Волчонок
Шрифт:
Дальше – легче.
Укол оказался не больнее комариного укуса. Врач точно ничего не перепутал? Впрочем, последний укол в училище тоже был не слишком болезненным. Правду говорили: к «офицерской» организм адаптируется быстрее, чем к «солдатчине». Это в нашей природе: подчинять, а не подчиняться. Почему вакцину вводят иглой? К чему эта архаика? Есть безигольные инъекторы… Все, поздно. Спрашивать надо было у доктора Туллия. Тут тебе не училище. Рядовому лучше держать язык за зубами.
– Как самочувствие, боец?
– Нормально.
– Слабость?
– Никак нет.
– Тошнота? Галлюцинации?
– Никак нет, господин обер-центурион.
– Контрольные пять минут сиди здесь.
– Есть сидеть здесь.
За стеной оглушительно загремело. Ругнувшись, врач поспешил вон из бокса.
– Видал? «Офицерку» колют!
Шепот, полный возмущения, не предназначался для ушей Марка.
– Слышал, что ему доктор сказал? Декурионом будешь!
– Этот декурион у меня из сортирных нарядов не вылезет!
Знакомый голос. Декан Прастина, как и предполагалось, не угомонился.
– Что он тебе в строю вякнул?
– Он? Мне?! Этот салабон?!
– А знаешь, за что его из училища поперли?
– Ну?
Марк навострил уши. Ему стало интересно.
– Троих отметелил. В лазарете еле откачали.
– Врешь!
– Его в дис-когорту хотели. Папаша отмазал.
– Откуда знаешь?
– Знаю.
– Гонишь ты все…
Уверенности в голосе Прастины не было. «В открытую не полезет, – понял Марк. – Жаль. Теперь какую-нибудь подлянку втихаря подстроит.»
– Раздолбаи! На минуту оставить нельзя!
Врач орал по инерции. Раздолбаи, которыми он возмущался, остались за стеной и уже получили нагоняй по полной. Но врач все кипятился:
– А вы чего расселись?! Брысь отсюда! Гоните следующих…
– Есть гнать следующих!
– Живо, живо!
Приказ «брысь!» и фиксирующие манжеты вступили в явное противоречие. Раздраженный врач быстро прошелся вдоль кресел, тыкая в сенсоры. За его спиной черные змеи манжет разворачивались с шипением и уползали в норы-прорези.
III
– Положение для стрельбы лежа принять!
– Курсант… Рядовой Тумидус к бою готов!
Парень на соседнем номере хмыкнул, словно Марк сморозил глупость. Марк знал, что ответил строго по уставу. Или это из-за его оговорки? Почему все остальные молчат? Еще не готовы?
– Поясняю для умников, в первый и последний раз, – голос Ливии Метеллы звенел металлом. – Тут не училище, тут армия. Бойцы на рубеже о готовности не докладывают. Командир сам определяет готовность подразделения и подает следующую команду. Все ясно, рядовой Тумидус? Не слышу!
– Так точно! Виноват, больше не повторится!
– К бою!
Обер-декурионша выдержала паузу.
– Снайперский режим. Дистанция двести метров, грудная мишень. Снять с предохранителя!
«Баловство, – Марк поймал себя на том, что злится. – Тут и слепой не промахнется. Вот по «бегущей», с колена, да с полукилометра…»
– Пять одиночных. Беглый… Огонь!
В прицел было хорошо видно, как лучи выжигают центр мишени. После пятого на месте «яблочка» образовалась дыра с обгорелыми краями. «Рядовой Тумидус стрельбу закончил!» – хотел по привычке отрапортовать Марк, но вовремя прикусил язык.
– Поставить оружие на предохранитель. Встать. Стройся!
Вот так. Не успел отстреляться – твои проблемы. Незачет, наряды вне очереди. Метелла внимательно изучала мишени, управляя с планшета «летучим глазом».
– Всем зачет, кроме второго и одиннадцатого номеров. Номер второй!
– Рядовой Аврелий!
– Номер одиннадцатый!
– Рядовой Ноний!
– Незаряженное оружие, норматив прицеливания лежа. Отработать в личное время. Пересдача боевого норматива – послезавтра в 15:00. Встать в строй! К следующему упражнению – готовсь! Стрельба с колена по грудной мишени. Дистанция двести метров…
…три часа стрельбы. Лежа, с колена, стоя. Из укрытия; на бегу. С кратких остановок; не прекращая движения. Преодоление полосы препятствий с поражением мишеней. Полигон казался бесконечным. Он уходил к горизонту, растворяясь в густом, как гороховая похлебка, тумане. Земля, раскиснув от дождей, жадно чавкала под ногами. На каждый ботинок налипло по центнеру грязи. К ногам, считай, подвесили вариаторы гравитации, каждую минуту увеличивая силу тяжести. Форму по возвращении в казарму надо будет сунуть в стиральный автомат. Хвала судьбе, стирмат здесь имеется. Зато не холодно. Даже жарко, безо всякого подогрева.
Вон, впереди. Маячит. Завал из растрескавшихся бетонных блоков, дубовых балок, черных от сырости, и покореженной арматуры. Навернешься на такую дрянь – насквозь пропорет. По уму эту груду следовало бы обойти. Но команда плетью хлестнула в спину, бросив солдат на штурм. Марк забрался наверх в числе первых, ухитрившись по дороге счистить грязь с ботинок о бетонные ребра. Следом, пыхтя и обливаясь потом, карабкался рядовой Ноний. Парень до одури боялся отстать и заработать очередную пересдачу.
Марк протянул ему руку:
– Давай!
– Отставить! – визгливо пролаяли рядом.
Ноний испуганно вздрогнул – и едва не сверзился прямо на арматуру. К счастью, удержался; вернее, Марк удержал. Когда Ноний утвердился на гребне завала, дрожа всем телом, Марк оглянулся на лай. Ну конечно, крутой декан Прастина. Кто б сомневался?
– Каждый! Должен! Сам!
Прастина запыхался, ему не хватало воздуха. Слова он выталкивал из глотки по одному, словно вышибала пьяниц из бара на улицу.