Волчья шкура
Шрифт:
Суровая женщина в этот вечер покорно шла рядом.
* * *
— Дарька хахаля нашла! Городского!
Сестра старосты в подробностях рассказывала всем желающим, как Бирючку искал "конторский".
— Язык бы тебе узлом завязать, Никитишна! — вступилась за Дарью Микулина жена, Стася. — Тебе небось стирка в радость — язык змеиный вывалила, туда-сюда поводила, и все, портки чистые!
— Да ты сама змея подколодная! А то…
— Завидно,
— Гляньте на нее! — всплеснула руками женщина в ответ. — Сама баба срамная! В подоле принесла! А меня мужем попрекает! Да ты хоть весь город обласкай, нужна никому не будешь!
— По дочери судишь?
— Да моя Феклуша едва ль не Настьки краше…
— Да только Настасья с кузнецом не миловалась по сараям! Она хоть и дура доверчивая, а честь блюдет! А твоя не знала, куда себя пристроить!
— Да кузнец как есть, дух лесной! Заворожил! Все к нему бегали! Аль ты не ходила?
— Не надо напраслину возводить! — вмешалась опять Стася. — Все знают: Дарька кузнеца как огрела лопатой, так он к ней больше не совался. И Настасья не гуляла с ним. И Витка. Так что ты всех под одну гребенку не ровняй!
— Окстись! К Витке сам только волк лесной и подойдет! Ты с моей дочерью Конопатку не ровняй! Она уж и просватана! Будут с мужем ладно жить, еще обзавидуетесь!
— Прям как тебе!
— Да хоть и как мне! Мы душа в душу живем с Горей! А вам завидно! Чем крепче ссора, тем миловаться лучше!
Брошенное в пылу спора Никитишной белье медленно, но верно уплывало к центру реки.
— Погляжу я, как вы миловаться будете с мужем, коли ты без его порток вернешься! — усмехнулась Дарья.
Женщины, заслушавшиеся спорщиц, кинулись спасать то, что еще спасти было можно.
* * *
Он спал. Дарья провела ладонью перед лицом мужчины, усевшегося прямо на землю и спиной прислонившегося к ее забору, но он на это никак не отреагировал.
— Эй, вставай!
Артем подскочил, огляделся, потом сообразил, где он, и выдохнул.
— Что пугаешь?
— Это кто кого еще пугает! Может, ты ко мне под забор умирать пришел!
— А я, значит, ожил и не дал тебе пострадать?
— Да нужен ты кому-то, страдать о тебе!
— Прямо уж так и не нужен?
Лохматый со сна, по случаю жары одетый в одну рубашку, он выглядел… по-домашнему? И вопрос-то задал так, словно…ну вот как взять и сказать сейчас, что "да, совсем-совсем, не нужен"!
Дарья молчала, судорожно думая, что ляпнуть в ответ. Артемий сонно разглядывал взволнованную женщину.
— Мам, а Найдена…
Семка, выходивший со двора, сначала заметил мать и только потом гостя.
— Ой! А дядя Артем к нам?
— Да.
— Нет.
Ведун посмотрел на негостеприимную хозяйку.
— Ладно, пойду умирать с голоду.
—
— Что "мама"? Я корчму на дому не открывала!
Артемий вдруг очень четко почувствовал, что женщина разрывается между двумя желаниями: пустить его и не пускать. Возможно, единственным аргументом в пользу "пустить" был ее сын, однако следователю хотелось думать, что и в самой Дарье таится желание его увидеть.
— Да я так, на секунду заскочил, — дружелюбно пояснил мужчина Семену. — По пути было.
— А чего в деревне делали? — поинтересовался мальчик.
— Заезжал к родителям Ол…одного знакомого.
Дарья вздрогнула.
— Иди в дом, Семен.
— Но…
— Иди в дом!
Ребенок засопел, но послушался.
— До свиданья, Дарья, — развернулся было к ней спиной мужчина, но та вдруг схватила его за руку:
— Подожди, пирожков вынесу.
Сказать, что Ведун был удивлен, значит, ничего не сказать. Такое изумление отразилось на его лице, что собеседница даже вздрогнула.
— Да что ж я…совсем бездушная что ли… — растерянно пробормотала она и скрылась во дворе.
Через пару минут женщина вернулась с корзинкой, накрытой светлым полотенцем с узорной вышивкой.
— Держи. С капустой.
Артем взял корзинку и принюхался. Лицо его приняло чрезвычайно довольное выражение.
— Спасибо.
— Действительно, к олеговым заходил? Как они?
— Да. Сама понимаешь, как.
Они оба помрачнели. Дарья смотрела в землю.
— Иди уже что ли.
— Береги себя, Даша, — Артем наклонился к женщине так близко, что его дыхание коснулось ее щеки. И тут же отвернулся и бодро зашагал вниз по улице.
* * *
Юлиан, Елисей и Артемий хмуро поглядывали друг на друга. Все трое щеголяли с синяками под глазами от недосыпа.
— Волчья шкура в деревне есть у кузнеца и Ефима, — начал первым докладывать следователь. — Шапки с волчьим мехом — у мельника, Фомы и Микулы.
— Думаешь, деревенский? — с сомнением посмотрел на него Дарли.
— Или кто-то из слуг Зеленого замка. Горожанин вряд ли. Слишком далеко от города действует. Ну, помимо четвертой жертвы.
Елисей прокашлялся, привлекая к себе внимание.
— Тут такое дело…к поместью кое-кто ходил.
— Кто???
— Кузнец, мельник и та бабка-сплетница.
— Миланья? — удивился Артем. Зван кивнул.
— Ну что ж, тогда проверяем всех, — подытожил Дарли.
* * *
Девочка осторожно приняла игрушку.
— Это дракон, — авторитетно пояснил Семен, усевшийся рядом. — Его дядя Ждан сделал. Смотри: вот хвост, вот крылья. Это чтобы он летал, ему добычу сверху лучше видно. А живот такой большой, потому что у него там угли как в печке: вдыхает воздух, а выдыхает огонь.