Волчата голодны всегда

Казанцев Кирилл

Парень был доволен тем, как складывались обстоятельства. Теперь, когда Анжела уже не могла оставаться жить со своей матерью, он мог предложить ей переехать в его большой загородный дом…

Георгий после долгих поисков Анжелы обнаружил машину Малахитова у входа в ночной клуб. Внутри за богато сервированным столом он наконец-то увидел любимую девушку. Переполняемый эмоциями и совершено не знающий, как поступить, он сделал первое, что пришло ему в голову: пригласил девушку на медленный танец. Анжела вопросительно посмотрела на

Николая.

– Ну, если хочешь… – с напускным равнодушием произнес тот, неприятно удивленный появлением здесь поповского сыночка.

Танец подходил к концу, а Георгий все никак не мог заставить себя произнести хоть слово. Да, он намеревался поговорить с понравившейся ему девушкой, но как только почувствовал запах духов и теплоту ее тела, так у него онемел язык. Было так хорошо, что казалось, начни говорить, и это непередаваемое сладостное чувство уйдет и уже никогда не вернется. Однако он постарался взять себя в руки.

– Почему ты с ним? – раздался его неожиданный вопрос.

– Что? – сделала удивленное лицо девушка, хотя было видно, что вопрос ей понятен. – А с кем я должна быть? С тобой, что ли?

Она сказала это с вызовом, так как этот навязчивый молодой человек стал ее нервировать. Поэтому в ее интонации прозвучала ирония и немного высокомерия.

– Ты что, его любишь? – продолжал допытываться Георгий.

– Наверное, да, – нерешительно и задумчиво произнесла Анжела. – Он умный, уверенный в себе, и у него есть цель, в отличие от других моих сверстников.

– Цель? Ну да, разрушать чужие семьи! – не смог сдержаться от иронии Григорий. – А по-моему, это наполеоновский комплекс. Поставить себя выше всех, над другими людьми…

– Ты ему просто завидуешь, – уверенно произнесла Анжела.

– Да, – честно признался потупившийся собеседник, – но только в одном: что ты сейчас с ним, а не со мной.

– Я тебе нравлюсь? – не смогла удержаться от кокетства девушка. – А может, ты тоже в меня влюбился?

– Тоже? Думаешь, Ники тебя любит? Тот, кто ненавидит стариков, кто не любит своих родителей, не может по-настоящему любить и девушку.

– А ты любишь своих родителей? – с усмешкой поинтересовалась девушка.

– Очень, – потупился молодой человек, понимая подтекст ее вопроса и словно раскрываясь перед Анжелой.

Георгий нечаянно сократил расстояние в танце, но девушка почувствовала это и заволновалась. Между ними будто пробежал небольшой разряд статического напряжения, и они, словно боясь ошпариться, одновременно отскочили друг от друга.

– Я больше не хочу танцевать, – тоном, не терпящим возражения, произнесла девушка.

Она настороженно оглянулась на Малахитова, но его не было за столом. Это немного ее успокоило. «Значит, он ничего не видел», – подумалось ей с облегчением.

И правда, Николай не видел обоюдное смущение Георгия и Анжелы, поскольку его отыскал адвокат Борис Семенович Борисенков и попросил уединиться

с ним по срочным делам в кабинете администратора. Момент был совсем не подходящий, но Ник знал, что адвокат по пустякам его тревожить не будет. Вопросов было несколько. Первый – по поводу парня из параллельного класса, Данилы Стогова, того самого геймера, который убил свою мать и бабушку. Адвокат доложил, что психиатрическая экспертиза за признание его невменяемым обойдется в тридцать тысяч долларов и столько же потребует судья.

– Итого шестьдесят, – подытожил адвокат, выжидательно всматриваясь в Ника. – Оплачивать?

Ник всеми мыслями оставался на танцполе, где его девушка «жалась» с поповским сынком, поэтому не сразу отреагировал на вопрос.

– Дешевле не получается, экспертиза же областная, – по-своему расценил его молчание Борис Семенович. – Хорошо, что не в институте Сербского; там, в столице, его невменяемость нам в три раза дороже встала бы.

– Оплачивайте! – распорядился Малахитов. – Потом компенсируем с продажи его квартиры.

– Может не хватить, – уточнил адвокат. – У попечительского совета аппетиты раздуты до неимоверности!

– Оплачивайте, – раздраженно повторил Николай. – Геймер для нас имеет особое значение, он как флаг борьбы за права молодежи. После его оправдания…

Борисенков покачал головой, показывая свое сомнение таким приговором суда.

– Ник, все же два трупа, – произнес он, словно прося у него облегчить непосильную задачу.

– Когда добьетесь условного осуждения или, на самый худой конец, лечения в психиатрической больнице, всем пацанам станет ясно, что они у меня под надежной защитой даже при таком убийственном раскладе.

– Фролов стал проявлять чрезмерную активность, – перешел ко второму вопросу адвокат. – Как мне доложили, он оформил командировку на Украину, чтобы опросить вашу бывшую горничную…

– Софию? – удивился Малахитов. – А что она ему может сказать?

Николай задумался. Конечно, эта девка может много компрометирующих вещей рассказать Фролову. Но это ему ничем не поможет в раскрытии преступления, только создаст неприглядный портрет семейных отношений Малахитовых.

– Пусть едет, – наконец решил Николай, – а на будущее ты начальника его предупреди, что если он будет рыть не в том направлении, то у полковника начнутся неразрешимые проблемы по кредиту.

– Понял, – усмехнулся Борисенков.

– Это все? – Ник встал, намереваясь вернуться к Анжеле.

– Есть еще одна тема… – адвокат оглядел кабинет, словно опасаясь прослушки. – После съезда мы вскрыли ящик, и в нем почти половина заявлений на устранение родителей.

– Ну это же класс! – Малахитов подпрыгнул на месте, не скрывая своей радости. – Я и не надеялся, что съезд так кардинально изменит ситуацию. Значит, революция началась!

Николай обратил внимание на озабоченность Борисенкова.