Волхвы
Шрифт:
Челядинец так же воровато вернулся назад.
С чистого неба на нечистые людские игры глядит Вифлеемская звезда.
59. Глухая ночь.
Гик, душераздирающие крики, пронзительный свист взорвали тишину. Разбойники решили взять лагерь на испуг, ошеломить, лишить всякой сопротивляемости не готовых к нападению людей. Тем паче что последние не могут понять, где свои, где чужие. Ведь разбойники вошли в сговор с частью людей Бальтазара.
Вот стражник, оставшийся верным королю, сцепился с разбойником. То один одолевает,
Другой стражник, отбивавшийся от двух разбойников, позвал товарища на помощь и пал от его же меча…
Один из челядинцев-предателей прорвался к шатру Мельхиора. Он запетлил веревкой опорный столб и повалил его.
Мельхиор и его слуги оказались накрытыми тяжелой тканью шатра. Они барахтались, тщетно взывая о помощи.
Изменник нырнул под ткань и почти сразу вынырнул с другой стороны. В руках у него была шкатулка с драгоценностями. Огляделся и прянул в темноту…
60. Шум схватки разбудил Алазара. Спросонья он не понял, что происходит, и сразу хватился Буяна. Но верблюд был на месте, правда в сильном возбуждении. Он раздувал ноздри, храпел, готовый ринуться в бой. Алазар прикрикнул на него и поспешил к месту боя.
Когда Алазар достиг загона, дело было сделано, лишь топот коней и верблюдов уносящихся прочь грабителей и изменников из свиты королей напоминал о трагическом происшествии. Алазару не оставалось ничего другого, как помочь раненым…
61. Утро. Печальное зрелище являет собой лагерь королей. Трупы людей и верблюдов, разбитые амфоры из-под ладана и ароматических масел, вспоротые тюки, растерзанные ткани. Стоны раненых смешиваются с криками погонщиков и немногих уцелевших челядинцев, навьючивающих на верблюдов остатки поклажи…
62. Стан королей. Они сидят за чаем, с грустью поглядывая на сборы своего сильно поредевшего каравана.
— Мы всего три дня в пути, — говорит Гаспар, — и такие потери! Разбойники не угомонятся, пока всех нас не перережут.
— Не бойтесь, мой юный друг, — покровительственно говорит Мельхиор. — Звезды обещают нам благополучное возвращение.
— Похоже, что и звезды порой ошибаются, — ядовито бросил Бальтазар.
— Что вы имеете в виду? — надменно спросил Мельхиор.
— Очаровательная Вега одарила нас добрым приветом в разгар первой резни, — напомнил Бальтазар.
— Простите, я сделал оговорку насчет Второй Малой из созвездия Лебедя.
— Она нам изменила? — осведомился Бальтазар.
— Я слишком устал вчера и не вел наблюдений. Но печальные события минувшей ночи заставляют думать, что это так.
— Почему среди наших людей так много предателей? — жалобно сказал Гаспар. — Разве мы не добры, не милостивы к ним?
— Неблагодарность и корысть — удел всех низких душ, — сентенциозно сказал Мельхиор.
— Можем ли мы довериться оставшимся? — забеспокоился Бальтазар. — Мне хотелось бы заглянуть в завтрашний день, но мои курения похищены.
— У
— Они разбились, — пряча глаза, сказал Гаспар.
— Волшебные зеркала разбились? Это невероятно! — вскричал Бальтазар.
— Волшебные курения украдены? Уму непостижимо! — отпарировал Гаспар.
— Не будем ссориться, друзья, — примирительно говорит Мельхиор. — Я лишился ларца с бесценными сокровищами, но сохранил полное душевное равновесие. Золото потеряно — ничего не потеряно, дух потерян — все потеряно. Настанет ночь, и мы прочтем наше будущее в небесной книге.
— А может быть, провидение испытывает нас? — задумчиво произнес Бальтазар. — Может быть, ему угодно испытать нашу стойкость, мужество и веру в пророчества Валаама и Даниила?
— И веру в Вифлеемскую звезду! — подхватил Гаспар.
— Какие прекрасные слова! — воодушевился Мельхиор. — Дайте ваши руки и поклянемся не отступать, что бы нас ни ждало!
Взявшись за руки, короли дают торжественную клятву не отступать, какие бы испытания их ни ждали впереди…
63. Долгий проход по пустыне. Сменяются кадры с общими и крупными планами. Мы видим цепочку каравана и быстро засыпаемые песком верблюжьи следы; видим дремлющего Мельхиора, застывшую маску Бальтазара, бормочущего песню Гаспара. Видим Буяна, бредущего в хвосте каравана, и терпеливое лицо Алазара.
Меркнет день, удлиняются тени…
64. Вечер. Привал. У шатра трех королей Мельхиор распекает служителя. На песке валяется искореженная, с разбитой линзой астрономическая труба.
— Я повелел беречь эту трубу пуще зеницы ока! Пропади пропадом все сокровища, все золото, лишь бы сохранилась труба. У меня отняли небо, теперь не заглянешь в завтрашний день, не узнаешь будущего. По твоей вине мы стали слепы, как кроты…
— Я не виноват, — сумрачно произнес служитель. — Это разбойники.
— А где ты был, когда дерзновенная рука раздавила мое небесное око?
— Где я был?.. Дрался с разбойниками. Вон как меня располосовали. — Он распахнул халат и показал глубокие порезы на груди в засохшей крови.
— Ладно… Ступай, — чуть смягчился Мельхиор. — Что надо этому человеку? — спросил он, заметив Алазара, препирающегося со стражей.
— Дозвольте говорить с вами, о мудрейший из мудрых! — изысканно обратился к нему Алазар.
— Пропустите! — поддался на лесть Мельхиор.
Из своих шатров вышли заинтересованные Бальтазар и Гаспар.
— Меня зовут Алазар. Однажды я имел счастье быть принятым во дворце и слышать голос мудрости.
— У меня много учеников, всех не запомнишь, — небрежно бросил Мельхиор. — Как ты очутился в нашем караване?
— Я пчеловод, лишившийся своих пчел. Три дня назад неизвестно почему они сбились в рой и улетели в сторону новой звезды. — Алазар почтительно указал на Вифлеемское светило. — Я пошел за ними следом и встретил ваш караван. С людьми всегда веселее, — улыбнулся Алазар, — а я никому не мешаю. И сейчас мне хотелось бы помочь вам.