Волхвы
Шрифт:
— Мы, кажется, не просили о помощи, — надменно бросил Бальтазар.
— Разве могут короли просить о чем-нибудь такого бедняка, как я? — смиренно сказал Алазар. — Я сам прошу дать мне возможность быть вам полезным.
— Ты можешь быть полезен нам? — высокомерно усмехнулся Бальтазар.
— Я бы все-таки выслушал этого человека, — заступился за Алазара добродушный Гаспар.
— Говори, чего хочешь? — милостиво разрешил Мельхиор.
— Разбойники могут снова напасть. Я прошу дать мне меч и двух стражников
— Что означает твоя просьба? — удивился Мельхиор. — Ты лучше знаешь наших людей, чем мы сами?
— Да! — смело ответил Алазар. — Вы стоите слишком высоко, а я наблюдаю их вблизи. И теперь знаю, кто чего стоит. Я выберу смелых и верных людей.
— И вы втроем сумеете отстоять лагерь? — явно думая о чем-то другом, спросил Мельхиор.
— Вчетвером, — улыбнулся Алазар. — У меня есть верблюд по кличке Буян. Маленького роста, но храбрец, задира и драчун. Мы отстоим лагерь.
— Ты знаешь, куда мы идем? — вдруг спросил Бальтазар.
— Вас манит звезда, — осторожно ответил Алазар. — И моих пчел она позвала. Наверно, это просто случайность, но пути наши совпадают. До тех пор, разумеется, пока я не найду пчел.
— Ты можешь найти иголку в стогу сена? — с усмешкой спросил Бальтазар.
Алазар помолчал, обдумывая ответ. Затем взглянул прямо в лицо мудреца.
— Если очень постараюсь…
— А ты самоуверен, странник!
— Я могу полагаться только на самого себя. Значит, должен верить…
— Хорошо сказано! — воскликнул Гаспар. — Мне нравится этот человек!
— Ну что же, — великодушно согласился Мельхиор, — мы дадим тебе оружие и людей по твоему выбору. И если судьбе угодно, ты подаришь нам спокойную ночь. Но не рассчитывай на щедрое вознаграждение. Разбойники нанесли нам ужасный ущерб. Больше двух-трех монет мы не можем дать.
— Мне не нужна плата, — мягко сказал Алазар. — Я хочу послужить вам из почтения к вашему сану и мудрости.
Низко поклонившись, он удалился.
Короли переглянулись со значением, но каждый думал свое.
— Он прост, смел и почтителен, — сказал Гаспар. — Я верю ему.
— А я нет, — сказал Бальтазар. — Он смел, не спорю, но тем хуже. Ибо он далеко не прост, а почтительность его наигранная.
— Он уважает нас, как может быть иначе? — веско сказал Мельхиор. — А простота — маска. Он знает.
— Что он знает? — не понял Гаспар.
— Куда и зачем мы идем. Недаром он ухватил щепотку моей мудрости.
— Надо отделаться от него, решительно сказал Бальтазар. — Зачем нам делиться славой с каким-то простолюдином? А в одиночку ему не дойти.
И тут Мельхиор доказал, что годы кое-что значат для истинной мудрости.
— Не надо спешить. Он может быть нам полезен. А отделаться от него мы всегда успеем
65. Ночь. Спит усталый караван.
Не
Алазар отходит в сторону, повернувшись спиной к лагерю. Он обшаривает взглядом небо, набитое звездами, и останавливается на созвездии Андромеды. Крайняя звездочка, все время меняя силу излучаемого света, словно подмигивает ему. Алазар вперил в нее взгляд, как будто хочет вобрать в себя, и шепчет имя Каны.
Медленно, словно выплывая со дна непрозрачного водоема, проступает перед ним милое лицо жены. Она улыбается ему, значит, видит его. Улыбка у нее грустная. Он шепчет нежные слова:
— Милая… родная… Как ты там без меня?.. Не грусти. Ты должна быть сильной и веселой… наша разлука не будет долгой. Я найду беглянок и вернусь к тебе… Потерпи еще немного, любовь моя!..
Видение медленно гаснет. Кана вновь погружается на дно того же непрозрачного озера.
66. Алазар поворачивается к лагерю. Часовые справно несут свою службу, кажется, будто им будет подарена спокойная ночь.
Тягостный, долгий вой прорезает тишину. Не поймешь, далеко или близко прозвучал этот леденящий кровь звук, ему отзывается другой жуткий голос.
Часовые испуганно замерли. И Буян перестал жевать. Толкнувшись коленями передних ног, поднялся, зорко вглядываясь во тьму.
Алазар подошел к часовым.
— Что это? — с дрожью в голосе спросил один из них.
— У пустыни болит живот, — шутит Алазар. — Я думаю, это просто шакал.
— О нет! — возражает другой стражник. — Шакал — мелочь пустыни, а это голос большого зверя.
— Ладно бы зверя, — говорит Алазар. — А вдруг это опять разбойники?
— Пусть лучше разбойники, — говорит первый часовой. — Они все-таки люди, а это голос дьявола.
Вой повторяется — уже с трех сторон — невыносимо тоскливый и злобный. И сразу тишина — давящая, угрожающая.
Как ни вглядывались все четверо — Буян в том числе — в ночь, они проглядели нападение. Сперва они услышали, как захрипел верблюд с перекушенным горлом, затем увидели пролет большого черного мохнатого тела. И тут же с задушенным криком упал один из часовых.
Словно раскаленные угли, зажглись в темноте кроваво-красные точки глаз.
Второй часовой не растерялся и пустил в ход кинжал. Раненый зверь взвыл и метнулся прочь.
Алазар, непривычный к оружию, замешкался, обнажая меч. Черношерстый хищник кинулся на него, норовя вцепиться в горло. Алазар увернулся и ударил его мечом. Тот отпрянул. Но сзади накинулся другой. Алазар упал, выронив меч. Он беспомощно прикрыл руками голову от укуса страшных челюстей, но зверь почему-то оставил его.