Волаглион. Мой господин. Том 2

Баунт Софи

На Вису я стараюсь не смотреть. Игнорирую. Какое-то время мне это удается, но вампир подходит ко мне сам.

— Скучаешь, Рексик? — спрашивает он с привычной фамильярностью. — Не помню, чтобы я разрешал тебе вернуться.

Виса перепрыгивает диван и размякает рядом со мной. Пялится. Для меня смотреть на него — то же, что в дырку общественного туалета.

Он собирает русые пряди и заплетает хвост на затылке.

— Забыл спросить ваше превосходительство.

— А стоило бы.

— Где те девушки, которых ты трахал в ванной?

Виса хохочет.

Я

сказал это, надеясь получить реакцию Эмили. Но, несмотря на мои слова, и на омерзительное отношение к ней, Эмили ласково улыбается и обнимает плечи вампира. Да что не так с ее головой?

— Боюсь, я был слишком голоден и от них ничего не осталось. Прости, в следующий раз оставлю тебе косточку.

Я отмахиваюсь. Виса удивляется. Не до него сейчас. Надо идти к Саре. У нее какой-то громкий диалог с вездесущей Зои. Суккубом Зои! Ричард поведал мне, что она отбирает у мужчин энергию, когда с ними спит. Более того, она целенаправленно подселила этого демона в свое тело, чтобы продлевать молодость и на самом деле ей уже под шестьдесят. Ей-богу, я в обществе пенсионеров. Но не суть. Мне успела поднадоесть неизменная улыбка брюнетки, ее неестественные положения (задницу выпирает, гнется в другую сторону) и гримасы. Может, это и нравится большинству мужчин, а как по мне — ее образ пышет идиотизмом.

Зато Катерина, словно угощение для каждого. Где надо — милая, где попросят — агрессивная бунтарка, в остальном — мудрая, скромно предоставляющая свое общество и совет.

На ее плече сидит Ричард. Хоть они и огрызаются друг с другом, большую часть времени проводят вместе. О попугае я мало что могу сказать. Он либо саркастично высмеивает гостей, либо шутит черным-черным юмором, иногда пьет из стакана Катерины.

Возможно — фантазирую я, — ковен притерся друг к другу и дал каждому особенную роль. Не намеренно. Но любой выполняет ее с охотой, играя на публику и придерживаясь образа. При этом каждая роль включает щепотку безумия. Причем разную. А такие, как Виса, стали ходячим сумасшествием и совершенно потеряли рассудок.

С другой стороны, они хотя бы точно знают, как должны поступать в любой ситуации. А что я? Кто я?

Знаю, кем был — неотступным карьеристом. Победителем. Да. Я этим жил. Благодаря этому, я обеспечен, имел дом, автомобили, деньги в банке. Имел…

Как мужчину, меня не в чем упрекнуть, если вы не зажрались до рвоты. Признаю, есть люди сильнее меня. Умнее. Талантливей. Но черт… когда передо мной ставят задачу — я ее выполняю. Освоить новый вид бизнеса? Хорошо. Избавиться от конкурента? Да, пожалуйстай! Заработать в следующем месяце втрое больше, чтобы отдохнуть на дорогом курорте? Легко! Да я на все способен! Был... да.

Когда-то.

Взрыв музыки прерывает размышления. Катерина настраивает караоке.

В общем, такой я ослепительно-могучий, но вот вам факт: Сара по-прежнему не хочет мне помогать. Миссия близится к провалу.

Значит, кто я?

Неудачник!

Да-да, это я.

Слышу голос Катерины. Красивый. Петь она умеет, без сомнений. Только поет

на английском, а я в нем не силен, хоть это и смешно, учитывая, что моя мать англичанка. Но песня о любви. Kiss me или love — я в состоянии перевести.

Катерина подает мне какие-то тайные знаки, кивает на Сару, которая сидит в кресле напротив камина, закинув ноги на храпящего Макса.

Намек ясен. Ладно. Вперед.

— Я ошибался, знаешь, — подхожу и сажусь на ковер перед ней.

— В чем?

— В тебе.

Должно быть то, что творится в моей голове, Сара различает визуально, потому что в тот же момент она закатывает глаза, качает головой и отвечает:

— Мне плевать, кто их убьет. Виса, Кэт или старость. Не хочу, чтобы все дохли в доме. Знаешь, как тяжело отмывать полы от крови? А стены?

Я сажусь на ручку кресла и подталкиваю ее локтем.

— Бро-о-ось. Просто ты добрая.

— Серьезно?

— Да, но боишься признать.

— Знаешь, ты сильный, Рекс. Я убила тебя и, не сосчитать сколько раз, отшила. И хоть бы немного отстал… Нет.

— Ты меня плохо знаешь.

— Да, это так. Возможно, мы и ошибаемся в некоторых суждениях по отношению друг к другу.

— Что ж, — массирую ее плечи, — на улице сильный снегопад. Предлагаю взять глинтвейн, устроиться на окне твоей спальни и выпить за наше недопонимание.

Повисает пауза.

Сара смотрит на меня. Молча. А молчать она умеет до жути выразительно. Затем она приподнимает одну бровь и делает глоток кровавой Мэри. Я протягиваю ей ладонь. И… такое бывает? Сара вальяжно приземляет бокал на столик. Встает. Обнимает меня за шею.

Я хочу перекреститься, чтобы не спугнуть удачу. Выражение лица Сары остается пустым, как у трупа, лежащего в гробу перед захоронением, но если она согласилась потанцевать, то прогресс есть.

Кладу руки на ее талию. Ощущаю приятную прохладу шелкового платья. Несколько шагов назад — и мы стоим посередине гостиной.

Не скажу, что я крутой танцор, но двигаюсь неплохо.

— Почему без настроения? — шепчу, кружу ведьму на месте и притягиваю.

— Хочется одиночества.

Сара не сопротивляется. Наоборот, подыгрывает. Шаг вперед. Назад. И мы уже дополняем движения друг друга. Она поворачивается в такт песне, и я чувствую ее тепло, как она прижимается ко мне... и к причинному месту своими формами, обтянутыми платьем. Главное — не возбуждаться. Иначе опять перестану соображать. А пока кровь не сбежала из головы вниз — надо действовать.

— Мое общество тебе претит?

— Мне претят эти люди.

— Они ведь твой ковен.

— От них много шума.

Я улыбаюсь. Скорей всего как придурок.

— Так праздник. Ты не отмечаешь праздники?

— Проживи больше сотни лет, и посмотрим, как будешь радоваться гирляндам. Кстати, ты отлично танцуешь. Не ожидала. Говорят, страсть человека видна в его танце. Неужто ты хороший любовник, Рекси?

Сара опускает руки на мою поясницу. Прижимается. Я втягиваю побольше воздуха. Горячая... ее кожа такая горячая.