Волчье дело
Шрифт:
В комнате находилась еще одна женщина – мать молодой, она укачивала младенца. При виде Николая ее лицо вытянулось:
– Что случилось?!
Николай заверил, что он явился, чтобы все тщательно проверить, раз поступил сигнал.
– Мы в вашу ведомственную клинику уже обратились, – сообщила Яна. – Нам лечение назначили.
– Вы понимаете, что это не случайно произошло? – уточнил Николай. – Аура вашего сына оказалась повреждена в результате противоправных действий.
Мать с дочерью переглянулись.
– В смысле? – не поняла Яна.
– На вашего сына
По лицу матери Яны тоже было незаметно, что она кого-то подозревает.
– У вас в квартире кто-то был за последнее время? Может, что-то дарили? – Николай задавал наводящие вопросы, но женщины лишь недоуменно смотрели на него.
Он надел перчатки и обошел помещение с микро-Уленькой, начав с детской комнаты; прибор почти сразу издал протяжный писк рядом с кроваткой.
– Посмотрите внимательно, – предложил Николай. – Все ли в порядке?
Женщины вынули одеяло, подушку, оставив лишь матрас и бортики. Николай проверил каждую из вещей – переклад обнаружился в подушке. На наволочке был вышит узор гладью – два голубка.
– Ой, нет, это ошибка, – Яна покачала головой, – ее нам тетка мужа подарила.
– Я же спрашивал про подарки, – с нажимом в голосе произнес Николай.
Лоб Яны прорезала вертикальная морщина:
– Но ведь родственники…
– С-сука! – ее мать порывалась вскочить, но младенец заворочался, и она принялась вновь его качать. – Я ей позвоню, все выскажу, – прошипела она.
– Пока не надо. Мы этим займемся, – Николай снял перчатки и запихнул подушку в выданный Яной пакет – отнесет чистильщикам. – Вдруг она не знала?
Николай вышел из подъезда и огляделся: неплохой все-таки май в этом году. Хотя и выпало несколько ненастных дней, но в целом месяц теплый и солнечный – самое то для лечения зимней депрессухи. Николай набрал Женечку: как там в офисе? Оказалось, шеф уехал на совещание, а в конторе тишь да благодать, так что можно не приезжать.
Николай прогулялся по скверу и сел на лавочку. Хорошо так сидеть, никуда не торопясь, ни о чем не заботясь. Словно выпал из повседневной суеты и пространства, и никаких обязанностей, и спешки. Отдыхай, любуйся цветением черемухи и разглядывай прохожих. Наслаждайся моментом, словно в запасе – целая вечность, живи мгновением и радуйся мелочам. Красота!
По возвращению Николай приготовил омлет с сосисками и после перекуса прошелся по комнатам: да-а, ремонт бы не помешал. Стены бы неплохо выровнять, проводку поменять, натяжные потолки заказать, но тогда придется съезжать с квартиры. А еще разбирать мебель, складывать вещи… Нет! Обойдется как-нибудь без излишеств.
Настя прислала очередную порцию фотографий, и Николай просмотрел каждую: жаль, что не получилось поехать вместе. Сейчас бы плавал в море и не думал ни про ремонт, ни про волков, ни про младенца, на которого сделали переклад. Вот что за люди?! Ладно бы случайно, а то целенаправленно! Но сперва стоит все проверить. Может, реально не знали, что подушка с начинкой.
Фамилия тетки мужа Яны оказалась Нежданова; Николай, когда
Нежданова Светлана Игоревна явилась во второй половине дня. Николай глядел на ее полное, покрытое пунцовыми пятнами лицо в полной уверенности: она виновата! Об этом свидетельствовали бегающие глаза, суетливые движения и выступивший на лбу пот.
– А чего вызвали? – Светлана Игоревна вскинула голову. – Как преступницу какую-то! Я с ранья встала, а тут участковый повестку тащит.
Николай с усилием подавил приступ раздражения: строит из себя невиновную. А сама подсунула младенцу переклад, от чего тот должен был гарантированно умереть.
– Кто у вас болеет? – спросил Николай.
– В смысле? – удивилась Светлана Игоревна. – Ну у старшей дочери по весне бывает аллергия – на пыльцу, – она задумалась. – Ну у мужа давление. А что случилось-то?
Притворялась она не очень хорошо. Николай разглядывал подозреваемую: выше среднего роста, узкие бедра, широкие плечи – как у мужика, да еще короткая стрижка. Крохотные глаза, скрытые в складках век, капилляры проходят близко к поверхности кожи, отчего та, когда Светлана Игоревна волновалась, покрывалась пятнами. Жила подозреваемая в Подольске.
– Вам знакома эта вещь? – Николай продемонстрировал фотографию. Саму подушку он с утра передал Геннадию на обработку.
– Ну вроде да, – подтвердила Светлана Игоревна. – Я ее Янке подарила, когда малец родился, – она вытащила из сумки носовой платок и промокнула лоб. – Жарко что-то у вас.
– Это то, что мы нашли внутри, – последовала порция фотографий с содержимым переклада. – Шерсть собаки, куриный коготь, лягушачья лапа, – перечислял Николай.
Светлана Игоревна сморщилась:
– Ну и гадость! Хорошо, что я от нее избавилась! Как чувствовала.
Закашлялся шеф: он, как и Николай, не ожидал подобного признания.
– Откуда подушка? – Николай понял, что подозреваемая сейчас расколется.
Светлана Игоревна громко выдохнула и рассказала: в конце прошлого лета у нее был юбилей, ну и пригласила школьную подругу отметить.
– Она и подарила – сама сшила и вышивку сделала, а еще конверт с деньгами, – добавила Светлана Игоревна, – две тысячи. У нее муж тяжело болеет, с деньгами туго.
– А почему решили избавиться от подарка? – шеф не выдержал и присоединился к допросу.
Светлана Игоревна уколола его взглядом, затем неохотно ответила:
– Собаки сдохли, обе. Одна за другой. У меня тойтерьеры жили. Я им сначала эту подушку отдала – играться. А они вот так…
Теперь закашлялся Николай: а тетка не проста! Поняла, что с подарком что-то не то, а потому сперва собакам подсунула, а когда убедилась в подозрениях, передарила родственнице. Вот стерва! Да уж… человек человеку – волк.