но так меня точно никто не услышит». Уилл сделал над собой усилие и попробовал пошевелиться. Руки не двигались, по крайней мере, он их не чувствовал.
«Что же это происходит, почему никто ко мне не идёт? Эй, люди, услышьте меня, я тут в палате лежу! Я пришёл в себя. Вам что, плевать на меня? Чёртовы засранцы! И за что вам только деньги платят, сукины дети? Это что же получается? Я пришёл в себя, но двигаться не могу. Полуживой, что ли? Получеловек — так меня теперь называть? Посмотрите-ка люди, да это же Половинчатый Уилл! Вот людям на потеху будет. Может, меня ещё и в цирк уродов запихнут!» Он снова начал мычать, чтобы хоть кто-нибудь услышал и пришёл на звуки. И возможно, Бог, в которого он не верил, его услышал, потому что дверь в палату открылась, и вошла медсестра.
Уилл снова начал мычать, чтобы она обратила внимание на него, что и произошло незамедлительно. Медсестра подбежала к Уиллу и увидела, что пациент в сознании и смотрит прямо ей в глаза. Браун издавал непонятные звуки из-за мешавшей ему трубки, вставленной в рот, и в то же время пытался улыбаться, потому что внутри у него всё ликовало.
— Тише, тише, сейчас врача позову, и трубку вытащим. Слава богу, пришёл в себя, радость-то какая! Чудо! — медсестра всё ахала и вскидывала руки к небу, даже не пытаясь скрывать эмоции от нахлынувшего события.
«Ну и долго ты тут будешь стоять да бога хвалить? Может, уже пора бежать за врачом?!» — зло возмущался про себя Уилл Браун. Он снова начал мычать, пытаясь таким образом сказать медсестре, что ему уже надоело лежать с трубкой во рту.
— Да, миленький, уже бегу! — и медсестра выбежала из палаты, утирая слёзы счастья рукавом халата.
«Ох ты, чёрт, какая эмоциональная медсестричка. И симпатичная! Лишь бы меня доктор на ноги поставил, я бы показал ей, какой я горячий мужчина».
Спустя пару минут в палату вбежали несколько врачей и медсестёр посмотреть на случившееся чудо. Вокруг Уилла Брауна собралась целая толпа медицинских работников, которые быстро начали что-то обсуждать, советоваться, удивляться. «Может, уже кто-нибудь вынет эту дрянь у меня изо рта, мать вашу!» — Уилл снова начал мычать, пытаясь на этот раз привлечь внимание врачей.
— Думаю, надо извлечь трубку. Пациент пришёл в себя и может уже сам дышать, — сказал врач медсестре, стоявшей рядом с Уиллом. — Только осторожно вытаскивай.
— Мистер Браун, на счёт три сделайте глубокий выдох, и медсестра вытащит трубку изо рта. Готовы?
Уилл сделал утвердительный жест головой и выдохнул. Трубка вышла из горла, не причинив никаких неудобств, кроме начавшегося кашля.
— Итак, коллеги, перед вами находится пациент, который пробыл в коме четыре с половиной года. И только сегодня пришёл в себя. Я полагаю, это чудо! Ведь никто уже не верил в положительный исход.