Волчица и пряности. Том 17
Шрифт:
Но эта картина почти не запечатлелась у Лоуренса в сознании.
Он чувствовал, что в его голове вот-вот должно родиться нечто невероятное.
Да.
Нечто совершенно новое должно было родиться прямо сейчас!
– Не может быть!.. – почти вскрикнул Лоуренс; он был слишком ошеломлен, чтобы произнести что-то большее.
Он был не в состоянии приветствовать гостей; его странное состояние заметили все.
Хоро ухмыльнулась.
Одной рукой она сжала его руку, другой легонько надавила себе на живот.
– Ты до самого конца
И она встала на цыпочки и подняла голову, не обращая внимание ни на что вокруг.
Ну никак не мог Лоуренс принимать такое решение на глазах у стольких людей!..
Он не знал, что сейчас достигло его ушей – крики радости или изумленные вздохи.
Но, обняв Хоро, он мог с уверенностью сказать: он самый счастливый человек в целом мире.
Так прошло незабываемое открытие легендарной купальни, которую называли приютом улыбок и счастья…
…купальни «Волчица и пряности».
Бродячий торговец и серый рыцарь
Удивительное дело: здание, в котором никто не жил, без видимых причин словно бы начало стариться со страшной быстротой.
Двери стали скрипеть, половицы разбухли, крыша прохудилась.
Эта крыша, защищавшая несчастных путешественников от дождя, была надежна, когда здесь жили, но теперь начинала протекать даже от легкой мороси.
Быть может, благодаря тому, что здание было возведено на надежном каменном фундаменте, возле стоящих по углам его опорных колонн все еще сохранялось «ощущение дома». Сейчас, ища защиты от дождя, Лоуренс словно приникал к этим колоннам.
Свою повозку с грузом он поставил рядом с одной из них, а лошадь, которая ее тянула, – рядом со стоящей по соседству колонной, поддерживающей конек крыши.
Лоуренс сел, привалившись к стене, и принялся разжигать огонь, заодно оглядывая худую крышу и угрюмые облака, виднеющиеся сквозь прорехи.
– Что, огонь еще не готов?
Вопрос этот задала девушка, идущая к нему вдоль стены и стряхивавшая воду со своего балахона.
В этом грязном каменном здании она выглядела как ревностная монахиня, отправившаяся в паломничество к мощам древнего святого.
Но, когда она подошла к Лоуренсу, стянула с себя балахон и выжала его, глазам Лоуренса предстало нечто необычное. Хотя длинные русые волосы девушки были красивы, как у аристократки, среди них на голове виднелись
Лоуренс, семь лет путешествовавший как бродячий торговец в одиночку, сейчас путешествовал вместе с Хоро – прожившим уже много веков воплощением гигантской волчицы, также известным как «волчица Хоро Мудрая».
– Эти слова я не хотел бы слышать от той, кто выжимает свой балахон рядом с человеком, который как раз и разводит огонь.
Сначала требовалось поджечь заранее истолченную в воде и высушенную траву, высекая искры с помощью кремней, потом с помощью этого поджечь солому, потом с помощью этого поджечь дерево.
Хоро, надевая обратно выжатый балахон, кинула на Лоуренса несколько зловещий взгляд, и как раз в этот момент Лоуренсу удалось зажечь пучок соломы в руке.
– Думаю, легче разжечь огонь жаром твоего гнева.
В голосе ее звучал сарказм, однако, похоже, спорить с Лоуренсом она сейчас была не в настроении.
Слова Хоро пропали втуне, и она села возле огонька, прикрыв голову рукой.
Лоуренс принялся поджигать щепки, которые он отщипывал от деревяшки кинжалом. Он скармливал огню одну щепочку за другой, и вскоре разгорелся наконец небольшой костерок.
– Однако это было вовремя, – произнес Лоуренс, выбрав деревяшечку и принявшись обстругивать ее кинжалом.
– О да, из-за одного дурня-торговца, не умеющего говорить «нет», мы взяли слишком много тяжелого груза и потому задержались. Еще немного, и нам пришлось бы ночевать под дождем, – ответила Хоро, расстелив промасленное кожаное покрывало и улегшись на него.
В городе, где они были несколькими днями ранее, Лоуренс не сумел отказать знакомому бродячему торговцу, который попросил его перевезти соленую сельдь. Из-за тяжелой поклажи повозка ехала медленно, и дождь застал их на полдороге.
Но, вне всяких сомнений, в первую очередь для Хоро был невыносим сам запах сельди. Быть может, из-за того, что она много спала, ее сверхчувствительный нос не привык к каким-либо запахам в повозке, кроме запаха ее собственного хвоста.
– Однако эта селедка дает нам прибыль в определенном смысле.
Несколько рыбин из поклажи Лоуренс проткнул заточенными деревяшками ото рта к хвосту и расставил эти деревяшки вокруг костра.
Договор с продавцом позволял им съесть до десяти рыб.
Рыбу они не ели давно, и, если бы Лоуренс настроился всерьез, он бы сейчас добавил к селедкам лук, чеснок и масло, потом обернул это все древесной корой, закопал в землю и развел костер над этим местом. Через какое-то время он бы загасил огонь и выкопал приготовившуюся сладковато-соленую рыбу.
Причина, почему он не сделал этого сейчас, была проста: он догадывался, что Хоро, раз попробовав это яство, никогда уже не удовлетворится рыбой, которую всего-навсего испекли.
Вкусная еда – яд для глаз и яд для языка. Но нельзя жаждать того, о чем не имеешь представления.