Волхв-самозванец

Зубко Алексей Владимирович

— Брешет Чудо, не было его на мосту.

— Не сознаешься, — понял Далдон. И крикнул страже: На дыбу его. В пытку, а узнать, где царевна.

Меня схватили под руки белые и поволокли во двор.

— Отпустите, изверги! — взвыл я, но напрасны стенания жертвы — нет жалости у палача, один профессионализм.

Часть II

ТРОПАМИ НЕХОЖЕНЫМИ, ПУТЯМИ НЕИЗВЕДАННЫМИ

Глава 9

ДЕЙСТВУЮ СОГЛАСНО ПРИНЦИПАМ КОЛОБКА

Было:

мертвый герой, живой трус.

Есть: герой забыт, трус в обход, но добился своего.

Будет: И куда нас приведет естественный отбор?

Желания оказаться на дыбе у меня не возникло (к чему бы это?), да еще и голоса за спиной начали стращать ужасами допроса. Поэтому не мудрствуя лукаво я решил «сделать ноги». Говоря попросту — убежать.

Где-то неподалеку сенные девки завели песню. Печальную, про несчастную любовь. Он ее любил — она умерла. Он другую полюбил, ее разлюбил — она ожила. Дальше море крови и вой упыря. Простая житейская история, рассказанная незамысловатым языком.

Если бы мне не нужно было спешить — ей-ей, дослушал бы до конца, чтобы узнать-таки, чем там все закончилось.

Не успели меня вывести во двор, как я начал действовать, направив все мысли на то, чтобы выскользнуть из рук стражников и оторваться от возможной погони.

Два стрельца за спиной, два у дверей в царскую светлицу, еще несколько бродят там и сям, и, наконец, караульные у ворот.

Через ворота не пробиться, а вот через забор…

Резко присев, я с полуоборота впечатал кулак в солнечное сплетение ближайшего конвоира, затем нырнул под пику второго и толчком в подбородок ударил его головой о стену.

Пика упала на землю и затрещала под весом осевшего без чувств стражника.

Один из прогуливавшихся краснокафтанников заметил нездоровую возню и кинулся в свару.

— Стой!

Я не стал ждать его, а рванул изо всех сил к забору.

Брошенная сильной рукой пика пролетела в полуметре от меня и жадно вонзилась в деревянный настил.

Только бы успеть!

Штурмовать трехметровую стену из бревен бессмысленно, но если подойти с умом…

Ухватившись за резной водосток у самого угла строения, я подтянулся и проворно залез на крышу какой-то пристройки. Хрустнула под пятой черепица — будет теперь в дожди протекать крыша. Оттуда перепрыгнул через забор, угодив в придорожную канаву — перепачкался с головы до ног, но ничего себе не отбил и не сломал.

Пока стрельцы, охранявшие ворота, смотрели, что происходит во дворе слободы, я со всех ног бросился прочь, слыша за спиной подбадривающие крики.

— Выноси, родимый!

— Поднажми маленько!

Если я и сошел с ума, то разобраться с психическими проблемами можно будет позже, а сейчас нужно спасать жизнь самого дорогого мне человека — меня родного.

Удалившись от дворца почти на километр, я сбавил темп.

Кажись, оторвался.

Но ненадолго.

Послышался собачий лай, поднявший на уши всех местных псов, отчего столица огласилась многоголосым хором. Озабоченные лица замелькали над заборами.

Преступник почти не имеет шансов

скрыться на улицах, всякий прохожий поспешит повязать его, исполняя свой гражданский долг. Не корысти ради, а для порядка. Меня же не трогают — кто-то опасается магической силы, кто-то помнит, как я лечил его или его близких…

— Хана… — констатировал звуковой симптом моей шизофрении. — Сели на хвост.

— Эти из-под земли выкопают, — поддержал его гнусавый собрат.

— Прорвемся, — решил я и бросился бегом к ближайшему ручью. Все-таки не прошли даром уроки выживания, полученные в детстве при просмотре патриотических фильмов о Второй мировой.

Достиг я проточной воды значительно раньше преследователей, не мешкая ни секунды, прыгнул с крутого склона в воду и поплыл по течению, старательно загребая к прибрежным зарослям.

Мой прыжок в воду видели два гуляющих пацана, они наверняка укажут преследователям нужное направление. Поэтому нужно выбраться на берег как можно тише и незаметнее и так, чтобы собаки, которых пустят по обоим берегам речки, не взяли след.

Меч изрядно мешает и тянет ко дну, но его я не брошу (и совсем не потому, что «он хороший», а потому, что может пригодиться, хотя бы как символ устрашения), а вот от одежды освободился. Жаль кольчужки, но жизнь ценнее.

Окончательно выбившись из сил и вдоволь наглотавшись воды, изрядно пахнущей помоями и тиной, я остался в одних семейных трусах в горошек и с мечом на поясе. Чтобы железяка не путалась в ногах, я переместил ее за спину, молясь, чтобы кожаный ремень не выскользнул из мокрых рук во время этого акробатического номера.

— Чем это он там занимается? — поинтересовался голос, представившийся в камере как Пусик.

— Все едино голову ему снимут, как ни дергайся, — изрек Гнусик.

— Заткнитесь! — посоветовал им я, глотнув при этом водицы.

Достали, оптимисты бредовые.

Отплевываясь, я продолжил движение вперед, радуясь, что не поплыл против течения. А так — помаленьку я плыву, помаленьку река несет, а расстояние растет и растет. Вот и околица показалась. Значит, людей на улицах поменьше и всяких оврагов и овражков побольше — легче прокрасться. К тому же вечереет.

Но собаки не отстают — их лай непрестанно преследует меня, гулко стелясь над водной гладью.

Мелькнув серебряным боком, из воды выскочил крупный карп и, пролетев над моей головой, с плеском ушел в глубину. Красавец — первостатейная жареха вышла бы.

От долгого пребывания в воде тело начинает коченеть, мышцы болезненно ноют и сил совсем не осталось.

Только утонуть не хватало… на пустой-то желудок.

Я уж решил было выбраться на берег и найти какое-нибудь укрытие, когда увидел медленно приближающийся мост.

План созрел в один миг.

Сняв меч, я перевязью примотал его к ножнам и приготовился использовать как багор.

Что-то холодное ткнулось мне в ноги и испуганно отпрянуло.

— Фу-ты, гадость какая!

Голос за спиной испуганно пискнул как-то уж очень по-женски… словно воспитанница института благородных девиц при виде мыши.