Волчья песнь
Шрифт:
Потряхивая в ладонях палочки и глядя вверх, на звёзды, Горька тихо заговорил нараспев:
– Вопрошаю я первый раз, о могучие -
Что будет?
И второй раз вопрошаю -
Что будет?
И третий мой вопрос тот же -
Что будет... завтра? Ну, командир, рискуй, - словно предлагая напиться, Горька протянул ковшик ладоней Сашке.
– И не кричи потом, будто что-то не так.
Не раздумывая и не глядя, Сашка выбрал три палочки - на короткий срок. Разложил их уже на своей ладони.
– Что там?
– спросил Горька, осторожно
На ладони Сашки лежали -
Горька увидел кривую улыбку на губах друга.
– Нид-Хагел-Кен. Нужда-Град-Рана.
– Может, нам легче сразу всем повеситься?
– не без юмора предложил Горька.
– Такой-то расклад на завтра...
– Придётся всё-таки к Люське идти, - Сашка сжал палочки в кулаке, потом - ссыпал в подставленную Горькой ладонь.
– А то у меня на завтра другие планы. Пошли.
– Подожди, - Горька удержал Сашку за рукав.
– Олмер поёт.
Они перевернулись на животы и, лёжа по обе стороны камня-пирамиды, умолкли.
Стоя у огня, Олмер улыбался. Он никогда серьёзно не относился к своему умению, хотя ему не раз говорили, что такому - впору публиковаться (1.). Но его "поделки", как он их называл, принимались у походных костров "на ура" и часто ложились на слух и язык, становясь песнями отряда. Может, они и не были особенно изысканными, но как нельзя лучше подходили к жизни затерянных в лесах ребят - частью того, что помогало оставаться людьми в отношениях хотя бы между собой...
1.Олмер Глёкнер (10 г. Первой Галактической Войны - 88 г. Галактической Эры) - германский поэт и певец. Автор более чем двух тысяч поэм, стихотворений и набросков балладного, лирического и философского плана.
И вот Олмер запел. Без сопровождения, конечно - но голосом ещё не сломавшимся, очень чистым и звонким, как голос серебра: - Немного сожаленья сейчас не повредит,
И в этом повинит нас вряд ли кто-то,
Но всё-таки приятно, когда солдат глядит
С небес на результат своей работы.
Возможно, где-то в сводках нас всех упомянут,
Хоть слава на века нам вряд ли светит:
Мы пали смертью храбрых тому уж пять минут
Назад - а может, несколько столетий.
Пройдут года - и станут вершить пристрастный суд
Над нами наши правнуки и внуки,
И тихую глубинку навеки занесут
В анналы исторической науки;
Но верим в то, что ружья поднимут из пыли,
Что вновь возьмут солдатские котомки:
Мы пали смертью храбрых, чтоб храбро жить смогли
На
Пусть верят, что мы сами шагнули чёрту в пасть,
Не назовут наш выбор стадным чувством,
Ведь редкая удача - такою смертью пасть,
Практически граничащей с искусством!
Закончились сраженья, и розданы долги,
А вам пускай напомнит наше знамя:
Мы пали смертью храбрых, как тысячи других
До нас, и после нас и вместе с нами,
Мы пали смертью храбрых, как тысячи других
До нас, и после нас и вместе с нами. (1.)
1.На самом деле это стихи Б.Лаврова.
– Проклятый мальчишка, - хрипловато сказал Сашка. Горька не смотрел на друга - но ему показалось, что Унтеров плачет.
Внизу, у костра, все хлопали...
4.
Костёр почти прогорел. Возле него, накрывшись шкурами, спали почти все. Температура - апрель!
– упала до четырёх градусов, холодновато, даже слишком... Димка дежурил на холме.
Сашка, Горька и Люська стояли чуть в стороне, под деревьями - совершенно неподвижно - и разговаривали шёпотом. Сашка скрестил руки на груди и завёл ногу за ногу. Горька опирался ладонью о дерево. Девушка скрестила руки на груди и слушала.
– Нам необходимо посмотреть, какая нам грозит опасность, - пояснял Сашка немного нервно.
– Горька тут прикинул - выходит очень плохо, некуда хуже...
– Хуже некуда бывает только смерть - поскольку она единственно непоправимая вещь, - невозмутимо объявила Люська.
– Ладно, что вы петляете-то? Сейчас попробуем. Соберите ножи... и сушняк.
– Работать с тобой - одно удовольствие, - раскланялся Сашка.
– Вам бы только хихикать, - махнула рукой Люська...
...В таких случаях девчонка была весьма и весьма требовательна. В движениях, взгляде и словах появлялась властная сила, и ей подчинялись, потому что она одна это умела и знала...
– Ну ты откалываешь номера!
– Горька потёр челюсть.
– Где я тебе достану ясеневые листья?!
– Ну.
– передразнила его Люська, - это уже твоё дело! Я своё сделаю - а ты своё делай!
– Надо сказать Димке, чтобы он тебя выпорол...
– проворчал Горька, перекидывая за спину карабин.
– Не ворчи, - Сашка раскладывал треугольником костры.
– Шагай, солдат!
– Вот что б тебе насушить этих листьев, - посоветовал Горька, - да и таскать в рюкзаке, - и он ухнул в заросли совершенно бесшумно.
– Леший, - пустил ему вслед Сашка.
– Убивать станут - на помощь не зови.
К тому времени, когда Горька вернулся, Сашка уже сложил три пирамидки из сушняка и начинил их растопкой. Люська сидела на поваленном дереве, перебирая ножи.