Волчья хватка
Шрифт:
– Шагом?
– В том-то и дело! Они шагом, а я изо всех сил рвал! Голова еще кружилась, но я бежал… Потом они будто форсаж включили!.. Это не люди, товарищ полковник. Вернее, люди, но не земные. Сами подумайте, как может старик одним ударом свалить Басмача?
– Какого Басмача?
– Да бойца нашего! Который сейчас с сотрясением… Ладно, Коперника завалить можно. Он интеллигент, хилый… Но Басмач-то наш, тоже из офицеров морпеха! Да с ним в спарринге больше трех минут никто не выдерживает! – Филин заблестел глазами: – Олег Иванович,
Савватеев лишь вздохнул:
– Представляешь, если я доложу руководству, что мы «прикоснулись к чему-то такому»? Каймака на пришельцев не списать… У нас еще остались две старухи. Надо с ними поработать. На вид обыкновенные деревенские бабульки, но и дедки тоже выглядели обыкновенно…
– Как – поработать? – насторожился диверсант.
– Ты же хотел поработать?
– И сейчас хочу!
– Я подсажу тебя к ним, в кочегарку. – Савватеев защелкнул дуги наручников на его запястьях. – В таком виде. А ты их сначала послушай, попробуй разговорить. Скажешь, помог бежать старикам, за это тебя арестовали…
Филин помолчал, опустив глаза.
– Если откровенно, товарищ полковник… Мне стыдно…
– Что?..
– Я не по этой части…
– Я тоже не по этой части! – внезапно для себя взорвался Савватеев. – А вынужден!.. Стыдно ему! Ты разведчик, диверсант!
Тот уже его не слушал, с интересом уставившись куда-то в сторону.
Савватеев оглянулся: от реки бежал возбужденный Тарантул.
– Там женщина причалила! – доложил он. – С двумя детьми! Грудными…
– Что значит – причалила?
– На лодке. Грибы привезла, четыре здоровые корзины. Карпенко спрашивает… Задержать?
– Погоди, я сам. – Савватеев встал. – А ты отведи Филина в кочегарку и запри. В наручниках!
Тарантул дернул плечами:
– Ни хрена себе… Но в кочегарке старухи сидят!
– С ними и запри, – сказал Савватеев. – А ты сиди там, думай и работай. Если хочешь в группе остаться.
У причала оказалась старая деревянная лодка с лопатными веслами, а на корме, прямо на широком сиденье, лежали дети грудного возраста, с головой запеленатые серыми одеяльцами. Их молоденькая мамаша в стареньком солдатском камуфляже и зеленой косынке поднималась на берег с двумя огромными корзинами грибов.
От вида свертков с младенцами вдруг вспомнился последний разговор с женой, и в душе поднялась неприятная мутная волна.
– Тебе помочь? – спросил Савватеев.
Женщина испуганно вскинула голову и шагнула назад.
– Меня Карпенко послал, – мгновенно сориентировался он. – Грибы принять.
– А-а, – протянула женщина недоверчиво. – А где он сам?
– К Баруздину поехал.
Эта фамилия была ей знакома, и все равно что-то настораживало молодую мамашу. Она хотела поставить корзины
– Дай помогу! Надорвешься же…
От женщины исходил незнакомый смолянистый дух, чем-то напоминающий запах масла из бутыли, найденной криминалистом в тайнике. Она все еще сопротивлялась, не выпуская ручек, и в глазах ее поблескивал страх, смешанный с любопытством. Тогда он почти насильно отнял ношу.
– Пошли на базу! Сейчас взвесим – и все дела! – Чтобы снять с нее остатки испуга, следовало говорить много и непринужденно. – Карпенко деньги оставил, сказал, выплатить тебе сразу. А ты что же, с детьми на лодке плаваешь? Не с кем оставить, что ли?.. Ну, идем! Бери остальные корзины и пошли…
– Деньги оставил? – будто бы радостно переспросила она.
– Ну да! Говорит, барышня приплывет, с грибами…
– Ты врешь! Как тебе не стыдно? Врать в присутствии моих детей?
– С чего ты взяла? – Савватеев рассмеялся и внес корзины на берег. – Какая недоверчивая!
– Потому что Карпенко со мной детским питанием рассчитывается.
– Верно! А я забыл! И в самом деле, велел рассчитаться питанием.
– Сколько коробок он дает за корзину? – Этот вопрос был экзаменационный.
– Сколько? – изумляясь ее чутью и простой хитрости, переспросил Савватеев. – Сегодня я тебе по две дам!
– Ты такой добрый, дяденька, – с усмешкой произнесла она. – А что тут делаешь? Тоже на грибы приехал? Из города?
– Ну да, сезон, подрабатываю. Карпенко путевку выписал на пять дней.
Она села на нос лодки, отчего корма приподнялась и свертки с младенцами опасно качнулись набок.
– Осторожнее! – непроизвольно воскликнул Савватеев.
– Не бойся, они не упадут, – хладнокровно произнесла она, даже не оглянувшись. – Моих детей ангелы берегут.
– Спокойные у тебя дети, не плачут…
– Что им плакать? Они первые на земле. И нет еще ни обид, ни страданий.
– Как ты хорошо говоришь о своих детях! – искренне похвалил он. – А они у тебя близнецы?
– Нет, эти двойняшки получились. Первые – близнецы.
– Выходит, у тебя четверо детей?
Она затаенно улыбнулась:
– Четверо.
– Ну ты молодец!
– И еще хочу. Только вот не от кого рожать.
– Как не от кого? А муж?
– Мои мужья в армии служат. Срочную.
Показалось, что он ослышался относительно множественного числа.
– Погоди, с детьми на срочную не берут…
– Их насильно увезли, под конвоем, – с неожиданной горечью проговорила она. – Прямо со свадьбы. Приехали с милицией, схватили обоих… Война же кругом!
– Как – обоих? – пугаясь собственной догадки, спросил Савватеев.
– Да, у меня два мужа. Но вот забрали, и теперь я одна с детьми.
– Так не бывает, – попробовал возразить Савватеев, но женщина не слышала.