Волчонок
Шрифт:
– Это не все, – сказал Тумидус. – Я не закончил.
– …ракшаси, – координатор Умсла виновато развел руками. – Высокий класс. Будь на месте колланта кто-то из природных антисов… Папа Лусэро, Нейрам Саманган, Буйвол Капардин – любой из них порвал бы флуктуацию в клочья. Мне жаль, что сила коллантов ограничена. Мне очень жаль, полковник.
– Кто погиб из помпилианцев? – спросил Тумидус.
– Валерий Флавий, с Квинтилиса. Вы знали его?
– Нет.
Ракшаси,
Трупы в космосе.
Хищный сгусток полей удаляется прочь.
– Ничего нового, – Юлия любовалась своими ногтями, выкрашенными в ярко-алый цвет. – Одни эмоции. Я понимаю вас, полковник. Я сама очень переживала. Но сейчас я хочу аргументов.
Остальные молчали.
– Ничего нового? – криво улыбнулся Тумидус. Он напоминал ворона, слетевшего на падаль. – Ошибаетесь, милейшая госпожа Руф. Помпилианец Валерий Флавий, с Квинтилиса, участник погибшего колланта. Кто-нибудь знаком с покойным господином Флавием?
– Нет, – сказал Аттиан.
– Нет, – сказал Лентулл.
– Нет, – берясь рукой за край плота, сказал Антоний Гракх.
– Кто-нибудь, кроме меня, присутствовал на похоронах?
– Нет.
– Продолжайте, полковник, – в глазах Юлии зажглись искорки интереса. Рука сжалась в кулак, ногти впились в ладонь. – Я прошу у вас прощения. Я зря перебила вас. Честное слово, зря.
…тела.
В гробах с позументом, с кружевами по краю.
Военный оркестр, траурный марш.
Салют из древних карабинов.
Коллантариев хоронили по высшему разряду. Как офицеров, погибших при исполнении воинского долга. Первым с краю, открыт для прощания, лежал Валерий Флавий – связующий центр колланта. Тот, от кого отказалась родина, принимал почести благодарной Китты.
У гроба, склонив голову, стоял Гай Октавиан Тумидус. Все видели, что полковник скорбит. Но кое-кому показалось, что полковник принюхивается. Напрасно, что тут говорить – от трупов не пахло разложением. Сандал, амбра, фиалка. Сухие ароматические травы. Бальзамировщики в морге позаботились о консервации покойных.
– Его клеймо…
Тумидус обвел присутствующих мрачным взглядом. На бритой голове обильно
– Наши клейма – клейма коллантариев – меняются после выхода в большое тело. Мы теряем способность к клеймению новых рабов. Теряем возможность удерживать рабов прежних. Сила наших клейм, трансформированных «уходом в волну» – лишь часть былой мощи. Это позволяет связывать колланта воедино без подавления личной свободы коллантариев. Господа офицеры, вы еще помните, что значит служить под корсетом?
Господа офицеры кивнули, не сговариваясь.
– Но это не значит, что наши клейма атрофируются. Все помнят, что происходит с клеймом покойника?
– Да, – за всех ответила Юлия Руф. – Пока тело не разложилось в достаточной степени, клеймо отчасти функционирует. Оно больше не способно удержать рабов. Но хватательные движения… Клеймо мертвеца пытается вернуть рабов. Это рефлекс. Его легко почувствовать, стоя рядом с трупом. Легко, если ты помпилианец…
Тумидус встал над Юлией:
– Совершенно верно. Я чувствовал остаточные судороги клейма Валерия Флавия. Угасая, оно искало потерянных рабов. Не коллантариев – рабов. И замечу, потерянных недавно. Что скажете, госпожа скептик?
– Это естественно.
– Для обычного помпилианца. Но не для коллантария! Мы живем без рабов. Умри мы сейчас, нашим клеймам некого будет искать.
– Первый выход? – предположил Лентулл.
– Я спросил об этом у Умслы. Он ответил: нет. По его словам, погибший Флавий был опытным коллантарием. Но я стоял над телом Флавия и чуял ложь. Вудуны не могли знать, что мы, помпилианцы, слышим клейма наших мертвецов. А тело Флавия отлично сохранилось…
– Вывод? – хрипло бросила Юлия.
– Нам подсунули липового коллантария. Валерий Флавий был помпилианцем, но он никогда не бывал в колланте. Его убили и подложили к остальным мертвецам для комплекта. Возникает вопрос: какой же помпилианец был в составе неудачливого колланта?
– Или не помпилианец, – Юлия умела быстро строить логические цепочки. – Нашу роль в колланте выполнял кто-то другой. Возможно, поэтому коллант и распался. Никакой ракшаси не было и в помине. Дымовая завеса, отвлечение внимания. Эксперимент – коллант без помпилианца – закончился крахом. Вы правильно сделали, что собрали нас, полковник.
Глава восьмая
Крысобой бьет первым
I
– Рядовой Антоний!
– Я!
– Рядовой Аврелий!
– Я!
– Рядовой Балбин…
В училище такой архаичной дурью, как перекличка, никто не маялся. Там курсанты выходили на построение через турникет со сканером. Командир, глянув в служебный планшет, сразу видел, кто отсутствует. Проще, быстрее и надежней. Здесь, в учебке либурнариев на варварском Сечене, сканер был один – на КПП. В остальном – «условия, максимально приближенные к полевым», как выразилась обер-декурион Ливия Метелла, зачисляя Марка в учебную манипулу. Стылый, насморочный ветер продувал плац насквозь. По небу неслись грязно-серые клочья облаков, цепляясь за верхушку флагштока. Имперский штандарт с орлом громко хлопал: огрызался, как мог. Над орлом, отменяя полет на веки вечные, клубилась беспросветная муть. Мир тонул в мороси, дурной и зябкой. Марк поежился. В выданной ему форме имелся примитивный контур обогрева, но включать его при плюсовых температурах запрещалось. Экономия энергии? Чтобы жизнь медом не казалась, как обещал военком?