Волчий корень
Шрифт:
Изнутри выглядывал кусок трубы. Дед содрал остатки газеты и бросил в печь. Оторвал кусок половой тряпки, снял солидол и отправил туда же. Снова оторвал тряпку и стал выбирать остатки. Тугоплавкая смазка не желала расставаться с металлом.
– Дедушка, это ружье?
Она не ошиблась. Это был винтовочный обрез. Здесь также находились патроны россыпью и пара пустых обойм.
Царев тщательно стирал с каждого патрона смазку, расставляя столбиком на скамье. Затем выдвинул из гнезда затвор и тщательно осмотрел. Ружейная
Дед вставил магазин. Лязгнул затвором, досылая патрон в патронник, и поставил оружие на предохранитель. Накинул на себя куртку и вышел во двор.
– Ты куда? – Внучка следовала за ним.
– Проверить надо…
Он подобрал в углу березовую чурку и сунул по мышку. Вдвоем они вошли в баню, у входа остановились.
– Закрой дверь плотнее. Зажми теперь уши…
Сам положил в углу березовый чурбак и вернулся к двери. Сел на порог, прицелился. От выстрела в ушах звенело. Дед передернул затвор. Пустая гильза выпала на пол.
– Для чего тебе это? – спросила Надя.
Царев не ответил. Может, он на охоту собрался. А спрашивать перед охотой – плохая примета. Может, надо сказать, сколько он уток добудет?
Он поднялся и подошел к чурке: пуля прошила березу насквозь и ушла в стену в самом низу. Ни один пистолет не способен на такое, хотя скорострельность у обреза, конечно, не та.
– У тебя суп не уйдет с плиты? – спросил он внучку.
– Щи… – поправила внучка и не сдвинулась с места.
– Тогда закрывай уши, – произнес дед и еще раз прицелился.
Оглушающий звук еще раз ударил по ушам.
– Достаточно. Испытали оружие.
Царев вторично исследовал чурку. Результат оказался прежний. Патроны не отсырели. Они в превосходном состоянии. Нужно добавить в магазин пару штук взамен использованных. Семь патронов – это неплохо. Жаль, нет у него «ТТ».
– Воевать ты, что ли, собрался?
Дед опять не ответил. Слишком у него внучка любопытная. Да и он, старый дурак, надумал при ней отстреливать оружие.
Они вернулись в дом. Щи кипели на плите, норовя залить огонь. Царев осуждающе оглянулся на внучку. Удовлетворила любопытство?
Убавив огонь, он вынул из шкафа тряпку, завернул в нее обрез и отправился с ним в зал. Там он присел к столику, поднял трубку и стал набирать номер.
– Царев беспокоит. Шкура заросла, а квасить я и дома смогу. Подъедешь ко мне?.. Жду.
Положив трубку, Саня откинулся на спинку кресла.
– Щи готовы, – объявила Надежда. – Налить тебе?
Царев согласился. Пришел на кухню, сел к столу. Рука привычно потянулась к холодильнику.
– Дедушка…
Внучка сверлила взглядом. Дед словно бы перед этим дал ей торжественное обещание и теперь нарушал свою клятву.
– А чо тут пить-то. Граммов двести осталось. Может, выпьешь со мной?
– Налей…
Царев
Проснулся – в окнах темно. В комнатах тоже. Кто-то на кухне разговаривает. Царев громко кашлянул, чтобы не вставать и не смотреть.
– Спишь, Ваше Величество?
В дверях возник Степаныч – худощавый, прогонистый, улыбается. На его месте Царь не улыбался бы.
– Выписался? – Степаныч поздоровался за руку.
– Докладывай, чего наработали без меня, – потребовал Саня, оставаясь лежать.
Ефремов сел в кресло напротив и вкратце поведал историю похищения.
– И что? – Саня блеснул зубами. – Лишили район прокурорской власти?
– Да нет пока…
– То-то же… Мочилово для них в самый раз. По-другому не понимают.
Саня приподнялся, опираясь локтем в подушку, и продолжил:
– Ты думаешь, их проймёт совесть? Черта с два. Они так давно обгадились, что забыли, когда это было.
– Пожалели…
– О себе думать надо. Вас уничтожат, как уничтожили мою внучку…
Он покосился на двери.
– Но она же на кухне… – удивился Степаныч.
– Образно говорю. Для сравнения. Бнатов изнасиловал, сука, недавно.
Понизив голос, он вкратце поведал историю недельной давности.
– Можно обвинить подлеца в преступлении, – продолжил он, – но до суда дело не дойдет. Вещественные доказательства уничтожат. Но не это главное. Она не заявила об изнасиловании. Боится. Да и я боюсь. Но вещественные доказательства она сохранила…
На секунду он перестал бормотать, а затем продолжил:
– Докукина я бы прикончил… Живут, суки, не по средствам. Их зарплаты не хватит даже на сотую долю имущества. Иномарки. Коттеджи. Так что это, как тебе сказать… Оружие надо готовить.
Сказал и замолчал, блестя в темноте глазами. Степаныч тоже молчал.
– Вы как хотите, – продолжил Саня, – но я для себя решил. Окончательно и бесповоротно. К чему слова. К чему доказательства. Вот они где, мои доказательства.
Он постучал себе пальцем в висок и вновь покосился в сторону кухни. Оттуда падал электрический свет. Там гремела посудой внучка. Она не могла себя защитить.
– У нее парень служит в армии, – говорил Саня. – А Бнатов вон что удумал. Не будет он больше жить на этом свете. И на том свете ему места не будет.
– Может, в областную прокуратуру нам обратиться…
– У тебя совсем котелок не варит! Ты хоть газеты читаешь?
– Бывает…
– Выходит, читаешь… И что ты вычитал? Мафия? Круговая порука? Чиновники и бандиты в одной упряжке. Причем бандиты в режиме пристяжных, а те, что в погонах, передом идут.
– Давно ты об этом узнал?