Волчица и пряности. Город противостояния. Книга 2 из 2
Шрифт:
Лоуренс горько улыбнулся… как она может произносить такие вещи с таким расслабленным видом? Конечно, любое выражение лица торговца могло означать что угодно. Однако, если не считать улыбки, Лоуренс сохранил свое выражение неизменным.
– Торговля – опасное занятие. Лишь Господь видит мысли людей, но у него нет устремлений. А торговать может лишь тот, кого ведет жадность или устремление. И во всем мире нет ничего опаснее, чем доверять такому человеку. Я написала ответ для Кимана, и ты его доставишь. Что до результатов – мы можем только ждать, а пока
Как только старик передал Ив письмо, она тут же вручила его Лоуренсу. Вполне возможно, в этом письме была ее судьба, а она отдала его с такой легкостью. Она не храбрилась – она просто не заботилась о собственной жизни. Если все пойдет наперекосяк, Ив не будет стоить и медной монетки, а никчемные вещи выбрасывают. Лоуренс взял письмо; слова Ив напомнили ему некоего знаменитого безрассудного персонажа.
– Киман непременно сделает так, как сказано в письме. Если он решит взять в свою лодку кого-то еще, кроме тебя, мы для безопасности вынуждены будем взять кого-то еще в нашу лодку. Подозрения приведут к тому, что в обеих лодках будут целые армии. Так что…
Ив замолчала, положила руку, только что давшую Лоуренсу письмо, на стол, закрыла глаза и сделала глубокий, взволнованный вдох… все это явно для пущего драматизма.
– Так что в следующий раз мы с тобой встретимся наедине, на реке, укрытой утренним туманом.
Будучи волчицей реки Ром, Ив, несомненно, имела что-то общее с Хоро. Глаза Лоуренса видели ее руки на столе. Эти руки явно хотели, чтобы их подержали, но в то же время тщательно скрывали это желание. Они словно хотели верить кому-то, но не могли.
– Позволь мне еще вопрос задать?
Рука Ив слегка дернулась, и она спросила навстречу:
– Какой именно?
– Есть еще мои спутники…
Если обмен произойдет на реке и Лоуренс выберет предательство, ему и Ив придется перегрузить нарвала на лодку, которая будет ждать их где-то неподалеку. Но тогда Хоро и Коул останутся на земле, что усложнит все дело. В конце концов, Киман составлял планы с учетом того, что Хоро и Коул могут оказаться в заложниках.
Ив тихо убрала руки со стола.
– А у меня есть Арольд.
Эти слова пронзили Лоуренсу сердце.
– Все, иди. Ты получил мой ответ.
Эти слова она произнесла с несколько раздраженным видом, потом небрежно взмахнула рукой, точно прогоняя Лоуренса прочь. Если он начнет упрямиться, с нее станется и наорать на него.
«А у меня есть Арольд». Эти слова могут быть важнейшей подсказкой, если только им можно верить. Они значат, что Арольд – одна из немногих «вещей», которые невозможно купить за деньги. Конечно, Лоуренс знал истинную силу Хоро. Она вполне могла спасти их всех, и Арольда тоже. Но Ив уже доказала, что она чересчур любит испытывать судьбу, и она не подозревала о Хоро.
Она явилась в Кербе с Арольдом и мехами из Реноза; она доверяла Арольду настолько, что оплатила его проезд. Но сейчас она была готова отказаться даже от него. Лоуренсу
Проще было поверить, что Ив была настолько нацелена на прибыль, что ради нее готова была отшвырнуть абсолютно все, – как будто она поклялась превратить в золото все, к чему прикоснется. Правда, в той древней легенде глупец, пожелавший обращать в золото все, к чему притрагивается, умер от голода.
Излишне говорить, что слова Ив его потрясли. Он даже начал думать, сможет ли он просто отпихнуть ее в сторону – ее, опасно приблизившуюся к пути, ведущему к собственной гибели. Если она способна бросить Арольда, то с такой же легкостью она сможет убить и Лоуренса на борту лодки или же предать его впоследствии.
Дело стоило бы риска, если бы Лоуренс мог представить себе, как в конце концов Ив смеется; но он не мог. Было ли ему ее жалко? Он сам не мог понять. Хватался ли он за соломинку? Возможно. Но в этом мире мало что было более чем просто предположениями. Многие даже сомневались в существовании богов.
Итак, что же делать? Как он сумеет сохранить свои интересы и в то же время не выпустить руку Ив? Он все еще задавал себе эти вопросы, когда передал письмо посреднику Кимана.
– Спасибо за работу. Хозяин сказал, что остальное он тебе расскажет, когда ты вернешься на постоялый двор.
Он похлопал Лоуренса по плечу и ушел так быстро, что Лоуренс даже не успел подивиться, правильно ли он понял.
Совещание, похоже, закончилось. Идя вдоль Золотого потока, Лоуренс то и дело натыкался на людей, которые что-то возбужденно обсуждали. Уже зажглись ночные фонари. Возле столов, за которыми проходило совещание, стояли солдаты, стремясь сохранять достойный вид, будто они охраняют какое-то святое место.
Происходящее здесь можно было бы описать как пир денег, власти и славы, достойный того, чтобы о нем сложили прекрасную историю. На самом же деле участники были презренными, узколобыми людьми; именно из-за таких, как они, Господь не любит торговцев.
Небо окрасилось в цвета заката. В вышине парили не то вороны, не то чайки. Лоуренс всегда считал, что торговля – нечто более элегантное и благородное, чем вот это. Сидя на палубе парома, плывущего из дельты на юг, и раскачиваясь вместе с суденышком, он наблюдал, как на берегу один за другим загораются огни.
Ив уже не отступит. И Лоуренс не считал, что план Кимана слишком безрассуден. Больше всего южане боялись потерять нарвала и получить взамен фальшивую купчую. Этот исход был бы даже более трагичен, чем если бы о плане Кимана стало известно всем.
Если Лоуренс сейчас выйдет из игры, ситуация ничуть не улучшится. План был как тщательно замешенное тесто, готовое к отправке в печь… Лоуренсу оставалось лишь молиться или бежать. Ни Кимана, ни Ив переубедить было уже невозможно, так что нужно было просчитывать каждый шаг – только так у него оставались шансы на хороший исход.