Волчья звезда
Шрифт:
— Почему нет? Ничего с ними не сделается.
— Сделается. Оливия давно уже на пределе. Да и Наташа… Ты ее когда последний раз видел?
— Не помню.
— Гидеон… пожалуйста… возьми себя в руки…
— Хватит с меня того, что я его убил. Теперь еще и это…
— Ты убил не его. Ты это отлично знаешь.
Симон вздохнул и присел на край койки.
— Гидеон, послушай… Помнишь, эта штука, которую мы с тобой видели… Вдруг это именно то, что мы ищем? Ведь это наверняка искусственный объект.
Гидеон слегка приоткрыл глаза, в которых мелькнул проблеск интереса.
— Ты
— Точно. Возможно… нам удастся с ними связаться уже в ближайшее время — кто бы они ни были.
— Пришельцы?
— Господи, да какая теперь разница! Пришельцы или люди — ты же понимаешь, что это для нас… Быть может, еще не все потеряно.
— Не понимаю, зачем нужно раскапывать могилу, — сказал Гидеон.
— Мы ведь сами не знаем, как это бывает.
— Разве?
— Нам пригодятся любые знания…любые…
— Да ничего нам не пригодится. Ладно, — он сел на постели. — Только… заберем его оттуда, хорошо?
— Хорошо, — сказал Симон, — заберем. «Если так, — подумал он, — нужно будет приготовить герметичный контейнер. Забавно, Винера бы это вряд ли обрадовало. В сущности, его похоронили именно так, как он и хотел». А вслух произнес:
— Я зайду за тобой через полчаса. Ты уж соберись, ладно?
— Да, — голос Гидеона стал заметно тверже. Я уже в порядке.
Тонкий синеватый ноготок молодого месяца поднимался над лесом, его подпирали вырезные верхушки елей. Поляна была пуста, свежий холм высился в ее центре, перечеркнутый угольными тенями. Вспаханная полоса, огибающая деревню, чернела, точно молчаливая река.
— Это они зачем? — удивился Гидеон.
— От нечистой силы, я полагаю.
— Что-то вроде нейтральной полосы?
— Метафизически — да. Гидеон вздохнул.
— Здорово же мы их напугали.
Симон. извлек из мобиля, который почти бесшумно урчал, пригасив огни, пластиковый контейнер и инструменты.
— Да, — сказал он, — а теперь их страх будет подпитываться недавними событиями. Коменски прав, нужно убираться отсюда и поскорей — мы не выдержим такого давления.
— Быть может, Винер просто оказался слабее.
— Не думаю, — ответил Симон, — скорее, восприимчивей.
Он с размаху вогнал в холм лезвие лопаты. Жирная земля отваливалась пластами.
— Понимаешь, он воспринимал все всерьез, вот в чем дело.
— Слишком старался?
— Да, — сказал Симон, — слишком старался.
Месяц поднялся выше, на поляне чернела горка вывороченной земли.
— Открой контейнер, — сказал Симон, — руками только не бери. Там в багажнике есть манипуляторы.
— Тогда, — задумчиво проговорил Гидеон, отвинчивая крышку контейнера, — лучше вообще не выходить из лагеря. Сам знаешь, защитный купол действует как экран. Мы продержимся дольше.
— Насколько — дольше? Предоставленные сами себе? А когда энергия иссякнет? Тогда и куполу хана. И всему остальному, кстати. Ладно, что толку сейчас гадать — в любом случае завтра все выяснится.
— Ты в них веришь? В этих… на воздушном океане.
— Нет, — честно сказал Симон. — Именно это меня и обнадеживает. Открыл?
— Да.
— Хорошо. Подгони его сюда. Ночная сырость проникла Гидеону
— Долго еще?
— Нет. Что за черт!
Симон отстегнул фонарик и направил тонкий луч в черневшую теперь посреди поляны яму.
— Что там? — беспокойно спросил Гидеон.
— Сам погляди.
— Нет. Я не хочу.
— А ты посмотри все-таки.
Гидеон нехотя склонился над могилой.
— Там ничего нет! — тихонько сказал он.
— Да.
— Что это значит, Симон?
— Не знаю. Не знаю.
Симон отбросил в сторону не нужную теперь лопату и оглянулся. Ели, стеной обступившие поляну, насмешливо покачивали вырезными верхушками, месяц забрался еще выше и теперь висел почти в зените, кривляясь и подмигивая… Шорох раздался меж ветвей, и Симон непроизвольно отпрянул, но потом вновь расслабился — поляна по-прежнему была пуста, лишь низко над землей пролетела на своих мягких крыльях огромная сова. Чуть не задев опереньем его волосы, она бесшумной тенью пронеслась над ямой и исчезла в ночи.
— Ничего? — переспросил Коменски.
— Ничего, — ответил Симон, — пусто.
— Но…
— Знаю, мы не этого ожидали. Но Земля — не Сириус. Какие-то неучтенные факторы.
— Время, время, — пробормотал Коменски, — нас поджимает время. Энергия иссякает — ты знаешь? Скоро мы не сможем обеспечить работу защитного купола. И синтезатора.
— А у Лагранжа?
— У них не сегодня-завтра будет то же самое.
— Если мы к ним присоединимся, нагрузка увеличится.
— Да, но и времени у нас будет больше. Все еще настаиваешь на этом своем experimentum crucis?! [1]
— Это ничем не хуже поисков вампиров. Во всяком случае, безопаснее.
— Ты уверен?
— Старуха говорила, они ничего не делают. Они совершенно безвредны, Амос, кем бы они ни были.
— Инопланетный зонд? Еще одни исследователи?
— Быть может…
— Но тогда это — спасение.
— Вполне возможно.
— В любом случае, нужно известить группу Лагранжа. Если мы все пойдем, пусть они вывесят Наблюдателя. Подготовьте все оружие — все, в том числе зарядите инжектор снотворными ампулами, мало ли… Подзарядите аккумуляторы мобиля — я не хочу, чтобы что-нибудь подвело в самый решающий момент. Потом, Симон, ты уверен, что нам следует соглашаться на их условия?
1
Experimentum cmcis (лат.) — решающий эксперимент, определяющий ход дальнейших исследований (ред.).
— Что ты имеешь в виду? Это барахло?
— Да.
— Нам оно больше не понадобится. Если мы переберемся на равнину, то сможем перевезти с собой только самое необходимое.
— Да. Это верно. Даже архив придется оставить. И Наташины картины.
— Бедная Наташа!
— Да, она расстроится. Впрочем, скажи ей, пусть подготовит контейнеры — вдруг все-таки повезет.
— Ладно. Послушай, Амос…
— Да?
— Мне неспокойно. Что-то тут не так…
— Ты же сам этого хотел.