Волчья стая

Куницына Лариса

— Прибавь ходу! — резко приказал я. — Не терпится на свадьбе побывать.

— Всем не терпится! Это великий день для всего муравейника! Все-таки, после такого разочарования как ты…

Я не вытерпел и врезал ей подзатыльник. Благо, она была не в шлеме. Шлепок получился мощный, звонкий, по округе разнесся.

— Надоели твои оскорбления, — прошептал я, наклонившись к самому ее уху. — Твое дело — выполнять приказы, не думать. Так что затолкай свои мысли обратно в свою крохотную черепушку и двигай лапами. И передерни заодно в свободную минутку.

Она

задрожала. Это все на ходу происходило, так что я все еще держался за талию и прекрасно чувствовал, как ее взяла дрожь. Да ладно только это — в хиленьком лунном свете разглядел, как у нее вспыхнули уши, до самых кончиков.

— Е… Есть! — пересохшим горлом прошептала она.

И путь продолжился, как ни в чем ни бывало. Ну, почти. Остальные мураши-солдатики вроде ничего не заметили, а если и заметили — то виду не подали. Зато лично я прекрасно чувствовал, как разгорячился мой транспорт. До того, что дрожа и глядя строго вперед, она руками то и дело пыталась мои ладони сдвинуть. Вниз, разумеется, до заветного щелчка под лобком.

Вот же повезло. Наткнулся тут на любительницу подчиняться. Активную любительницу. Впрочем, руками я не давался и крепко держался за талию, несмотря на все ее попытки их опустить, так что хрен ей.

Вот в такой нелепой борьбе и прошел остаток пути. Откровенно за день я устал, еще и эта поездочка, так что с мураша я сполз с грацией мешка картошки. А затем сделал пару шагов и с шипением принялся растирать и разминать отсиженную задницу. Под взглядами мурашей, ага.

Их самих-то немного было. Стройка, похоже, остановлена на ночь и на предстоящие празднования, рабочие все под землей скрылись, и остались только несущие стражу солдатики. Никаких тебе факелов, только хаотично разбросанные пятнышки мха, все с теми же тускло-желтыми светлячками.

Довольно… мирная и спокойная картина.

Вот где спокойно и мирно не было — так это в животе. Я ж весь день с самого утра не ел. Даже у принцессы яблока какого не стянул.

— Ну, пошли в казармы, поглядим на солдат, — сказал я. — И пожрать чего-нибудь по пути.

— Но уже поздно…

— А какая служба без внезапной побудки? Все, веди давай, мне недосуг с тобой спорить.

Вздохнув — то ли возбужденно, то ли сдаваясь, мураш отправила своих солдатиков на посты и повела меня к ближайшему спуску под землю. Там вглубь. И снова коридоры, коридоры, коридоры… Земляные, с вкраплениями камня, запутанные, то вверх, то вниз. В сопровождении разгоряченной, не знающей куда девать руки и оттого все время ими двигающей девушки.

Как же я устал. Еще и, похоже, настолько местными феромонами надышался, что барьер спокойствия потихонечку прошибать начинает. Вон, муравей даже на сексуальный объект начала походить. Немного, но признак тревожный.

Надо поскорее разбираться и валить, пока тут не остался. У меня свои обязанности перед своими людьми, которых, отчасти, сам сюда и затащил. И попасть в плен очень странных, завязанных на секс местных существ — ну это уже попросту нелепо, в самом-то

деле. Был уже разок, мне хватило.

Дошли мы до казарм все-таки. А там — нет, там отнюдь не отбой, как я сперва подумал. Там натурально сотни солдатиков к чему-то готовились.

К параду. Иначе зачем им собственный хитин полировать, копья, хитиновую же броню до блеска? Все эти мураши были заняты делом и, соответственно, заметно вспотели. Так что нетрудно будет найти среди них паучих.

Хотя… будут ли вообще паучихи работать, или займутся имитацией бурной деятельности?

— Внушительно, — признал я. — Наверно, ваша королева будет довольна. Так, пойдем помаленьку, будем высматривать. Я просто буду указывать, но пока ничего делать не станем, чтобы не мешать.

Мураш послушно кивнула, и мы вместе окунулись в этот скоординированный хаос.

Солдатики внимания на нас не обращали, занятые своими делами. Они даже голов-то не поднимали особо, все с тряпками да кружечками с густой розоватой жижей возились, натирая, полируя, ну и все в таком духе. Приукрашивались, в общем. На всех не хватало, так что другие без всякого стеснения мылись в небольших ямках у стен.

Вот с последними обнаружение по поту уже не сработает. По крайней мере, пока те не успеют поработать. Так что придется здесь задержаться.

На удивление, никого подозрительного пока не было. Мы словно ледокол пробивались через толпу, я непрестанно вертел головой, старясь высмотреть признаки всяких там пренебрежений и лени. Разница в росте помогала, и, одновременно, мешала. Оно хорошо, возвышаться над всеми — только макушка то и дело скреблась о земляной потолок, ощущения не из приятных. И вообще, тесно здесь, некомфортно.

Ладно хоть все настолько делом были заняты, что меня не замечали. Или бросали короткий взгляд и возвращались к работе.

А я сам, в таком скоплении… Голову чего-то повело. На полсекунды буквально, только это меня напрягло. Можно списать на рану, мол, потеря крови еще не восстановилась… Но вместе с тем еще и сла-абенькая волна по телу прокатилась, едва заметная, и сразу стало ясно — прошибать начинает.

Так что прибавил ходу и стал выглядывать еще активнее, насколько это вообще возможно. Еще бы мельтешащие мураши не сливались в одну хитиново-кожаную массу и не выглядели на одно лицо, так вообще замечательно было бы.

Прошлись до самого конца казармы. До самого дальнего угла, где десяток муравьев сидел на полу и единообразно копья полировал. Синхронность — балерины позавидуют.

— Пока никого не заметил, — сказал я. — Не значит, что никого нет.

— А я говорила! — торжествующе ответила сопровождавшая. — Нет среди нас никого, и быть не может! То среди рабочих можно скрыться, но не здесь!

Я лишь хмыкнул что-то сомнительное, и продолжил путь. Где же могут скрываться хитрые паучихи, не желающие ничего делать? Да у стен, подальше от суматохи. Может, вообще в воде отмокают. Вот туда-то и надо присматриваться, а не пытаться объять всех разом.