Волчий дурман. Не моя луна
Шрифт:
Глава 8
Дал свободы от себя!
Подержался в стороне, чтобы девочка привыкла!
Так дал, мать твою, что до сих пор сам едва мог дышать!
Не выдержка, а гребаный сопливый платочек!
Я покосился на собственные трясущиеся руки, которые сжимались в кулаки, потому что останавливаться я никак не хотел, даже оказавшись в своей спальне в присутствии Ская, который неторопливо одевался, разгуливая в трусах.
Член торчал так, что на него можно было положить сверху плиту
И настроение это никак, блин, не поднимало!
— Ты какого хрена выперся, когда тебя не просили? — рыкнул я другу, на что тот только усмехнулся, полыхнув глазами:
— Меня с кровати снесло от твоего возбуждения, Кил.
— Пошути мне еще!
— Я серьезно! Сам подумай, когда я вставал в такую рань?
Черт, а он был прав.
Скай всегда спал до обеда.
А уж если возвращался домой только утром, то в принципе продирал глаза лишь к вечеру.
— Завтракать пойдем?
Друг хоть и выглядел помятым, но был в хорошем настроении, покосившись весело и задорно на меня своими каре-голубыми глазами.
Пришлось откашляться, чтобы начать говорить, а не хрипеть:
— Ты иди. Там папа готовит свой фирменный суп от похмелья.
— О! То, что нужно! А ты?
— Оденусь и тоже приду.
— Одевайся, одевайся, — хмыкнул понятливо Скай, добавив уже у двери: — Только руки потом не забудь помыть!
Я в злости швырнул в него подушкой, но тот успел вылететь с хохотом из двери раньше, чем она огрела его белобрысую голову.
— Не увлекайся, чернявый!
— Да пошел ты!..
Вот ведь гребаный день.
Я со стоном сполз в кресле, откидывая от себя полотенце и оставаясь теперь совершенно голым.
Член торчал и был крайне недоволен тем, что его вероломно оставили без должного внимания.
Он к такому, черт побери, совсем не привык!
— …Тяжко нам придется, — пробормотал я сам себе, обхватив его рукой, и сжал до хриплого стона.
Дьявол!
Я себе сотру, на хрен, все ладони в мозоли, если каждое утро меня будет так вштыривать, а Дева убегать от меня как черт от ладана!
С этим нужно было что-то делать. Определенно.
И чем быстрее, тем лучше.
Перед глазами были ее глазища и приоткрытые влажные губы, пока я работал усердно рукой, пытаясь сбросить это чертово напряжение, от которого сводило мышцы.
У меня мозги плавились от ее присутствия рядом!
Когда я входил в ванную, то не собирался делать ничего подобного.
А потом увидел ее обнаженной в ванне и понял, что планировать с таким стояком свой день — беда и полный провал.
Мой мозг, мое тело, все мои звериные инстинкты вставали на дыбы, когда девчонка была рядом! Мысли просто покрывало дурманом, и я становился похожим на кота, который учуял валерьянку!
Какие там, на хрен, добрые намерения, когда я имени собственного не помнил, глядя на ее кожу и больше всего на свете желая попробовать
Попробовал и теперь знал точно.
Вот только стало ли мне от этого легче?
Нет!
Потому что теперь я хотел повторить это еще сильнее!
Кончил я бурно, кусая губы, чтобы случайно никто не услышал моих стонов, и содрогаясь всем телом.
Пожалуй, даже чересчур бурно, потому что на груди разошелся шов и потекла тонкая струйка крови, стекая по прессу.
Лола меня угондошит, когда узнает.
Пришлось еще раз принимать быстрый душ, и в горле пересохло, когда я снова вошел в ванную комнату и увидел на душевой кабине, которая еще не успела остыть, отпечатки ладоней Девы. И ее ягодичек, которыми девушка прижималась, чтобы я умело и жадно вылизал ее.
Я бы делал это круглосуточно, пока губы не онемели бы!
Но когда она созреет, чтобы позволить мне это по своему желанию?
Утро вышло воистину бодрым!
На всякий случай я подошел к двери с ее стороны, подергав за ручку.
Закрыто.
А чего я, собственно, хотел?
Чтобы после случившегося Дева вела себя так же, как прежде?
Я криво усмехнулся, решив, что это ее совсем не спасет, но решил, что об этом подумаю немного позже, а пока реально нужно было торопиться на завтрак. Чтобы застать там ее.
Откинув от себя свободные любимые штаны, я нацепил узкие, но очень плотные джинсы на тот случай, если члену захочется снова проявить себя, чтобы не светиться им так откровенно при всей семье.
Обычно дома я расхаживал в одних штанах, особо не заботясь о внешнем виде.
Но сегодня пришлось натягивать и футболку, чтобы скрыть раскрывшуюся рану и избежать лишних вопросов.
Я, конечно, заклеил ее пластырем, но помогло это не особо.
Может, Дилан заштопает.
Этот головастик умел всё на свете, в том числе оказывать первую и не очень первую медицинскую помощь.
Как раз его я и встретил в коридоре — потного, но бодрого.
А еще с отчетливым запахом крови, на что я тут же нахмурился, окинув друга пристальным взволнованным взглядом:
— Ты где был?
— На пробежке. Заодно проверил, как у нас дела идут.
— И как?
— Пока нормально. Гуляем.
— А где успел пораниться?
Дилан только отмахнулся, стаскивая с себя мокрую от пота футболку, чтобы швырнуть ее в комнату для гостей, в которой обычно спал, если оставался у меня:
— Я обычно в другом протезе бегаю. С этим неудобно. Но решил, что если заверну домой, то батя опять придумает сто дел, которые нужно сделать сразу же.
— Пошли позавтракаем, и я слетаю до тебя, заберу все протезы, какие скажешь, — хлопнул я друга по плечу, стараясь за улыбкой скрыть боль от того, что после службы по контракту мы с Диланом вернулись уже не теми парнями, которыми уходили.