Волчья песнь
Шрифт:
– Да!
– вырвалось у Горьки. Бросив пистолет, он прыгнул в сторону, навскидку выстрелив из обреза, мгновенно выхваченного левой. Рёв боли возвестил о попадании, но тут же резкая боль обожгла левую ногу юноши ниже колена.
В запале Горька упал не сразу - отскочил и полетел наземь, скорчившись от боли, только через несколько шагов. Быстро перезарядил обрез, прислушался, держа оружие наготове. Убил? Нет? Мысли разбегались, он даже не мог вспомнить, чем были заряжены стволы - картечью или пулями...
Сильнейший
Покачиваясь, джаго стоял в этих шести метрах. Его морда были искажена болью и злобой, длинноствольный пистолет твёрдо сидел в левой руке, а кисть правой была разворочена пулей - пули там были, будь всё проклято!
– Попался, тварь, - прохрипел джаго. Его чёрные губы кривились, он покосился на лежащий недалеко обрез, обтянутый по рукоятке скальпом - скальпом джаго же.
– Жаль, что у меня времени нет, а пуля - это совсем не больно...
– Ты и без меня подохнешь, - старательно подбирая слова, ответил Горька. Нога страшно болела, наверное, пробило кость. Словно раскалённый прут всадили и качают из стороны в сторону...
– Как там у вас?
– пистолет поднялся выше, его дуло стало невероятно огромным.
– Последнее желание?
– Чтобы вы все сдохли!
– огрызнулся Горька.
Пальцы его нащупали рукоять кинжала.
22.
Весёлые переклики возбуждённо звенели над дорогой. Среди сгоревших целых машин, среди валяющихся трупов, среди разбросанного оружия - шла азартная охота на тех, кто пытался спрятаться или притвориться мёртвым. Отрубленные и оскальпированные головы сваливали в кучу на обочине, тут же развешивали на ветках кровавые клочья скальпов.
Двоих схваченных джаго, скрутив их проволокой, бросили рядом с горящими бензовозами медленно поджариваться. Третьему Нина прострелила колени и теперь неспешно шла за ним, ползущим по дороге в безумной надежде спастись, аккуратно и методично избивая его срубленной в кустах палкой - в явном намерении неспешно забить джаго до смерти.
Хохоча и пиная ещё одного, Мирко и Бранка гнали его к Сашке - джаго был совсем молодой, по его щекам текли мутные слёзы ужаса, он шатался и почти падал, кажется, почти обезумев от страха перед своими палачами - хотя они были на голову ниже его и выглядели по сравнению с пленным хрупкими.
– Выше, выше прыгай!
– хохотал Мирко, подкалывая джаго ножом.
– А ну?! Иначе я сейчас тебя...
– Оп!
– подхватывала
– Ещё раз - и ты покроешь мировой рекорд по прыжкам среди обезьян!
– Такие, как ты, тварь, отрезали голову Ларке!
– кричал Мирко.
– Она вернулась к умирающему другу, а твои соплеменники насиловали её, и потом отрезали её голову! Смилостивились, потому что она никак не умирала! Прыгай выше, тварь, если не хочешь сдохнуть прямо сейчас!
– Трус!
– делала выпад Бранка.
– Моя мама сама закололась, чтобы к вам не попасть, а моего братишку вы сунули лицом в выхлопную трубу - ему было тогда шесть лет! Я всё помню, я всё видела, я это не забуду! Танцуй, мразь!
Издавая от страха какие-то неопределённые звуки, джаго что-то бормотал, протягивал трясущиеся лапы - он не понимал, что ему кричат по-русски эти два дьяволёнка, но видел, что спасения не будет. И тем не менее - пытался его вымолить, растеряв все слова даже на родном языке. В этот момент Сашка, к которому подогнали джаго, стремительным взмахом меча подсёк ему сухожилия под коленями - джаго упал, попытался встать, но опять завалился...
– Убей его, Саш!
– Вспори ему живот!
– Отруби ему голову!
Двумя ужарами ножа Сашка распорол пасть орущего джаго до ушей. Потом ударом ноги превратил её в оскаленную обломками зубов кровавую яму. Дик уже тащил тонкий кол, на ходу затачивая его ударами тесака. Несколько минут - и воющее, дёргающееся тело поднялось над дорогой. Сашка и Димка закрепили кол на обочине.
– Нинка!
– заорал Димка. Его красивое лицо перекосилось, глаза были безумными.
– Твой выродок ещё живой?! Тащи его сюда!
Но тащить было уже некого - девчонка забила джаго насмерть.
– Открывайте поезде!
– скомандовал Сашка. Замки вылетели, крики изумления и восторга понеслись над дорогой. Тут было полно боеприпасов - причём значительная часть из них вполне подходила землянам.
– Да тут же клад прсото!
– выразил наконец словами своё восхищение Дика.
– Только вот как мы перетаскаем этот клад за двадцать километров в нашу пещеру?
– покачал головой Олмер.
– Даже с промежуточной базой - долго... а тут уже скоро будут гости.
– Эй!
– встревожилась Галя.
– А где Горька?! Горька где?!
Тут забеспокоились уже все сразу. Они вспомнили теперь, что их товарищ в одиночку бросился в погоню за врагом. Но предпринять чего-либо никто не успел - из-за горящих машин с другой стороны дороги раздался жизнерадостный возглас:
– Эгей, люди! Вы тут ещё живы?!
– Горь!
– взвизгнула Галька, бросаясь на голос дробной рысью.
– О! Ребята, он ранен!
Горька в самом деле был бледен и ковылял, опираясь на карабин - но на его лице буквально цвела улыбка.