Волд Аскер и симфония дальнего космоса
Шрифт:
Мы удивлённо посмотрели на коммуникатор. Правда, подключён.
– Так легче копировать информацию из памяти Аиса в коммуникатор, – предположил я.
– А зачем ему эта информация?
Я протянул руку и посмотрел на экран коммуникатора стоунсенса (обычно он носит его, прислонив монитором к своей поверхности). На экране, позади символов моих вызовов, висели строчки какой-то программы.
– Похоже, стоунсенс влип, – сказал я и отправился за устройством, позволяющим читать мысли.
Направив устройство на стоунсенса, я понял, что этот умник пытался написать программу, а затем скачал её себе в память и запустил
– Может, написать какой-нибудь вирус, чтобы он срубил эту программу? – предложил Валли.
– А может, его просто на бок опрокинуть? Глядишь, и собьётся? – подал идею Фиу.
В это время Валли набил на экране коммуникатора слово "STOP" и прислонил его к стоунсенсу. Как и следовало ожидать, никакого эффекта это не дало. Пришлось организовывать довольно длинную цепочку: я читал мысли стоунсенса, а специальная программа, которую мы написали для Аиса, читала мои мысли и переводила в программный код то, что я услышал от стоунсенса. Таким образом через час мучений нам удалось декодировать работавшую внутри стоунсенса программу. Мы нашли место, где она циклила, и переписали её так, чтобы везде стояли символы остановки программы. Вот только как её теперь загрузить в стоунсенса? Решили попробовать все способы: проигрывали программу через звук, передавали по радио и демонстрировали как код на экране коммуникатора. Неизвестно, какой из этих способов сработал, но стоунсенс вдруг сказал:
– Я… Вам… Очень… Благодарен!
Не передал по коммуникатору, и не произнес через коммуникатор, а именно сказал. Это не были его слова: он говорил словами, записанными, когда их произносили мы. "Я" он записал тогда, когда я кричал: "Я вам покажу, что такое порядок на корабле!" (я узнал характерные интонации). "Вам" было произнесено голосом Фиу. "Очень" было сказано голосом Виллины, когда она на вопрос Богини, хочет ли она ей служить, ответила: "Очень!"
– Ты это как сказал? – удивился Валли.
– Перепрограммировал участки тела, – похвалился стоунсенс.
– Так ты что, можешь назначать своим участкам тела разные задания? – удивился я.
– Да. Так я и научился разговаривать символами, там, на Вентере, – гордо ответил стоунсенс, – а теперь я создал программу, которая подбирает нужное слово и произносит его, только вот она зациклила немного.
– Слушай, ты заканчивай это, программы внутри себя писать. Вдруг нас рядом не будет? Так и умрешь от голода.
– Вы мне очень помогли, – признал стоунсенс, – но вообще-то я эту программу писал на коммуникаторе, а внутрь она у меня случайно попала, когда я задумался о том, почему она не работает, и начал её внутри себя пошагово обдумывать.
– Да брось ты, Волд, это же такие возможности! – перебил меня Фиу, – Слушай, стоунсенс, а ты можешь переназначить свои участки тела
– Наверно, смогу, не пробовал.
Фиу вытащил кабель из коммуникатора и воткнул его в тело стоунсенса. Разъем поначалу стукнулся о твердую поверхность, но затем углубился внутрь.
– Волд, кинь какую-нибудь музыку на этот порт, – попросил Фиу.
Я нашел в памяти Аиса мелодию, которую любил ставить во время дежурств, и кинул её стоунсенсу. Стоунсенс начал проигрывать мелодию.
– Треснуть можно, – восхитился Валли, – так ты теперь можешь игрушку себе в память скопировать и там в неё играть, сколько хочешь!
– Даже не думайте, мерзавцы! – взорвался я, – Хватит того, что вы и так от этих забав чуть не свихнулись!
– Хорошо, я только фильмы и музыку в память скопирую, – предложил стоунсенс.
– Даже не думай! Тебе что, совсем себя не жалко? Памяти ни на что другое не останется!
– А я уже скопировал, – покаялся стоунсенс, – заняло совсем немного места, всего какой-нибудь кубический сантиметр.
– Что, весь наш архив видео и музыки?
– Нет, я из фильмов только художественные брал.
– Тихо, – прервал я его, – вы слышите то, что я слышу?
Все прислушались. Мелодия, которую я скопировал стоунсенсу, всё ещё продолжала звучать из его тела. Но интереснее всего было то, что ей подпевали вентиляторы, а партию ударных исполняла открывающаяся – закрывающаяся дверь входного шлюза.
– Кто это перепрограммировал Аиса? – удивился Валли.
– Кто перепрограммировал Аиса? – грозно спросил я. Не признался никто.
– А ты у него спроси, у тебя же прямой контакт, – посоветовал Фиу.
И почему я сам об это не подумал? А вслух сказал:
– Я хотел, чтобы хулиган признался сам.
Аис на вопрос о том, почему его вентиляторы воют под мелодию, ответил просто. Ему, видите ли, мелодия понравилась. Я удивился и переспросил его о том, с каких это времен он может влезать в работу механических систем, а он спокойно так ответил, что раньше не мог, а уже сорок пять дней, как может.
– Что он говорит? – поинтересовался Валли, глядя на мою обалдевшую физиономию.
– Что сорок пять дней назад он научился контролировать все свои системы.
– Умение считать наши дети осваивают лет в шесть, – осторожно сказал Фиу.
Я почувствовал слабость в ногах и опустился на пол.
– Похоже, вскоре нам придётся просить Богиню принять на денежное довольствие ещё одно разумное существо, – попытался пошутить я, уже сидя на полу.
Шутка успеха не имела, поскольку в следующий момент кабель, воткнутый в стоунсенса, отвалился и отвлёк общее внимание. Фиу поднял кабель. Пластиковая законцовка кабеля была цела, а вот штырьковые контакты были срезаны, как бритвой.
– Ты зачем штырьки срезал? – обречённо спросил я стоунсенса.
– Я их не срезал. Я их съел. Они были такие вкусные… Железо, вольфрам, сера, нитрид титана, и ещё много редких вкусностей… Кусочки моего тела так обрадовались редкому лакомству, что удержать их не было никакой силы. Обещаю, я обязательно научусь их удерживать!
– Фиу, к какому устройству шел кабель? – вопрос был риторическим. Ответ я знал и так, для этого мне даже не надо было поворачиваться к пульту управления. Кабель мог идти только к процессору кормовой пушки.