Волчий мир. Трилогия

Даль Дмитрий

Серега крякнул от досады.

– Сейчас я тебе шмотки принесу. Сиди. Жди.

Шустрик проворно вскочил и исчез за дверью.

Он быстро обернулся. Вскоре Одинцов, облаченный в теплую одежду, повязал на пояс ремень с мечом в ножнах и вышел за дверь.

Улица встретила Серегу морозным воздухом и свежим снежком, приятно скрипящим под сапогами. На заднем дворе «Трех сосен» волчьи солдаты устроили потешные бои. Парочка в белых рубахах навыпуск билась на мечах. Другая пара сошлась в кулачном бою. Неподалеку бойцы отрабатывали стрельбу из лука и метание копья. Для этих целей была выбрана стена сарая, на которой углем были

нарисованы мишени. Хозяин постоялого двора стоял возле довольного жизнью Дорина, смотрел на это непотребство и ругался почем зря. Только его знание площадной брани нисколько не впечатляло бывалого воина. Еще в бытность смотрящим за новичками, переступившими гладиаторский порог, Дорин и не такого наслушался. Так что недовольство хозяина он пропускал мимо ушей, наблюдая за тренировкой своих ребят.

При виде командира ребята остановились и приветствовали его протяжным волчьим воем. Серега махнул рукой, мол, продолжайте, чего встали. И бойцы тотчас вернулись к тренировкам.

– Как здоровье, Волк? – нарочито громко спросил Дорин.

– Полный порядок. Готов боркичей в клочья рвать, – сказал Серега.

– Узнаю командира, – радостно заявил Дорин.

Хозяин постоялого двора посмотрел на Одинцова с заметной опаской. Может, конечно, узнал бывшего раба-гладитора, который в свое время изрядно нашумел в «Трех соснах», но, что более вероятно, слава командира Волка докатилась и до славного вольного города Рибошлица. Что ж, тем лучше, не будет искуса сделать какую-нибудь пакость.

Хозяин больше не сказал ни слова, оставив старый сарай на растерзание волчьим солдатам, подобострастно улыбнулся и откланялся.

– Боятся тебя, смотри-ка, – проводив его взглядом, заметил Дорин. – Я вот тоже заметил, что после того как ты зельем этим братским накачался, страшным стал. Как зыркнешь взглядом, так кровь в жилах стынет. Того гляди, окаменеешь от таких взглядов. Может, ты в василиска там превратился или в горгулью какую.

– А вам бы все поржать от души, вместо того чтобы делом заниматься. Завтра в поход выступать, а мы на солнышке косточки греем. Показал бы молодняку мастер-класс, – задорно подмигнул Дорину Серега.

– Чего показал? – опешил Дорин.

– На что старики способны, – расшифровал Одинцов. – Или старичкам уже слабо мечом помахать, только командирский голос тренировать можем?

– Это, командир, ты сейчас что, меня на поединок вызываешь? – удивился Дорин.

– А что, слабо, что ли? – хитро подмигнул Серега и, скинув с плеч теплый меховой плащ, выпрыгнул на центр двора.

Бойцы мгновенно расступились в стороны, освобождая место для поединка.

– Ну смотри, командир, сам напросился, – расправляя плечи, заявил Дорин. – Я тебя обижать не хотел. Думал, по болезни отлежишься, в себя придешь. Так что, учти, жалеть не буду.

– Я тоже твои стариковские седины не пожалею, лучше бы мечом махать начал, а не языком, а то сквозняк откуда-то берется. Так и до простуды недолго.

Дорин аккуратно стянул с плеч плащ и отдал его одному из бойцов. Вытащил меч из ножен и тяжелым шагом направился навстречу Волку.

Одинцов усмехнулся и вытянул клинок из ножен. Посмотрим теперь, кто кого.

* * *

Вечером Черноус заглянул в комнату Одинцова и пригласил командира в баньку, истопленную

хозяином постоялого двора. Ратмир, так звали владельца «Трех сосен», после того как узнал, что у него остановился известный сотник Волк, проявлял чудеса покладистости. Если раньше он все время ворчал на постояльцев, сетовал, что платят они мало, а шумят, дескать, за целый полк, то теперь и слова лишнего не скажет. Он сам предложил потешить дорогих гостей в баньке, а также предложил привести девиц для приятного времяпрепровождения. Черноус отказываться от щедрого предложения не стал. К тому же предстоял новый поход, а потом и решающая битва, когда еще случай выпадет расслабиться да тело и душу понежить.

Одинцов баньке обрадовался. Мыться ему доводилось регулярно, а вот так чтобы всю грязь из себя вытравить да паром и веничком побаловаться, то когда это было в последний раз, уж и не упомнишь. Вероятно, в прежней жизни. Тут до бани как-то дело не доходило.

Когда стемнело, Серега спустился в обеденный зал, где его уже поджидали Лех Шустрик, Черноус и Дорин. Завидев командира, они поднялись и направились к нему.

– Вот теперь все в сборе, можно и на помывку строиться, – бодро заявил Черноус.

Откуда-то из задней комнаты выскочил Ратмир, утирая мокрые руки передником. Когда-то он был белым, но то ли от старости, то ли от грязи уже давно посерел, так что теперь и непонятно, кто кого пачкает – Ратмир передник или передник Ратмира.

– Готовы уже. Пойдемте, я вас провожу, – заявил хозяин, направляясь к дверям, выходящим на задний двор.

Банька стояла чуть в отдалении от основного здания. Заслоненная пушистыми елками, она не сразу бросалась в глаза. Деревянная лесенка вела вниз к пруду, который уже успел замерзнуть, но заботливый хозяин выдолбил прорубь, чтобы разгоряченные гости могли в удовольствие окунуться.

– Вам пива принести или чего, может, покрепче? – суетился Ратмир.

– Пива сойдет. Неси бочонок, чтобы двадцать раз не бегать, – распорядился Дорин. – Может, с нами посидишь?

– Да некогда мне. Кто же за хозяйством смотреть будет. Тут пригляд особый нужен. Так что отдыхайте, ни о чем не беспокойтесь, – протараторил Ратмир.

– Ну тогда добро, – сказал Дорин.

Над бревенчатой банькой из трубы поднимался дым. Серега первым забрался в предбанник. В нос ударили сильные запахи запаренной березовой листвы и хвойного отвара. В душе аж потеплело. Одинцов торопливо разделся и нырнул в парилку. Забравшись на верхнюю полку, он затаился, прислушиваясь к себе. Горячий воздух подкрался, окружил со всех сторон и навалился. Стало хорошо и спокойно. Постепенно зимний холод, поселившийся в теле, отступил. Серега расслабился.

В это время дверь в парилку хлопнула, и внутрь заскочили Шустрик, Дорин и Черноус. Довольно ухая, они забрались на полати и расшумелись. Серега прикрыл глаза, наслаждаясь горячим паром и какой-то неземной легкостью, наполнившей его. Зашипели камни от пролившейся на них запарки, и парилку мгновенно заволокло густым паром, пахнущим хвойным лесом.

Серега вытянулся на полатях, подложив под голову руки, и замер в ожидании прихода. Горячий воздух пробежал по разогретому, подготовленному телу, пощипывая кожу, и вдруг навалился. Одинцов даже вздохнуть не мог носом. Задышал ртом, словно вытащенная на берег рыба. Тело мгновенно покрылось потом. Волосы на голове, словно разогретая на батарее шерстяная шапка.