Волчья звезда

Галина Мария Семеновна

— Ты ему веришь? — Коменски обернулся назад и едва успел отскочить; стрела ударила в место, где он только что стоял, и теперь дрожала, вонзившись в землю и переливаясь ярким хвостатым опереньем.

— Я никому не верю, — проговорил на бегу Симон, увлекая за собой Оливию, — какая разница?

Они начали карабкаться наверх, обдирая руки о колючую поросль; камни выворачивались у них из-под ног, потом подъем неожиданно закончился, и они оказались на обрыве. Ущелье было перечеркнуто густыми синими тенями. Река серебрилась далеко

внизу, отсюда она казалась совсем маленькой, почти ручьем. Симон подтолкнул ногой камешек, и он покатился вниз… долго…

— Поглядите, а ведь эти плывут за нами, — сказал Коменски, окидывая взглядом сверкающее небо. — Как вы думаете, может быть все-таки…

— Ты еще на что-то надеешься, Амос?

— Не знаю, — сказал Коменски, — не знааю… Должны же они…

— Они нам ничего не должны.

— Куда мальчишка додавался? — пробормотал Коменски.

— Я здесь, — тихий голос раздался совсем рядом.

Кусты раздвинулись, и и» них вынырнула замурзанная рожица.

— Сюда, — настойчиво сказал мальчик, — полезайте сюда.

— Что ты тут отрыл, парень? — устало спросил Симон. — Кроличью нору?

— А ведь тут каменная кладка, — нагнувшись, проговорил Гидеон, — во всяком случае, остатки каменной кладки. Вот это номер!

Глаза у него загорелись.

— Подземный ход!

— Оставь свои игрушки, — сухо произнес Коменски.

— Но это и вправду подземный ход, — торопливо зашептал Зденко, — он в замок ведет… Мы по нему лазили. Там и взрослый пролезть может, только это наш подземный ход… мы и лазили, почитай до прошлого года, а потом тряхнуло нас землетрусом и балки обрушились… если сможете их убрать, то…

— Резак с тобой, Гидеон? — спросил Коменски.

— Да… но он перегрелся… аккумулятор на исходе…

— Рискнем.

— Все верно, — Гидеон явно воодушевился. — Раз замок, значит, должен быть подземный ход. Так всегда бывает. Я читал.

— Ты что-то не то читал, — пробормотал Симон, но Гидеона не так-то легко было обескуражить, — он согнулся и первым нырнул в отверстие.

* * *

На них навалились тьма и сырость. Воздух был затхлым, точно он прел тут веками, и пространство совсем не ощущалось — оттого казалось, что они стоят в черном тупике, повернувшись лицом к стене… Сзади мерцал смутный угасающий дневной свет.

— Тут свеча где-то была, — прошептал Зденко, — и кремень с огнивом… мы спрятали.

Он пошарил на каменном выступе, образованном выкрошившимся рядом кирпичей.

— Ага… вот она.

Он запалил дрожащий огонек, и теперь стало видно черное отверстие, точно глотка, уводящая в темноту.

Гидеон с явным удовольствием произнес:

— Надо же! Все как положено — я уж думал, это тоже одни сплошные выдумки! Помню, читал я одну историю, так там…

— Потом расскажешь, — устало сказал Комен-ски. — Симон, видишь, там у входа насыпь камней? Попробуй — можешь ее обрушить… Нам

не нужно, чтобы они полезли сюда вслед за нами.

— Они не полезут, — уверенно сказал Зденко. — Дурное это место. Потому как водится тут всякая нечисть…

— Нечисть — это хорошо, — сказал Симон, — но подстраховаться не мешает… Давай, Гидеон, навались…

Вход в тоннель был такой низкий, что он никак не мог правильно приложить силы, но, наконец, один из нижних камней рухнул, увлекая за собой остальные. Дневной свет померк окончательно.

— А мы можем их разобрать, если что? — тревожно спросила Оливия. — Вдруг нам придется возвращаться…

— Полагаю, да… — ответил Симон. — Проклятье!

— Что случилось?

— Плечо…

— Погоди, — сказала Оливия, — я посмотрю.

— Ничего страшного… Подойди поближе, малый…

— Господи, Симон! — воскликнула Оливия. — Обломок стрелы…

— Это неопасно, — ответил он, — во всяком случае могло быть хуже. Комбинезон самортизировал удар… Сухожилие задето, вот и все.

Украдкой он попробовал пошевелить пальцами. Это ему удалось, но он их все равно не чувствовал.

— Передай мне нож, Гидеон, — решительно сказала Оливия. — Я удалю стрелу.

Симон покорно повернулся и изо всех сил уперся ладонями в сырой камень, чтобы не так чувствовать боль.

— Осторожней с наконечником.

— Ты думаешь, он отравлен? — с ужасом спросила она.

— Нет, — сказал он сквозь зубы. — Я думаю, он может сломаться…

Боль была резкой и мгновенной, но тут же сменилась острым ощущением холода — Оливия обрабатывала рану анестетиком.

— Ну вот и все, — сказала она. — Сейчас перевяжу только. Очень больно?

— Терпимо. У тебя легкая рука. Это что, единственная свеча, парень? Больше нет?

— Есть, — сказал мальчик, — там, дальше. Мы их специально так поставили.

— Очень предусмотрительно, — согласился Гидеон.

— Этот ход точно ведет в замок?

— Да уж, — подтвердил Зденко, — прямиком во двор. Туда, за постройки…

— А скелеты тут есть? — заинтересовался Гидеон. — В ржавых цепях…

— Гидеон, может, хватит?

— Нет тут никаких скелетов, — сердито шмыгнул носом мальчик, — и хорошо, что нету… Голос его упал до шепота.

— А челюсть как-то мы нашли… ну, человеческую челюсть… только одна-единственная косточка и все…

— Ясно, — сказал Симон, — тогда пошли. Свод был низкий, и им приходилось когда нагибать голову, а когда и сгибаться пополам, протискиваясь меж источенными сыростью стенами. Симону все время казалось, что не хватает воздуха — он отлично понимал, что это всего лишь самовнушение, но ничего не мог с собой поделать…

— Ага, — сказал Зденко, — я нашел вторую свечу. Значит, скоро будет этот завал. Вы его вот этой штукой будете копать?

— Да, — согласился Гидеон, покосившись на резак, — вот этой штукой. Если получится…